Любовь Федоровна Воронкова
Внучек Ваня
Ребята сидели на брёвнышках под берёзами и разговаривали.
— А у меня радость, — сказала Алёнка, — у меня новая лента, смотрите, какая — блестящая!
Она показала свою косу и новую ленту в косе.
— У меня тоже радость, — сказала Таня, — мне цветные карандаши купили. Целая коробка.
— Подумаешь, радости! — сказал Петя Петухов. — У меня вот удочка есть. Сколько хочешь, рыбы наловлю. А что там карандаши какие-то? Испишутся, и всё.
Тут и Дёмушке захотелось похвалиться.
— А у меня розовая рубашка, вот она! — сказал Дёмушка и растопырил руки, чтобы все видели, какая у него красивая рубашка.
Только Ваня слушал и ничего не говорил.
— А у Ванюшки даже никакой, хоть бы маленькой, радостинки нет, — сказала Алёнка, — сидит и молчит.
— Нет, есть, — сказал Ваня, — я цветы видел.
Все наперебой стали спрашивать.
— Какие цветы?
— Где?
— В лесу видел. На полянке. Когда я заблудился. Уже вечер, кругом темно. А цветы стоят белые и как будто светятся.
Ребята засмеялись:
— Мало ли в лесу цветов! Тоже радость нашёл!
— А ещё я один раз зимой крыши видел, — сказал Ваня.
Ребята засмеялись ещё громче:
— Значит, летом ты крыши не видишь?
— Вижу. Только зимой на крышах был снег. И солнце светило. С одной стороны крыша синяя, а с другой — розовая. И вся блестит.
— Вот ещё! — сказала Алёнка. — Как будто мы снег на крыше не видели. А что он был синий да розовый, это ты выдумал.
— Да он просто так, — сказал Петя Петухов, — он нарочно!
— Может, у тебя ещё какие радости есть? — спросила Таня.
— Есть, — сказал Ваня, — ещё я видел серебряных рыбок.
Дёмушка вскочил.
— Где?
— Настоящих? Серебряных? — Петя Петухов даже вскочил. — В пруду? В речке?
— В луже, — сказал Ваня.
Тут все так и повалились со смеху. А Петя Петухов проворчал:
— Я так и знал. Он же всё нарочно!
— Нет, не нарочно, — сказал Ваня, — после дождя под яблоней была лужа. Голубая. А в неё солнце светило. И ветер был. Вода дрожала, и в ней серебряные рыбки играли.
— Вот болтун, — сказала Алёнка, — никакой у него радости нет, так он и придумывает.
Алёнка смеялась. А Таня сказала задумчиво:
— А может, у него этих радостинок побольше, чем у нас. Ведь он их где хочешь найдёт…
Мама уехала в Москву. А когда уезжала, то сказала Ване:
— Не скучай, я приеду через недельку. Как увидишь в календаре красное число, так и выходи меня встречать.
— А когда будет красное число? — спросил Ваня.
— Красное число будет в воскресенье, — ответила мама, — ровно через семь дней.
— Семь дней! — огорчился Ваня. — А ты сказала, что только на одну недельку уезжаешь!
Мама засмеялась:
— Так ведь семь дней — это и есть неделька! Не увидишь, как она и пройдёт.
Мама простилась со всеми: с папой, с бабушкой, с Ваней — и уехала.
Понедельник
Утром бабушка сказала:
— Ваня, мне за тобой смотреть трудно. Ты уж постарайся не шалить.
— Я постараюсь, — ответил Ваня.
Он вышел на улицу и тут же встретил товарищей — Гриньку и Федю.
— У нас в лесу лось ходит, — сказал Гринька, — пастух видел. Пастух в ночном лошадей пас на лугу. А на заре из леса вышел лось и пошёл к озеру пить. Вот поглядеть бы его!
— А пойдём поглядим! — сказал Ваня.
Федя засмеялся:
— Да разве его найдёшь?
— А мы поищем!
И Ваня уже зашагал было по дороге. Но бабушка услышала из окна этот разговор:
— Нет, ребята, в лес не ходите. Вы ещё маленькие, заблудитесь. Во дворе играйте.
По двору стлалась густая кудрявая травка. Около изгороди росли молодые берёзы. На одной берёзе висел скворечник.
— Давайте смотреть, как скворцы птенчиков кормят, — сказал Ваня.
Ребятишки сели на лавочку и стали смотреть на скворцов. Вот прилетела скворчиха с большой мухой в клюве.
В скворечнике сразу зазвенело несколько голосов — закричали скворчата. И каждый кричал: «Мне! Мне!»
— Я сейчас на берёзу влезу, — сказал Гринька.
Ваня спросил:
— Зачем?
— Скворчика достать, — ответил Гринька и полез на изгородь.
Залез и схватился за ветку берёзы.
— Слезай! — закричал Ваня. — Я не дам тебе скворчиков трогать!
Гринька был сильнее Вани. Но Ваня не испугался. Он вскарабкался на изгородь, схватил Гриньку за ногу. И оба они свалились с изгороди. Гринька щёку оцарапал, а Ваня разорвал рубашку. Свалились — и тут же вскочили на ноги, оба сердитые, красные — как два петуха.
— Кто мне не даст скворчиков взять! — закричал Гринька.
Ваня тоже закричал:
— Я не дам!
И не дал. Так и ушёл Гринька домой.
— Охота вам драться! — сказал Федя.
Но Ваня ему ничего не ответил и тоже ушёл домой.
Бабушка увидела его и покачала головой:
— А сказал, что шалить не будешь! Вот уж и подрался и рубашку разорвал!
Ваня слушал нахмурясь. И думал: «А зато я скворчиков тронуть не дал!»
Вторник
Ванин отец был агроном.
Он каждое утро уезжал в поле. То проверял, как пашут; то назначал удобрение под посевы; то смотрел всходы на полях…
А сегодня он сказал Ване:
— Поедем со мной. Дома ты шалишь да дерёшься. А в поле сегодня новую машину установили. Посмотришь, как работает.
Ваня обрадовался. Отец взял его к себе на седло, и они поехали в поле.
В это лето стояла жара. Дождя уже давно не было. Лошадь бежала по белой, сухой дороге, и густая пыль поднималась из-под копыт. Они выехали на поле. Пшеница сухо шелестела сухими колосьями.
— Дождя просит, — сказал отец. — Колос наливать нечем.
А дальше — картофельное поле. Борозды совсем побелели от солнца и от сухости. Картофельные кустики были низенькие и не могли расти больше. Некоторые набрали бутоны, хотели цвести, да силы не хватило. Так и замлели в сухой земле, под жарким солнцем.
— А картошка дождя просит? — спросил Ваня.
— Просит, очень просит! — ответил отец. — Вот мы сегодня ей дождя и дадим.
Ваня поглядел на небо — ни одного облачка. А где же взять дождя?
По картофельному полю ходили председатель колхоза, бригадиры и механик из МТС. Отец соскочил с лошади и снял Ваню.
— Стой здесь, — сказал отец, — и смотри, как сейчас дождь пойдёт.
Отец подошёл к председателю, и они все вместе: и отец, и председатель, и бригадиры, и механик из МТС — пошли куда-то по бороздам. Далеко ушли, к самому озеру. А озеро блестело вдали серебряной полосой — то самое озеро, к которому на заре приходил лось.
Ваня стоял и ждал. И вдруг брызнул дождь. Только не с неба, а с земли. По всему картофельному полю, над всеми бороздами, хлынули вверх широкие струйки, зашумели, засверкали под солнцем. Ваня вскрикнул и бросился к бороздам — посмотреть, откуда бьёт дождь. Тут он увидел, что по всему полю над бороздами протянулись узкие трубы. А из этих труб бьёт вода.
Ване хотелось всё рассмотреть: и какие трубы, и откуда бьёт вода… Он трогал эти трубы руками и потом бежал дальше. А дождь поливал его да поливал.
Когда отец вернулся, то спросил:
— Ну, хорошая машина?
— Очень хорошая! — весело закричал Ваня.
Но тут отец взглянул на Ваню и покачал головой:
— И весь ты мокрый, и тапочки у тебя грязные! Зачем же ты по бороздам бегал?
— А я всё рассмотреть хотел.
— Ну, если рассмотреть хотел, тогда понятно, — сказал отец. — Только вот как к этому бабушка отнесётся?
Ваня посмотрел на свои мокрые тапочки и сказал:
— А зато я теперь знаю, как дождь идёт из поливальной машины.
Среда
В этот день бабушка не пустила Ваню на улицу:
— Я пойду в огород свёклу полоть, а ты сиди дома. У клушки сегодня будут цыплята выводиться, вот ты и слушай. Как цыплята запищат, так меня позови.
Бабушка ушла в огород. А Ваня присел на корточки около курицы и стал ждать, когда запищат цыплята. Курица сидела в корзинке. Она была чёрная с белыми крапинками и с розовым гребешком. Ваня глядел на курицу, а курица глядела на него и раскрывала клюв от жары.
«А как это в яйце получается цыплёнок? — стал думать Ваня. — То просто белок и желток, а то вдруг цыплёнок! Как же он там растёт?»
Ваня подумал и достал из-под клушки яйцо. Клушка клюнула его в руку, но не очень больно.
Яичко было тёплое. Ваня посмотрел на свет — ничего не видно.
«Разобью и посмотрю», — решил Ваня. И разбил яйцо. Отколупнул скорлупку, а там цыплёнок, весь мокренький и с закрытыми глазками. Он лежал и не шевелился. Ваня стал дышать на него, стал греть его в ладонях, но цыплёнок не оживал. Ваня заплакал и с цыплёнком в руках побежал к бабушке в огород.
— Бабушка! — крикнул он. — Ты говорила, цыплятки запищат. А они неживые!
