Стрехнин Юрий Федорович
Город отважных
Записка, найденная в бутылке
Это случилось вскоре после войны. Возле окраины Одессы трактор пахал совхозное поле. Вдруг в борозде что-то блеснуло. Тракторист остановил машину. Оказалось, плуг выворотил бутылку. В ней лежала какая-то пожелтевшая бумага. Тракторист достал её и прочёл:
«В этом месте… третий батальон 3-его
полка… морской пехоты небольшим коли-
чеством людей сдерживал врага… Победа
будет за нами. Октябрь, 1941 г.»
В давние времена, если корабль погибал, моряки бросали в море бутылку с запиской — весточкой о своей судьбе. Этому старинному обычаю последовали и моряки, которые сражались на этом поле: ведь они не знали, останутся ли живы в тяжёлых боях. Но весть об их подвиге, подвиге защитников Одессы, дошла до наших дней.
Одесса — большой, красивый город и важный морской порт на берегу Чёрного моря, неподалёку от советско-румынской границы.
Когда фашисты напали на нашу страну, им хотелось скорее захватить Одессу. В августе 1941 года на город наступали не только германские войска. Фашисты погнали воевать против нас и румынских солдат. Половина тогдашней румынской армии шла на Одессу. [4]
На каждого нашего бойца под Одессой приходилось шесть вражеских солдат, на каждую нашу пушку — пять пушек врага. И самолётов, и танков у фашистов было больше, чем у нас. Да ещё местность возле Одессы такая, что держать оборону трудно: ровная степь, для танков преград нет, всюду поля высокой кукурузы; за нею трудно увидеть противника.
И хотя наши бойцы уничтожили много тысяч вражеских солдат, всё же через полтора месяца после начала войны фашистские войска подошли вплотную к Одессе.
В окрестностях Одессы фашисты захватили водопроводную станцию. В городе перестала течь из кранов вода. Думали фашисты: останется Одесса без воды — сдастся им на милость.
Но жители долбили каменистую землю, пробивали колодцы. Мало воды удавалось добыть из них, не хватало её многолюдному городу. Воду выдавали по карточкам. Люди страдали от жажды. Но мужество их не покидало.
И не по дням — по часам росла армия защитников города. Добровольцами шли все — коммунисты, комсомольцы, старики, молодые. Военные моряки-черноморцы шли с кораблей в полки морской пехоты. Прибывало в Одессу морем и пополнение.
Десятки тысяч горожан рыли на подступах к городу окопы, противотанковые рвы, строили блиндажи, ставили проволочные заграждения. На улицах росли баррикады. Даже малые ребятишки помогали: из кружек поливали швы между камней, чтобы цемент спаял их крепче.
А на заводах и фабриках, даже на тех, где раньше делали игрушки, стали выпускать гранаты и миномёты.
Над заводскими проходными огромными буквами было написано: «Всё для фронта!»
Многие рабочие ушли в армию. Но встали к станкам ребята-подростки, их матери, вернулись в цеха пенсионеры. И фронт получал всё необходимое.
Нужнее всего бойцам были патроны, гранаты, снаряды и мины — те, что кладут на пути вражеских танков, да ещё бутылки с горючей смесью, которые в танки кидают, чтобы их зажечь.
Однажды на передовую сообщили, что скоро привезут противотанковые мины и бутылки с горючкой. Вскоре в окопы доставили несколько ящиков. Распаковали бойцы один, написано на нём «мины», смотрят — а вместо мин там большие консервные банки. На банках этикетки: «икра баклажанная», «повидло», «помидоры». А в другом ящике — бутылки с наклейками [6] «лимонад». Помидорами да лимонадом танки бить? Но оказалось — и в самом деле мины: взрывчаткой консервные банки начинены; в бутылках — не лимонад, а горючая смесь. Мины на консервном заводе делали, а зажигательные бутылки — на лимонадном. Обрадовались бойцы:
— Угостим фашиста взрывчатой икрой, напоим горючим лимонадом!
Была до войны в Одессе фабрика «Друзья детей». Называлась она так потому, что на ней вязали для ребят кофточки, шарфики, шапочки. Работала там комсомолка Нина Онилова.
Когда началась война, Нина сразу же добровольно в армию пошла медсестрой. Много раненых вытащила из-под огня. Но очень хотелось Нине самой захватчиков бить. Стала просить, чтоб её в пулемётчики взяли. Из пулемёта стрелять она ещё раньше научилась.
…И вот Нина — уже за пулемётом. Лежит, в прорезь щитка смотрит. Впереди поле открытое, на дальнем краю хлеба золотятся. В той стороне противник. Только не видно его пока… [7]
А вот и показался!
Идут враги цепью, по всему полю, от края до края. Всё ближе, ближе…
— Стреляй! — шепчет Нине боец, который рядом. — Стреляй, а то они сейчас здесь будут!
А Нина не стреляет.
Вражеские солдаты всё ближе. Рукава засучены, грудь нараспашку, каски на лбы надвинуты, автоматы чёрные наперевес.
— Стреляй!.. — снова торопит Нину боец. А она молчит. Вот уже шагов сто, не больше, фашистам до наших окопов осталось. Сейчас рванутся…
Тут и ударила Нина из пулемёта. Длинной очередью скосила всю цепь. Захлебнулась вражеская атака.
Говорили потом Нине её боевые товарищи:
— Молодец, сестра! На «отлично» экзамен на пулемётчицу сдала!
И после Нина так же ловко с пулемётом управлялась. Но ранило её тяжело. Отправили Нину морем в тыл. А когда вылечилась — снова на фронт, опять к пулемёту.
Не пришлось Нине дожить до нашей полной победы. Погибла отважная пулемётчица от смертельной раны. Был у Нины дневник. А в нём такие строки:
«Всегда думай о том, что борешься за свою Родину, и тебе будет очень легко». [8]
Однажды, когда противник в атаку пошёл и почти добрался до наших позиций, бросились бойцы ему навстречу. Вплотную сошлись, штык на штык. И случилось, что молодого бойца — добровольца Бегельфера и его командира, лейтенанта Буравченко, от своих враги оттеснили. Видит Бегельфер — окружён лейтенант фашистами, отбиваться едва успевает. Ринулся на выручку. Свалил штыком одного вражеского солдата, другого… Да не успел выручить лейтенанта — падает тот, убит! Загорелось сердце бойца — отомстить за командира! Он уже не смотрел, сколько перед ним врагов, — штыком успевай работать!
Бьётся Бегельфер в неравном бою. Враги вокруг — вплотную. Не стреляют — боятся в своих попасть. Штыками норовят достать. Но Бегельфер штыком лучше их орудует: то одного свалит, то другого.
Однако страшно ему: отобьётся ли? Успеют ли товарищи выручить?
Успели! Пробились к Бегельферу. Побежали враги. На месте остались двадцать, которых Бегельфер заколол.
— В твоих руках штык — как молния! — восхитились товарищи.
И верно — молния! Вся схватка, от первого штыкового удара Бегельфера до последнего, заняла не больше времени, чем нужно, чтобы прочесть этот рассказ об отважном одессите.
Под Одессой танков у противника было много. Против танков без танков воевать трудно. А где их взять? Можно бы морем, на кораблях привезти. Но танков в начале войны у нас везде не хватало. Оставалось одно — самим себя в Одессе танками обеспечить.
Однажды противник послал в атаку вместе со своей пехотой и танки. Как бывало и раньше, отразили бойцы и эту атаку. Перед нашими окопами осталось несколько подбитых фашистских танков. От одних — чёрный дым по полю стелется. А другие целы на вид.
Стало смеркаться.
Смотрят наши бойцы из окопов: тех танков, что не сгорели, на поле пять стоит. А что, если их к себе перетащить? Может [9] быть, починить удастся? Только сейчас за ними не сунешься: враг всё поле под обстрелом держит. Надо ночи дождаться.
Стемнело наконец. Тогда подобрались к подбитому танку наши бойцы, привязали к нему длинный трос — проволочный канат. А другой конец троса к трактору прицепили, и тот, с приглушённым мотором, потихоньку танк уволок. Так один за другим все пять танков на нашу сторону и перетащили. Фашисты слышали, что мотор рокочет, но в темноте не разобрали где. Стреляли наугад, да только впустую.
А танки повезли в Одессу на ремонтный завод.
Вскоре пять трофейных танков были уже на ходу. Рабочие закрасили на них фашистские кресты — красные звёзды нарисовали. Передали машины танкистам.
— Воюйте! Бейте врага его оружием!
И вот идут фашисты в который уже раз в атаку. Вдруг на поле вдалеке танки показались. Обрадовались фашисты: свои, подмога! Но что это? По виду танки — свои, а бьют из пушек, из пулемётов не в сторону русских, а наоборот. Ошибка? Нет, не ошибка! На танках — красные звёзды! Позабыли фашисты об атаке, побежали от этих «своих» танков.
А в другой раз так случилось. Сидели, как обычно, в окопах вражеские пехотинцы, артиллеристы позади — у пушек, а ещё [11] дальше, в деревне, фашистский штаб помещался. Не боялись гитлеровцы, что наши наступать вздумают, знали: сил для этого у защитников Одессы мало, танков почти совсем нет. Сами готовились наступать.
