Том I. Стихи, рассказы, сказки - Сергей Алексеевич Баруздин

«Все начинается с детства…» — крылатые слова. Характер, а отсюда и многое в будущем, закладывается тогда, когда маленькое живое существо лежит еще не вдоль, а поперек постели. Младенчество, детство, отрочество, юность, зрелость и далее — последовательные ступени в развитии человека, определяющие его роль и место в обществе. И все же… все же хочется выделить детство несколько наособицу.

Удивительный возраст! Невероятна быстрота и избирательность подробностей, с какою в детстве воспринимаются картины мира и затем надежно остаются в памяти, создавая драгоценное хранилище знаний. Безудержно работает фантазия, счастливо соединяясь с реальностью окружающей действительности. И происходит все это не в виде некоего «запрограммированного» биологического процесса. Как известно, маленькие дети, волею случая оказавшиеся взращенными в лесных дебрях дикими животными, а потом найденные и пригретые людьми, катастрофически останавливались в своем интеллектуальном развитии. Прежде всего потому, что им был неведом дар слова, величайшего чуда, единственными средствами которого и строится логическое мышление; слова, услышанного от родителей, от старших, от маленьких сверстников своих; наконец, слова с точным его значением, произнесенным самим ребенком. А ведь именно с той минуты, когда он впервые выговорит «мама», зная уверенно и торжествующе, кого называет этим словом, хотя и не зная еще, что это и абстрактное понятие — степень родства, он станет ловить и ловить новые слова, будет и сам создавать, чтобы с их помощью скорее, скорее все видимое закрепить в своем сознании.

Несколько позже возникает у него и знаменитое, неизбежное «почему?» — органическая потребность ребенка уяснить для себя и свойства предмета, который дотоле ему был ведом только по названию. «Все начинается с детства»! — с этой поры жадного и всестороннего открытия мира.

По мере же овладения ребенком-«почемучкой» тайной письменного слова книга, да еще с хорошими рисунками, образно развивающими события, о которых говорилось на ее вкусно пахнущих типографской краской страницах, такая книга превращается для него в высочайший авторитет. С ней спорить невозможно. Перечитай ее хоть несколько раз, книга от своего не отступит. Впрочем, перечитай, перечитай — полезно, — и она еще понятнее разъяснит какое-нибудь «почему?», при первом торопливом прочтении остро не схваченное. Велика познавательная и воспитательная сила книги! Велика… Если умело написана. То есть чистым языком (но богатом в своем словарном составе); так построена, что трудно от нее оторваться и перехватывает дыхание: а что же дальше? В ней можно узнать себя, своих товарищей, дом родной, семью (но вместе с тем отыскать и совсем что-то новое, незнакомое, и потому особенно интересное) и, обязательно, загореться желанием написать полное доверия письмо автору книги (он тоже «свой», он все знает, и с ним хочется разговаривать запросто).

Это высокое доверие к книге — к хорошей книге — с детских лет сохраняется у человека потом навсегда.

К книгам Сергея Баруздина, думается мне, такое доверие обеспечено. Он видит жизнь светло и светло о ней рассказывает. И в прозе и в стихах. Общее, что сближает и все книги Сергея Баруздина, и всех его читателей, — это прежде всего призывы к доброте.

Человек по самой натуре своей должен быть добрым — это одно из основных и самых высоких его нравственных качеств. Но доброта, как и все особо драгоценное, требует постоянной бдительной охраны от злых разрушительных сил, которых в жизни тоже немало. Писатель Баруздин в числе таких ревностных охранителей. Настойчиво и тактично напоминает он через поступки и образ мыслей своих литературных героев, насколько доброта украшает человека и совершенствует отношения людей между собой. Баруздин исходит из твердого убеждения в том, что именно с детских и отроческих лет, когда стремительно быстро формируется характер человека и его мировоззрение, нравственным идеалом ему должна видеться победа добра над злом. А применительно к книге — ее оптимистический конец, создающий светлое, уверенное настроение. Закалять в предвидении будущих житейских бурь юных читателей нужно верой в бесконечную силу добра.

Есть у Баруздина превосходный цикл рассказов о животных. С кем только из них он нас не знакомит! Ящерицы, пеликаны, ослики, бурундуки, крокодилы, тигры, слоны, бегемоты, собаки, олени, яки, ежи, совы, белки, коровы, лоси, медведи, удавы, куры, носороги, перепелки, кошки, верблюды, вороны, жирафы, ехидны, ламы, еноты, зебры… Я должен остановиться, потому что список баруздинского «зоопарка» неисчерпаем. Но что же в этом «зоопарке» привлекает особое внимание, заставляет с мягкой улыбкой прочитывать страницу за страницей? Да то, что всех этих разнообразнейших животных, хотя среди них есть и те, к кому больше подходит определение — звери, Баруздин показывает нам только с лучшей стороны. Сомнений нет, они бывают и злыми, жадными, мстительными и так далее, ан нет — писатель в свою коллекцию наблюдений за их жизнью заботливо отбирает только такие эпизоды, в которых видны их сообразительность, дружба между собою, готовность стать на защиту слабого, нежность и ласка к своим малышам. И это не плод свободной писательской фантазии, не скрытое в форме незатейливого рассказика нравоучение: вот, мол, люди дорогие, сказка ложь, да в ней намек — добру молодцу урок. То, что рассказал нам писатель, все это он видел своими глазами, видел хорошее — этим и поделился с читателем. А о плохом, тоже увиденном, забыл. Не на дурных примерах надо учить, а на хороших.

И если он с мягкой усмешкой рассказывает о птичках, зверях и зверушках, то в своих произведениях, где героями предстают и сами маленькие читатели, Баруздин находит несколько иную тональность, наполненную еще большей простотой и еще большей доверительностью. Так и кажется, что он сам присутствует в этом дружеском кругу и где-то либо подбодрит своего героя, либо осторожно поправит, подмигнув ему лукаво и тихо приложив палец к губам. Он это умеет: и писать для детей и выступать перед ними, повторяю, как «свой». Сергей Баруздин — писатель детский.

Вообще он очень много умеет. «Могутный» — уже выходящее из обихода хорошее народное слово, но для этого случая, мне кажется, самое подходящее. Могутный — только не фольклорный, этакий кряжистый богатырь, а обыкновенный человек, даже чуточку, пожалуй, тощеватый, в котором зато притаилась тихая, но удивительно настойчивая сила. С детского еще возраста, когда