Владимир Машков
Последний день матриархата
Внезапно я почувствовал, как почва уходит у меня из-под ног. Всего лишь минуту назад я прочно стоял на земле, восторженно глядел в глаза Наташи, держал в своих руках ее руки…
Как вдруг ощутил – с почвой творится что-то неладное. Почва уходила у меня из-под ног. Да что там уходила – почва убегала, ускользала. И не успел я толком ничего сообразить, как в то же мгновение очутился на земле.
Надо мной склонилась Наташа. В длинном до пят белом платье, в широкополой шляпе с голубой лентой она была прекрасна.
Я торопливо поднялся и протянул Наташе руки. Но сегодня почва явно не хотела держать меня. Не успев моргнуть, я вновь грохнулся на землю, задрав вверх ноги в начищенных до блеска ботинках.
Невольно я зажмурил глаза, а когда открыл, то вместо Наташи увидел ее братца, похожего на сестру как две капли воды. Сунув руки в карманы джинсов, он нагло смеялся.
Я вскочил на ноги и броился на своего обидчика.
Но ему вновь удалось спастись от моей справедливой мести, потому что я проснулся…
Семь дней, вернее, семь ночей подряд мне снится один и тот же сон. Да, с той самой поры, как в нашем классе появилась Наташа.
Как прекрасно сон начинается, и какой ужасный у него конец.
Честно признаюсь, что я обожаю сны. Ведь сны – это кино, которое можно смотреть лежка, с закрытыми глазами и задаром. Да к тому же не просто кино, а какое мне хочется.
По-видимому, догадываясь о моем к ним расположении, сны нередко навещали меня и забирались под подушку.
Разумеется, во всех снах я выглядел богатырем и гером. Едва завидев меня, в панике разбегались разбойники и жулики, а девчонки засыпали меня с головы до ног цветами.
И вот на тебе – такой обидный сон! И главное, ничего общего не имеющий с правдой. Не дослушав до конца, мой друг прервал меня:
– Погоняешь целый день, как я, мяч, ничего сниться не будет.
С мячом под мышкой Саня отправился во двор. Мой друг, как он сам говорит, без пяти минут профессионал. Саня тренируется на стадионе «Динамо» у своего папы, в прошлом популярного футболиста. И каждую свободную минуту отдает футболу.
Все ясно – Сане не до меня и вообще не до того, что у нас происходит.
Но кто мне поможет разгадать сон? Говорят, девчонки доки по части снов. Для девчонок никаких загадок не существует.
С девчонками в нашем классе я всегда ладил. Честно говоря, они были моими лучшими друзьями. Кроме Сани, понятно. Наверное, девчонки меня и за мальчишку не считали. Они поверяли мне свои тайны, а я носил их сумки. Я всегда советовался с девчонками и поступал так, как они хотели.
А в Ляльку я был по уши влюблен. Всего лишь семь дней назад до того, как в нашем классе появилась Наташа. В этом не было ничего удивительного. Все мальчишки нашего класса были влюблены в Ляльку и вились вокруг нее на каждой переменке.
– Ляля, девочки, – спросил я у Ляльки и у двух ее закадычных подруг Светы и Аллы, – а вы сны умеете разгадывать?
– А кто тебе снится? – строго, вопросом на вопрос ответила Лялька, бросив быстрый взгляд на Наташу.
Я поразился – Лялька мгновенно разгадала мой сон. Неужели у меня на лице все написано?
– Не кто, а что, – отшутился я, – да так, всякая чепуха, не стоит занимать ваше просвещенное внимание.
А может, у Наташи спросить, что означает сон. Вот так взять и спросить напрямик:
– Почему ты мне снишься?
Впрочем, почему Наташа мне снится, я догадываюсь. И вообще, нельзя вот так с бухты-барахты огорошить человека вопросом.
– Тебе сны снятся? – остановив Наташу, начал я издалека.
– Такой ерундой не занимаюсь, – фыркнула Наташа.
– А мне снятся, – с неожиданным вызовом произнес я.
– Ты что – девчонка? – в зеленых глазах Наташи появилась насмешка. – Сны снятся только девчонкам.
Ее ответ сразил меня наповал, и я не решился больше задавать вопросы. На следующей переменке то ли повалил снег, то ли пошел дождь. В общем, была нормальная весенняя погода.
Во двор никого не тянуло, и все мальчишки и девчонки толпились в коридоре, отчего шум стоял невообразимый.
Внезапно наступила оглушительная тишина. Я обернулся и ахнул – по коридору двигалась необычная процессия.
Впереди стремительно шагала Калерия Васильевна, наша классная. Щеки ее были в красных пятнах. Как сказали бы в старину, лицо Калерии Васильевны пылало от праведного гнева.
Рядом с классной, но всем своим видом демонстрируя, что она идет сама и ни в коем случае ее никто не ведет, и, более того, она никому и никогда не позволит себя вести, шла Наташа. За ней, опустив головы, плелись Света и Алла.
Это я сейчас вспоминаю, кто за кем шел, а тогда я видел одну лишь Наташу. Мне казалось, что по коридору шла не моя одноклассница, а с гордо поднятой головой шествовала королева, а Света и Алла верноподанно несли ее шлейф и вообще выглядели сопровождающими Наташу лицами. Все, кто был в коридоре, склонились в почтительном поклоне.
Но тут до моего уха долетело:
– Калерия засекла девчонок!
– Дымили в туалете!
– Девчонки? Не свисти.
Я очнулся и видение сразу исчезло. Моим глазам предстала суровая реальность – по коридору шла Наташа, и вели ее, скорее всего, в учительскую.
– Ты видел? – я дернул за рукав Саню.
– Влипла! – неодобрительно поморщился Саня. – Тоже мне придумала – курить!
Как истый спортсмен, Саня сам не курил и презирал тех, кто курит.
А между тем Наташа и сопровождающие ее лица исчезли в учительской.
– Ее же могут исключить из школы, – я испугался за Наташу.
– Ничего страшного, – утешил меня Саня, – увидишь ее во дворе.
Это была правда. Наташа не только училась с нами в одном классе, но и жила в одном доме. Жила очень давно – целых семь дней.
Мой друг с огорчением похлопал по мячу – что там ни говори, а переменка пролетела впустую.
– Пошли в класс, – повернулся ко мне Саня.
Я не сдвинулся с места.
– Ты чего? – не отставал Саня.
У меня пересохло в горле, и я лишь покачал головой.
Саня поглядел на дверь учительской и пожал плечами. Мол, из-за такого пустяка не стоит пропускать урок. Вот если бы это был матч, тогда другое дело.
Мой друг ушел, а я все еще стоял, как столб.
Произошла ужасная ошибка! Наташа не виновата. Чтобы такая девочка и курила! Кто-то на нее возвел напраслину. Нет никаких сомнений – Наташу оклеветали. Ее надо спасать, а не раздумывать.
Сломя голову я кинулся по коридору. Распахнул дверь учительской и замер на пороге.
Посреди учительской стояли девчонки. Наташа с невозмутимым видом глядела в окно, словно все происходящее здесь не имело к ней ровным счетом никакого отношения.
Зато у сопровождающих ее лиц вид был довольно кислый – они чувствовали, что им попадет по первое число.
Калерия Васильевна, по-видимому, только что завершила свое повествование о том, как она застала девчонок на месте преступления.
Меня заметила Елизавета Петровна, наш директор.
– Вот хорошо, что староста пришел.
В нашем классе всем верховодили девчонки, и они предложили Калерии Васильевне назначить меня старостой.
Я тут же встал горой за девчонок. Сперва сбивчиво, а потом все увереннее стал говорить, что, наверное, произошло недоразумение, так как в нашем классе ни один мальчишка не берет в рот эту гадость – сигареты, даже запаха их не выносит, а уж про девчонок и вовсе не может быть речи.
Слыша мои слова, ожили повесившие было нос Света и Алла. А Наташа глянула на меня с нескрываемой насмешкой, и я замолк на полуслове, как телевизор, выключенный неожиданным нажатием кнопки.
– Кирилл, – обиделась классная, – ты хочешь сказать, что я обманываю? А вот это что, по-твоему?
Калерия Васильевна показала на распечатанную пачку сигарет, лежавшую на столе.
– Я никого не просила меня защищать, – резко сказала Наташа. – Я сама себя сумею защитить… Да, я курила и их уговаривала.
Наташа показала на Свету и Аллу. Девчонки опустили головы.
– Но они не поддались моим уговорам, – продолжала Наташа, – и даже ни разу не затянулись. Они ни в чем не виноваты, и вы их можете отпустить.
Света и Алла с облегчением перевели дух.
Ну и Наташа! Я был уверен, что Света и Алла дымили вместе с ней, а Наташа их выгораживает и берет всю вину на себя. Как же теперь я могу ее защищать, если она сама выбила у меня последний козырь?
Прозвенел звонок. Доселе молчавшие учительницы поднялись, чтобы идти в классы. И каждая, проходя мимо Наташи, считала своим долгом сказать несколько слов о девочке.
– Курение – это последняя капля, – первой начала учительница химии, – Наташа совершенно не работает на уроках…
