Изменилась география размещения предприятий. Если в первой четверти XVIII в. Москва сосредоточивала основную массу предприятий, то в последующие десятилетия за старой столицей сохранилась преобладающая роль только в шёлковом производстве. Парусно-полотняная промышленность интенсивно развивалась на периферии, к северу и западу от Москвы, где издавна возделывались лён и конопля. Суконные мануфактуры, напротив, возникали в южных районах, где существовали благоприятные условия для овцеводства, – в Воронежской губернии и на Украине.
Три названные выше отрасли производства по темпам роста не уступали и даже превосходили металлургию. В 1767 г. числилось 73 суконных предприятия, к концу столетия их стало 158; в парусно-полотняной отрасли их было соответственно 85 и 318.
Самое важное новшество в текстильной промышленности состояло в возникновении хлопчатобумажного производства. По темпам развития оно намного опережало все прочие отрасли лёгкой промышленности. Если в конце 60-х гг. существовало только 7 хлопчатобумажных предприятий, то в конце столетия их стало 249. Центром хлопчатобумажного производства стало село Иваново.
Однако рынок страны насыщали промышленными изделиями не столько крупные предприятия, сколько сотни и тысячи мелких заведений в крестьянских промыслах, производивших полотно, ленты, разнообразные изделия из металла, глины, дерева и т. д.
На протяжении второй половины XVIII в. наблюдалась общая тенденция роста удельного веса наёмного труда в промышленности. Если в шёлковом и хлопчатобумажном производствах наёмный труд с самого возникновения отраслей был единственным, то в суконной и парусно-полотняной промышленности мануфактурщики во второй половине XVIII в. вынуждены были привлекать наёмных работников, поскольку источник обеспечения мануфактур крепостным трудом был перекрыт – указ 1762 г. запрещал покупать крепостных крестьян владельцам крупных предприятий. Эта тенденция отражала прогресс в промышленности, состоявший в вытеснении крепостной мануфактуры капиталистической.
Торговля. Рост промышленности, развитие отхожих промыслов крестьян, как и разделение районов на барщинные и оброчные, способствовали расширению внутреннего рынка. Увеличение численности городского населения, хотя и незначительное, тоже вынуждало обращаться к услугам внутреннего рынка. Систематический рост оброчных повинностей в пользу помещика и государства стимулировал укрепление связей с рынком крестьянского хозяйства.
Навстречу потокам промышленных товаров, следовавших из промысловых областей в чернозёмные районы, из Черноземья шли товары сельскохозяйственного производства: хлеб, мясо, кожи, шерсть, мёд, воск. Крупным потребителем привозного продовольствия являлся Петербург. Из Петербурга на периферию следовали промышленные товары западноевропейского производства. Ещё более крупным потребителем привозного продовольствия была Москва: если в Петербурге в конце столетия проживало 220 тыс. жителей, то в Москве – до 400 тыс.
Внутренняя торговля, как и раньше, разделялась на стационарную и временную. Стационарная торговля производилась в городах либо ежедневно, либо в определённые дни недели. Для сельского населения основными пунктами обмена были торжки и ярмарки, количество которых тоже увеличилось, что свидетельствовало о втягивании крестьян в рыночные отношения.
На структуре внешней торговли сказались успехи в развитии отечественной промышленности: в экспорте удельный вес уральского железа возрос с 800 тыс. пудов в 1760 г. до 3840 тыс. пудов в 1783 г. Вывозились также полотно и льняные ткани. Новым в экспорте России явилась из десятилетия в десятилетие увеличивавшаяся продажа зерна за границу. Это был результат освоения чернозёмных земель Дона, Северного Кавказа и Новороссии. Однако тенденция к росту вывоза хлеба не означала, что объёмы вывоза не менялись: в неурожайные годы они значительно сокращались.
Главным потребителем русских товаров являлась Англия. Она закупала в конце столетия до 80 % железа, 58 % пеньки, 60 % льна. В импорте, как и в предшествующие десятилетия, преобладали сахар, сукна, краски, шелковые ткани, вина.
Внешняя торговля продолжала находиться в руках преимущественно иностранных купцов, в особенности импорт. Внешнеторговые связи осуществлялись главным образом через Петербург и порты Прибалтики: Ригу, Ревель, Нарву. В торговле с Востоком преобладали изделия русских мануфактур. Русские купцы выступали также в роли посредников, продавая промышленные изделия западноевропейских стран.
Вопросы и задания
1. Охарактеризуйте территорию и население России во второй половине XVIII в. При ответе используйте карту. 2. Как развивалось в это время сельское хозяйство? 3. Охарактеризуйте промышленность России этого времени. 4. Как развивалась в это время торговля?5. Чем торговала Россия, через какие порты и с какими странами?
Личность Павла I. Правительственные меры этого времени вполне соответствовали личности императора – человека капризного, деспотичного, переменчивого в своих решениях и привязанностях, легко поддававшегося необузданному гневу и столь же легко менявшего гнев на милость, сентиментальность у него соседствовала с жестокостью. Два увлечения целиком поглощали его энергию: страсть к вину и страсть к муштре. Последнюю он стал вполне удовлетворять после того, как в 1783 г. Екатерина подарила ему Гатчинскую мызу. С утра до вечера там раздавались воинские команды, вахтпарады сменялись плацпарадами, разводы караулов чередовались с экзекуциями.
Между матерью и сыном установились неприязненные отношения. Екатерина в 1794 г. намеревалась даже лишить Павла права наследования престола и передать это право внуку Александру. Намерение это не было осуществлено, и на престол вступил Павел I. Во время четырёхлетнего царствования он страдал манией величия. Это выражалось в его глубокой вере в свою непогрешимость, в представлении, что удел всех остальных – безропотное послушание и выполнение всех его капризов. Он пытался превратить всю страну в казарму, и ничто им так не ценилось, как умение в точности выполнять артикулы. Не случайно первой значительной мерой императора было утверждение через три недели после вступления на престол нового воинского устава, заменившего традиционные русские порядки в армии прусскими.
Павел I
Не менее отчётливо прослеживается и мания преследования. Подозрительность Павла распространялась не только на придворных и вельмож, но и на членов собственной семьи. Отсюда – сооружение Михайловского дворца, напоминавшего средневековый рыцарский замок. Он был возведён на острове между Мойкой, Фонтанкой и двумя вновь прорытыми каналами, с подъёмными мостами и пушками, поставленными на полубастионах.
Другим проявлением страха за своё будущее являлся закон о престолонаследии 1797 г., согласно которому трон передавался только по мужской линии по прямой восходящей, т. е. старшему сыну, затем младшим сыновьям и только при их отсутствии – дядьям. Тем самым, как казалось Павлу, установится порядок наследования и исчезнет возможность дамских царствований, в частности его собственной супруги. Некоторые меры Павел осуществил в пику матери, исходя из желания сделать всё наоборот. Он освободил Радищева из ссылки, а Новикова из Шлиссельбургской крепости, облагодетельствовал Т. Костюшко, выдав ему 60 тыс. руб. и разрешив эмигрировать в Америку.
Внутренняя политика. Желание противопоставить свои действия акциям Екатерины прослеживается и в политике Павла по отношению к дворянству. Екатерина предоставила дворянству уйму льгот и привилегий, объединенных Жалованной грамотой 1785 г. Указом 9 марта 1798 г. губернаторам было предписано присутствовать на выборах предводителей дворянства. Тем самым дворянское общество ставилось под контроль правительственной администрации. В следующем году последовало ещё одно ограничение – отменялись губернские собрания дворян, и губернские предводители избирались уездными предводителями. Дворянам запрещалось подавать коллективные челобитные, за уголовные преступления их можно было подвергать телесному наказанию.
Отсутствие последовательности обнаруживается и в решении крестьянского вопроса. В указе от 5 апреля 1797 г. сказано: «Дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам». Остальные шесть дней недели следовало разделить на две равные части: три дня крестьянин должен был работать на себя и три дня – на барина. Иногда этот указ трактовался как указ о трёхдневной барщине. В действительности он не устанавливал норму, а всего лишь рекомендовал придерживаться её.
