– Убили, убили, – только и мог пробормотать дрозд. И заплакал.
Слетевшиеся соседи-скворцы смотрели на несчастного дрозда. Но чем они могли ему помочь? У них были свои заботы и свои птенцы.
Юп принялся осматривать место злодейского убийства. Несколько перьев лежали рядом с тельцем мамы Дроссель.
На груди у убитой птицы зияла глубокая рана. Кто-то сильно ударил её в грудь, как будто ножом, и разом убил. И, наверное, от этого удара она сразу умерла.
У полицейских часто нет времени на размышления. Им следует искать и ловить преступников. Сыщик Юп Розендааль уткнулся носом в песок и принялся рыть и обнюхивать землю. Никаких запахов! И ни одного следа. Рядом сидел папа Дроссель. Он совсем потерял голову. Да как тут не растеряться?
– Ну чего ты сидишь? Слетай к реке, принеси детям поесть! – крикнула из кустов какая-то птица.
Дроссель пришёл в себя, будто очнулся, кивнул головой, вспорхнул и был таков. Через минуту он уже прилетел с жуком в клюве. Теперь несчастному дрозду придётся трудиться за двоих. Но только в работе забываешь о трудностях. А если сидеть и убиваться, совсем пропадёшь. Хорошо, что сорока закричала.
– Нелегко будет вашему другу, вы уж дрозда не забывайте, – сказали соседи-скворцы Юпу.
Юп молчал, не зная, что следует отвечать. Глаза его набухли и будто наполнились сами собой водой. Одна тёплая капля стекла по мордочке. Мышонок потрогал её язычком. Капля была солёная.
Пока Дроссель улетел на охоту, в кустах показались мохнатые лапы. Птицы в страхе бросились врассыпную.
– Он опять идёт!
– Кто?
– Страшилище! – дрожали на ветках птицы.
Юп удивился и не испугался. Он один узнал, кто это показался в траве. Перед гнездом появилась одна нога, вторая, третья. Целых восемь. Восемь сильных черных волосатых ног, голова и небольшое тельце паука Спинетты.
– Не бойтесь, это господин Спинетта, наш главный полицейский! – крикнул Юп.
Тогда птичьи крики поутихли.
– Что здесь произошло? – спросил Спинетта.
– Фрау Дроссель убили, – прошептал Юп.
– Нашёл что-нибудь? – поинтересовался полицейский паук, не обращая внимания на крики вокруг.
– Нет, – замотал головой мышонок. – Никаких следов.
Спинетта достал из кармана круглое стёклышко в железной оправе на ручке и принялся глядеть на травинки через него. Потом достал второе такое же, насаженное на ручку.
– Возьми увеличительное стекло, – протянул паук волшебное стекло молодому помощнику.
– Почему через это стекло всё кажется большим? – поинтересовался мышонок.
– Стороны у стекла не одинаковые. Одна выпуклая, другая вогнутая, бывают разные стёкла, – пояснил Спинетта. – Та-ак. Стоп! Что это за след?
Паук убрал стекло и показал лапой на мокрую скользкую полоску на листке лопуха.
– Ох, какой большой след! Вот это да! – посмотрел через волшебное стекло Юп. – Это же след садовой улитки. Но улитка не может никого убить. Она и убежать-то далеко не сможет.
– Далеко убегать необязательно, – сказал Спинетта, рассматривая лопух. – Сегодня у нас улов: след улитки. То, что мы сейчас нашли, называется словом «улика».
– Вы сказали «улика» или «улитка»? – переспросил Юп.
– У-ли-ка. Это слово должен знать сыщик.
– И чем улика отличается от улитки? – снова поинтересовался Юп.
– Улика – то, что оставляет преступник после себя. От слова «уличать», поймать. А для нас с тобой улика – это разгадка.
– Выходит, улика тоже скользкая штука, как след Гортензии?
– Да. Очень похоже, – согласился на сей раз Спинетта со своим учеником.
Юп направил увеличительное стекло на ноги начальника и чуть не выронил стекло от страха. Таким страшным показался паук через волшебное стекло.
– Вы похожи на громадное волосатое чудовище, господин Спинетта, – сообщил Юп.
– Волосы на ногах взрослого мужчины – вещь нормальная. И хватит баловаться. Тоже мне, нашёл развлечение, – ответил паук.
После этого главный полицейский забрал у мышонка увеличительное стекло и велел Юпу приготовиться к поимке очень опасного преступника.
– У меня есть план, – сказал паук. – Ты, Юп, останешься здесь. Будешь охранять Дросселя и гнездо. Остальное я сделаю лучше сам. Сиди тут. Если появится разбойник, стреляй или кричи. Косточки у тебя остались?
– Так точно.
– Если услышу стрельбу, сразу приду.
И Спинетта скрылся также незаметно и тихо, как появился.
Весь день пришлось Юпу пролежать в траве с пистолетом вместо того, чтобы помогать Дросселю кормить птенчиков. Но у папы Дросселя хорошо получалось. Дрозд приносил жука или гусеницу, бросал его на землю и строго спрашивал детей:
– Кто ещё не ел, откройте рот и скажите!
Все птенцы принимались дружно пищать. И тогда тому птенцу, который верещал громче других, доставалась еда. Громче всех кричал всегда самый большой птенец. Поэтому ему и доставались завтрак обед и ужин.
– Эй, так не пойдёт, – крикнул Юп, вылезая из укрытия. – Слушай, Дроссель. Этот прожорливый ребёнок всех обманывает. Он уже получил червяка прошлый раз. Лучше разрезать жука на мелкие кусочки и делить.
– Как я сразу не догадался! – обрадовался дрозд. – А как делить, поровну или нет?
– Делить надо всегда честно, маленьким побольше, а большим поменьше.
– Что ж тут справедливого? – не понял Дроссель своего приятеля. – Справедливо наоборот. Большому – побольше. Маленькому – поменьше.
Юп задумался. А ведь и правда.
– Нет, – не растерялся и тут мышонок, – просто большому хочется больше. Потому он и кричит громче. А ты смотри, не кто громче, а кто меньше.
– Мне это раньше не приходило в голову, – признался дрозд. И закричал в гнездо. – Эй, дети! Если кому не хватит, добавка после обеда.
– Я им пока кузнечиков наловить могу, – предложил Юп.
После того, как Юп стал следить за порядком в гнезде, делить жуков и гусениц справедливо, дело пошло на лад.
Дроссель приносил нового жука, а Юп разрезал его и делил по справедливости. Едва у них стало получаться, с неба на землю грохнулось что-то большое и страшное. Юп от неожиданности даже зажмурился. А когда открыл глаза, увидал перед собой жёлтые ноги. Такие, какие бывают у курицы, только голенастые, с огромными чёрными загнутыми когтями.
В то же мгновение папа Дроссель выпустил жука из клюва и растопырил крылья, стараясь закрыть собой гнездо. Дети-дрозды заверещали, а страшная птица раскрыла синий крючковатый клюв, нацеливаясь на самого крупного птенчика. Юп очнулся, ведь он поставлен был охранять гнездо! И выскочил наперерез между Дросселем и птицей. Страшный разбойник даже опешил от удивления.
– Юп, назад! – услышал мышонок откуда-то сбоку голос Спинетты.
Но раздумывать Юп больше не мог. Он одним прыжком запрыгнул в гнездо и закрыл собой птенца. Шубка Юпа встала дыбом от ужаса. Но и отступать было поздно. А ведь Юп Розендааль был мышонок-лилипут не выше вершка ростом. Через мгновение он почувствовал страшный удар по спине. Что-то острое впилось в шерсть, и в то же мгновение полицейского сыщика швырнуло в сторону и вверх. Мимо промелькнула голова растерянного птенца с вытаращенными глазами. Вокруг всё почернело и погасло. И больше Юп ничего не помнил.
Дорогие ребята, в нашей жизни добрые дела совершаются не так уж редко. Мы помогаем, когда надо, малышам и слабым. Это не подвиг. Но вот, так случается, враг напал, и совсем не остаётся времени на раздумья. Тогда тот, кто и ростом не вышел и силой никогда не хвастал, неожиданно для всех бросится вперед, зная, что его непременно убьют. Такой поступок называется подвигом. А тот, кто его совершает, зовётся героем.
Очнулся мышонок Розендааль в чужой комнате. Сбоку едва пробивался свет. Сильно болела голова. А хвост совсем не поднимался.
– Где я? – простонал он.
– Лежи-лежи, – ответил голос паука Спинетты из угла. – Не волнуйся. Всех поймали.
– Кто он был, тот, с жёлтыми ногами?
– С жёлтыми ногами? Ястреб-перепелятник. Страшный, но трусливый бандит. Но самое главное, я поймал улитку, Гортензию фон Шнеке.
– Улитку? – не понял Юп.
– Эта тихая ползунья оказалась самой опасной на нашем острове. Она подговорила перепелятника напасть на гнездо Дросселей, обещала ему вкусную еду. Теперь она под домашним арестом.
– Но зачем она так поступила? – удивился Юп. – На вид добрая старушка.
Язык во рту мышонка еле ворочался. Но ему очень хотелось как можно скорее узнать всю правду. Спинетта помолчал немного и сказал:
– Наверное, думала, что никто её не любит. Ей казалось, что над ней все смеются.
– Над ней, правда, смеялись.
– А я что говорю?
– Конечно, не любили. А после того, что она сделала, её полюбят ещё меньше, – кивнул мышонок и от боли схватился за голову. Так сильно она болела.
