Александр Власов - Трудный вопрос

Единственным старожилом во всем этом микрорайоне был железобетонный дот. Он бугрился посреди сквера и, прищурив амбразуру, мирно дремал под зеленой травяной шапкой. Сохранили его в память о далеких военных годах. А вокруг стояли новые дома. Все очень похожие друг на друга, кроме одного — девятиэтажного. Самый высокий и красивый, он важно поглядывал сверху на пятиэтажных соседей.

Заселялся микрорайон дружно. Еще в мае здесь хозяйничали строительные бригады, а к концу августа во всех квартирах уже справили новоселье.

Гриша Грачев жил в девятиэтажном доме. Родители переехали сюда в середине лета, а он только вчера вечером вернулся из пионерского лагеря и первый раз переночевал в новой квартире.

На другой день с утра Гриша сходил к школе — такой же свежей, нарядной, новой, как и все строения в этом микрорайоне.

Было воскресенье, и Гриша не смог войти внутрь. Он подергал запертую дверь, постоял на широких ступенях, посидел на скамейке. Ему хотелось познакомиться хотя бы с одним из будущих одноклассников. Но никого он не дождался и вернулся к дому, считая про себя шаги.

Получилось ровно двести — две минуты ходу, если не очень торопиться. Еще несколько шагов — и Гриша уже был на своей лестнице у лифта. Массивные двери кабины раздвинулись почти беззвучно.

— Подожди меня, пожалуйста! — раздалось сзади.

Вслед за Гришей в кабину впорхнула девочка и подняла руку к планке с кнопками.

— Какой?

— Выше меня не уедешь.

Девочка нажала кнопку восьмого этажа и повернулась к Грише.

— Тебе нравится на девятом?

— Наверху всегда лучше.

— Я бы пониже хотела жить!

— Кому что…

Лифт остановился. Девочка приготовилась выйти из кабины и сказала через плечо с веселой усмешкой:

— Ты там, на своем верху, не очень топай у меня над головой!

— А ты что — нервная?

Она не ответила. Постучала согнутым пальцем в дверь кабины, нетерпеливо трахнула коротко подстриженными огненными волосами.

— Не открывается!.. Сейчас, кажется, проверим, кто нервный!.. Застряли, наверно!..

Они несколько секунд выжидательно смотрели на плотно сомкнутые створки. Потом Гриша взял девочку за руку и решительно отодвинул к задней стенке кабины.

— Нажать и то не сумела!

Он нашел кнопку восьмого этажа и вдавил ее в никелированную планку. Лифт не двинулся. Гриша нажал кнопку девятого этажа. Результат был тот же. Тогда он пробежал пальцами по всем кнопкам, кроме самой нижней. Лифт стоял. Дверь не дрогнула.

— Сумел? — спросила девочка и засмеялась.

Где-то внизу, в шахте лифта, эхо передразнило ее голос, напомнив обоим, что под ногами у них пустота.

Гриша наклонился к нижней кнопке с надписью «Вызов», но не нажал, взглянул на девочку.

— Тревога на весь дом будет… Засмеют!

— Верно! — тотчас согласилась она. — Давай здесь навсегда поселимся!

Гриша нахмурился и сердито нажал нижнюю кнопку. Где-то на пульте управления лифтами зажегся тревожный огонек, а здесь, в кабине, ничего не изменилось. Он надавил на кнопку еще раз.

— Ты бы хоть заплакала!

— Зачем?

— Девчонка все-таки, а тут такой ужас! Вдруг вниз упадем?

— Вверх не падают! И ничего ужасного! Вот если б темно было!..

— Могу вывернуть для эффекта! — Гриша кивнул на электрическую лампочку. — Только все равно не очень темно будет!

Он скосил глаза на ее волосы.

— Рыжие, скажешь? — с вызовом спросила девочка.

— Не то чтоб рыжие, а так — костер на голове.

— Думаешь — обидно?

— Тебе видней.

Гриша притворно зевнул, прислонился спиной к пластмассовой обшивке кабины и, подогнув ноги, заскользил вниз.

Девочка поспешно поддержала его за локоть.

— Тебе плохо?

— Мне плохо не бывает.

Он вырвал руку и, поудобнее усаживаясь на полу, уперся ногами в противоположную стену. Вынул из кармана плоский маленький транзистор, включил его. Какой-то малыш взволнованно рассказывал по радио, как он готовится через несколько дней пойти в первый класс.

Гриша приподнял голову.

— А ты в какой пойдешь?

— В шестой.

— Тогда говори, как тебя зовут?

— Почему тогда? А если б не в шестой?

— Шестой — это мой! Я в нем всех назубок знать обязан!

— А-а-а!.. В таком случае разрешите представиться! — Девочка склонилась в шутливом реверансе. — Зовут Мариной, а фамилия — Зуева… Еще что?

— Ты не очень… — Гриша неопределенно повертел в воздухе растопыренными пальцами. — Не кривляйся! Меня не обманешь! Надо будет тебя… — Он подумал и закончил неожиданно: — В совет отряда выбрать.

Марина опять засмеялась так громко, что пустота под ногами снова передразнила ее. Оттуда, снизу, кто-то прокричал:

— Граждане в лифте! Не волнуйтесь! Все в порядке! Скоро поедете!

— Нашел место для выборов! — все еще посмеиваясь, сказала Марина. — Кто в лифте про это думает?

— Я везде и всегда думаю! — отрезал Гриша. — А ты через день?

Лифт плавно тронулся и уже без задержки доехал до восьмого этажа. Выходя из кабины, Марина шутливо погрозила Грише пальцем и напомнила:

— Не очень шуми над головой, а то на совет отряда вызову!.. Хотя мы, может, в разные шестые попадем!

— В моем будешь! — уверенно заявил он…

Еще до приезда сына из пионерского лагеря родители отвели ему одну из трех комнат. Два шкафа с книгами, журнальный столик, диван вместо кровати и удобный письменный стол придавали Гришиной комнате деловой современный облик.

За окном вдали темнели Пулковские высоты. Слева и справа от дома, если внимательно приглядеться, можно было увидеть ползущие по равнине электрички.

В комнату вошел отец. Он успел с утра съездить в Зеленогорск. Начальник гаража попросил его перевезти вещи с дачи. Гришин папа был безотказным человеком.

— Ходил в школу? — спросил он у сына.

— Был — закрыта. Выходной… Пап, а ты бы не мог организовать для меня машину на один день?

— Зачем?

— За грибами ребят свозить.

— Уже перезнакомились?.. Быстро!

— Не в том дело! Поедем — тогда и познакомимся… Знаешь, как бы это сдружило всех!

Отец прищурился.

— А кто оплатит прогон машины?

Гриша тоже прищурился — скопировал отца.

— А кто прогон в Зеленогорск оплатил?.. Предложи в порядке шефства над новой школой. Тебе за такую идею еще и премию выдадут!

Отец захохотал, сказал с явным одобрением:

— Ну и хитрец же ты!.. Ладно, будет машина, только предупреди заранее — дня за три.

После обеда Гриша спустился во двор и увидел группу малышей. Они толпились вокруг жилистого паренька и разноголосо просили:

— Еще, Андрей!

— Хоть разок!

— Ударь еще! Что тебе — жалко?

Андрей в правой руке держал настоящую хоккейную клюшку, а левой подкидывал шайбу — тоже настоящую. Ему нравилось, что малыши влюбленно смотрят на него.

— Ну, куда вам? — снисходительно спросил он. — Куда загнать?

Андрей уже показывал свое мастерство: издали попал шайбой в металлический бак для мусора, сильным ударом заставил ее перелететь через барьер и опуститься точно в центре песочницы устроенной в сквере.

Несколько раз он посылал шайбу в «ворота», сооруженные из двух пустых консервных банок. Ребятишки сдвигали банки все ближе, «ворота» сужались, но Андрей бил без промаха.

Когда он снисходительно спросил, куда еще загнать шайбу, малыши суетливо зашарили глазами по двору в поисках новой цели. И она нашлась — небольшая дверца, через которую дворники спускались в подвал.

— Пенальти! Пенальти! — самозабвенно прокричал самый маленький мальчонка.

Андрей усмехнулся.

— Тоже мне — знаток! В хоккее пенальти не бывает! Про буллит слышал?

Посрамленный мальчонка спрятался за спины других, а Андрей подошел к дверце и заглянул в темное нутро подвала.

— Сюда не буду — шайба затеряется. Она у меня именная!

Он с особым ударением произнес «именная» и думал, что его обязательно спросят: какая такая «именная»? Ребятишки не заметили эту хитрость. Их просто огорчил отказ. Но Андрею и самому хотелось еще раз блеснуть своей меткостью.

— Несите банки! — приказал он. — Будут вместо шайб.

Малыши гурьбой бросились за жестянками, которые раньше служили «воротами». Андрей долго и тщательно устанавливал банки напротив подвальной дверцы.

Пока он готовился к удару, к маленьким болельщикам присоединились два очень похожих друг на друга паренька, а из крайнего подъезда, где был детский садик, девочка лет тринадцати вывела во двор младших братьев. Она заботливо держала их за руки. Увидев впереди группу мальчишек и Андрея с клюшкой, девочка остановилась.