Она села на пол и открыла сундук. Девочки сгрудились вокруг нее, глядя, как она вынимает вещи, слой за слоем. Никогда еще в классе не было такого шума. Все смотрели на кружева, платочки, чулки; на шкатулку, в которой лежали ожерелье и диадема, точь в точь как бриллиантовые; на пелерину и муфту; на бальные платья, платья для прогулок, платья для визитов, платья для чаепитий; на шляпы и веера. Даже Лавиния с Джесси забыли, что куклы — им не по возрасту, и вскрикивали от восторга.
— Представим, — сказала Сара, примеряя черную бархатную шляпу безучастной владелице этих сокровищ, — представим, что она понимает нас и гордится таким успехом.
— Вечно ты выдумываешь! — сказала Лавиния, и вид у нее был брезгливо-важный.
— Да, — сказала Сара. — Это ведь интересно, словно ты — волшебница. Представишь что-нибудь очень сильно, оно и сбывается.
— Вольно выдумывать, когда ты богата, — сказала Лавиния. — А вот если бы ты была нищей и жила на чердаке…
Сара оставила страусовые перья, которые располагала покрасивей, и задумалась.
— Наверное, я могла бы… — сказала она. — Если ты беден, приходится все время представлять. Только это очень трудно.
Часто думала она потом, что сразу после этих слов в комнату вошла мисс Амелия.
— Сара, — сказала она, — поверенный вашего отца, мистер Барроу, хочет повидаться с мисс Минчин. Стол накрыт у нее, так что вы бы лучше пошли туда сейчас, а они поговорят здесь, в классе.
Угощенье всегда приятно, и девочки обрадовались. Мисс Амелия построила всех парами, сама пошла с Сарой, впереди, а Последняя Кукла осталась сидеть, где сидела, среди разбросанных платьев, отороченных кружевом юбок, пелерин и прочей роскоши.
Бекки на пир не пригласили, и она посмела задержаться на минутку, чтобы все получше рассмотреть.
— Иди работай, Бекки, — сказала ей мисс Амелия; но она бережно подняла муфту и пелерину, залюбовалась ими и вдруг услышала, что в комнату входит мисс Минчин. От ужаса, что ее обвинят в неслыханной наглости, она нырнула под стол, с которого до полу свисала скатерть.
Мисс Минчин была не одна, а с остролицым, сухоньким человеком, который явно нервничал. Беспокойной казалась и начальница; на незнакомца она смотрела с раздражением и растерянностью.
Однако в кресло она уселась сдержанно, не без строгости, и вежливо сказала гостю:
— Прошу, мистер Барроу.
Но он сел не сразу, он засмотрелся на Последнюю Куклу и ее гардероб. Надев очки, он долго глядел на них с немалым раздражением. Последняя Кукла, не обижаясь, спокойно глядела на него.
— Фунтов сто, — наконец сказал он. — Все дорогое, настоящее, сшито в Париже. Да, легко он тратил деньги, этот молодой человек…
Мисс Минчин возмутилась. Какая наглость осуждать ее лучшего клиента! Даже стряпчие, и те права на это не имеют.
— Простите, мистер Барроу, — сухо сказала она. — Я вас не понимаю.
— Подарки, видите ли! — все тем же тоном сказал стряпчий. — Одиннадцатилетней девочке! Я бы назвал это дикой расточительностью.
Мисс Минчин выпрямилась еще больше.
— Капитан Кру богат, — сказала она. — Одни алмазные прииски…
— Прииски! — взорвался мистер Барроу. — Да нет их! Ясно вам? Нет!
Какая-то сила подняла мисс Минчин с кресла.
— Что? — закричала она. — Что вы говорите?
— Во всяком случае, — резко сказал он, — лучше бы их не было.
— Алмазных приисков? — выговорила мисс Минчин, вцепившись в спинку кресла, словно хотела и не могла удержать дивный сон.
— Такие прииски чаще приводят к разорению, чем к богатству, — сказал стряпчий. — Когда человек, несведущий в делах, попадает в руки дорогому другу, лучше ему бежать от всяких приисков — алмазных, серебряных, золотых, а главное — от самого друга. Покойный капитан Кру…
Мисс Минчин задохнулась.
— Покойный! — крикнула она. — Вы хотите сказать, что он…
— Умер, мисс, — отрывисто ответил мистер Барроу. — От тропической лихорадки и деловых-неприятностей. Одна лихорадка его бы не убила, если бы он не свихнулся от бед, а беды, может быть, не допекли бы его без лихорадки. Словом, капитана Кру нет в живых.
Мисс Минчин рухнула в кресло.
— Какие беды? — в ужасе спросила она. — В чем дело?
— Да все эти прииски, — отвечал стряпчий, — и дорогой друг… и разорение.
Начальница уже вообще не дышала.
— Он разорился? — еле выговорила она.
— Потерял все как есть. Да, у него было много денег. Но его дорогой друг помешался на приисках. Он вложил в них все свои деньги и все деньги капитана. А потом сбежал… Капитан был болен, когда ему сказали. Этого он уже не вынес. Он бредил перед смертью, все о девочке — и не оставил ни гроша.
За всю свою жизнь мисс Минчин не получала такого удара. И лучший родитель, и лучшая ученица исчезли, как их и не было. Ей казалось, что ее обманули и обокрали все они — и капитан, и Сара, и стряпчий.
— Вы хотите сказать, — выкрикнула она, — что он не оставил ничего? У Сары нет денег! Она — нищая! У меня осталась на руках не богачка, а нищенка?
Мистер Барроу был умен, деловит и счел нужным как можно скорее снять с себя ответственность.
— Конечно, нищая, — сказал он. — И, конечно, у вас на руках. Мы не знаем на всем свете ни единого ее родственника.
Мисс Минчин дернулась, словно хотела выбежать из комнаты и прекратить нелепый, бессмысленный пир.
— Чудовищно! — сказала она. — А она сидит у меня в гостиной, в шелках и кружевах, и угощает подружек за мой счет…
— Да, мисс, — спокойно отвечал он, — именно за ваш. Мы, Барроу и Скилфорт, ни за что не отвечаем. В жизни не видел, чтобы состояние так основательно исчезло. Капитан не оплатил наш счет — и немалый!
Мисс Минчин, немая от гнева, опустилась на место. Это уж было Бог знает что!
— Да, попалась я! — наконец выговорила она. — Я была так уверена, что вечно платила за всякие глупости. Я заплатила за эту идиотскую куклу и ее идиотский гардероб! Девчонке ни в чем не отказывала. У нее экипаж, и пони, и горничная, я давно за них плачу.
С тех пор, как он все объяснил и умыл руки, мистера Барроу явно не занимали беды мисс Минчин. Он не испытывал сострадания к раздражительным владелицам привилегированных школ.
— Больше не платите, — сказал он, — разве что вам хочется делать подарки мисс Кру. У нее нет ни единого фартинга.
— Нет, мне-то что делать? — настаивала мисс Минчин. — Мне!
— Тут делать нечего, — сказал мистер Барроу, кладя очки в футляр, а футляр — в карман. — Капитан Кру умер. Девочка нищая. Кроме вас, за нее не отвечает никто.
— И я не отвечаю! — сказала мисс Минчин, белея от гнева. — Я отказываюсь!
Мистер Барроу собирался уйти.
— Это меня не касается, — сухо сказал он. — Барроу и Скилфорт здесь ни при чем. Естественно, мне очень жаль…
— Если вы собираетесь бросить ее на меня, — угрожающе произнесла мисс Минчин, — вы в большом заблуждении. Меня обманули и обокрали. Я ее выкину на улицу!
Мистер Барроу спокойно направился к двери.
— Я бы на вашем месте этого не делал, — заметил он. — Произведет дурное впечатление. Слухи, знаете ли… Образцовая школа выгоняет на улицу нищую, беспомощную девочку…
Он был умен, деловит и знал, что сказать. Знал он и то, как деловита мисс Минчин, да и достаточно умна, чтобы понять его правоту. Она не могла позволить себе поступка, который вызовет толки об ее жестокости.
— Лучше оставьте ее, — прибавил он. — Вы еще выгадаете. По-моему, она умна и способна. Когда она вырастет, от нее будет немало пользы.
— Ничего, будет и раньше! — воскликнула директриса.
— Не сомневаюсь, мисс, — зловеще усмехнулся стряпчий. — Вы уж постараетесь. Желаю счастья!
Он поклонился, вышел, сам закрыл дверь, а мисс Минчин, надо признаться, застыла на месте. Она знала, что он прав. Никто ничего ей не возместит. Образцовая ученица превратилась в одинокую нищенку. Деньги, которые платила мисс Минчин, пропали, их не вернешь.
Пока она стояла, застыв от досады и обиды, до слуха ее донеслись веселые голоса, и откуда? — Из ее святилища! Что-что, а это она прекратить могла.
Она двинулась к двери, но ту уже открыла мисс Амелия и, увидев искаженное злобой лицо, испуганно отступила.
— Что случилось? — робко спросила она.
— Где Сара Кру? — спросила, не отвечая, старшая сестра каким-то страшным голосом.
— Сара! — проговорила она. — Там, у тебя, конечно.
— Есть в ее роскошном гардеробе черное платье? — с горьким сарказмом спросила мисс Минчин.
— Черное? — перепугалась Амелия. — Черное?
— У нее есть платья всех цветов, — сказала сестра. — А вот черного нету?
Мисс Амелия побледнела.
— Н-нет… — сказала она. — То есть, было, оно ей сейчас коротко. Черное, бархатное… Она из него выросла.
— Пойди и скажи, — велела мисс Минчин, — снять это розовое облако и надеть то платье, даже если оно ей выше колен. Кончились ее наряды!
