Я вспомнил, что именно за эту задачу мне влепили одну из пяти двоек.
— Ерунда какая-то, — сказал я.
— Бред собачий, — добавил Кузя.
— Да, для вас ерунда, — захныкал портной, — а с меня на основании этого решения потребовали двадцать семь костюмов. Откуда я бы их взял? Тогда меня обвинили в краже и посадили за решетку. — А нет ли у вас с собой этой задачи? — спросил я.
— Конечно, есть, — обрадовался портной. — Мне ее вручили вместе с копией приговора.
Через решетку он протянул мне бумагу. Я ее развернул и увидел написанное моей рукой решение задачи. Совсем неправильное решение. Я сначала делил единицы, а потом десятки. Потому так глупо и получилось. Тут даже и думать много не пришлось, чтобы исправить решение. Я сказал портному, что он должен был сшить всего девять костюмов.
В этот момент дверь сама распахнулась и из нее выбежал человек. На поясе у него болтались большие ножницы, а на шее висел сантиметр. Человек обнял меня, подпрыгнул на одной ножке и закричал:
— Слава великому математику! Великому маленькому неизвестному математику слава! Позор Виктору Перестукину!
Потом он еще раз подпрыгнул и убежал. Его ножницы звякали, а сантиметр развевался по ветру.
На дорогу выехал еле живой велосипедист. Он задыхался, а потом вдруг как свалится с велосипеда! Я бросился поднимать его, но ничего не мог сделать. Он хрипел и закатывал глаза. — Умираю, умираю на посту, — шептал велосипедист. — Я не могу выполнить это страшное решение. Ах, мальчик, передай школьникам, что гибель веселого гонщика на совести Виктора Перестукина. Пусть отомстят за меня…
— Неправда! — возмутился я. — Никогда я вас не губил. Я вас даже не знаю!
— А… Так ты и есть Перестукин? — сказал гонщик и приподнялся. Ну-ка, лодырь, реши задачу правильно, а не то тебе придется худо.
Он сунул мне в руки листок с задачей. Пока я читал условие задачи, гонщик ворчал:
— Решай, решай! Ты у меня узнаешь, как вычитать метры из людей. Ты у меня погоняешь велосипедистов по сто километров в час.
Конечно, сначала я старался решить задачу. Рассуждал как только мог, но пока ничего не получалось. По совести говоря, мне очень не понравилось, что гонщик так грубо со мной обращался. Когда меня просят помочь, это одно дело, а вот когда заставляют — другое. И вообще, попробуйте-ка сами думать, когда рядом с вами топают от злости ногами и ругают вас на все корки. Гонщик своей злобной болтовней мешал мне думать. Мне даже расхотелось рассуждать. Конечно, надо было взять себя в руки, но я, видно, еще недостаточно выработал волю для этого.
Кончилось тем, что я бросил листок и сказал:
— Задача не выходит.
— Ах, не выходит?! — зарычал гонщик. — Тогда сядешь туда, откуда ты выпустил портного! Посидишь там, подумаешь, пока не решишь.
В тюрьму мне не хотелось. Я бросился бежать. Гонщик помчался за мной. Кузя вскочил на крышу тюрьмы и оттуда всячески поносил гонщика. Он его сравнивал со всеми свирепыми псами, каких только встречал в жизни. Конечно, гонщик догнал бы меня, если бы не кот. Прямо с крыши Кузя бросился ему под ноги. Гонщик упал. Я не стал ждать, пока он поднимется, вскочил на его велосипед и покатил по дороге.
Гонщик и Кузя скрылись из виду. Я еще проехал немножко и слез с велосипеда. Надо было подождать Кузю и найти мяч. В суматохе я забыл посмотреть, где он. Велосипед я бросил в кусты, а сам свернул в лес, сел под дерево отдохнуть. Когда стемнеет, решил я, пойду искать своего кота. Было тепло и тихо. Прислонившись к дереву, я незаметно уснул. Когда открыл глаза, то увидел, что рядом со мной стоит старушка, опираясь на палочку. Она была в синей короткой юбке и белой кофточке. На ее седых косичках торчали пышные банты из белых нейлоновых лент. Такие ленты носили все наши девочки. Но больше всего меня удивило то, что на ее сморщенной шее болтался красный пионерский галстук.
— Бабушка, а почему на вас пионерский галстук? — спросил я.
— Потому, что я пионерка, — старушечьим голосом ответила она. — А ты, мальчик, из какого класса?
— Из четвертого.
— И я из четвертого… Ох как болят мои ноги! Я прошла много тысяч километров. Сегодня наконец должна встретиться со своим братом. Он идет мне навстречу.
— А почему вы идете так долго?
— О, это длинная и печальная история! — вздохнула старушка и села со мной рядом. — Один мальчик решал задачу. Из двух сел, расстояние между которыми двенадцать километров, вышли навстречу друг другу брат и сестра…
У меня просто заныло под ложечкой. Я сразу понял, что добра от ее рассказа ждать нечего. А старушка продолжала:
— Мальчик решил, что они встретятся через шестьдесят лет. Мы подчинились этому глупому, злому, неправильному решению. И вот все идет, идем… Измучились, постарели…
Наверно, она бы еще долго жаловалась и рассказывала о своем путешествии, но вдруг из-за кустов вышел старичок. Он был в трусиках, белой блузе и красном галстуке.
— Здравствуй, сестра, — прошамкал старичок-пионер.
Старушка расцеловала старичка. Они смотрели друг на друга и горько плакали. Мне стало их очень жаль. Я взял у старушки задачу и хотел ее перерешить. Но она только вздохнула и покачала головой. Она сказала, что эту задачу должен решить только Виктор Перестукин. Пришлось сознаться, что Перестукин — это я. Лучше бы я этого не делал!
— Теперь ты пойдешь с нами, — строго сказал старичок.
— Не могу, мне мама не позволяет, — отбивался я.
— А нам мама позволяла уходить из дому без спроса на шестьдесят лет?
Чтобы старички-пионеры мне не мешали, я залез на дерево и стал там решать. Задачка была пустяковая, не то что про гонщика. Я справился с ней быстро.
— Вы должны были встретиться через два часа! — закричал я сверху.
Старички тотчас же превратились в пионеров, и они очень обрадовались. Я слез с дерева и веселился вместе с ними. Мы взялись за руки, танцевали и пели:
Мы теперь уж не седые,
Мы ребята молодые.
Мы теперь не старики,
Мы опять ученики.
Мы закончили задачу.
Больше незачем шагать!
Мы свободны. Это значит
Можно петь и танцевать!
Брат и сестра помахали мне на прощание и убежали.
Я опять остался один и начал думать о Кузе. Где мой бедный кот? Я вспомнил его смешные советы, глупые кошачьи истории, и мне становилось все грустнее… Совсем один в этой непонятной стране! Надо было скорее отыскать Кузю.
К тому же я потерял мяч. Это меня мучило. А если я никогда не смогу вернуться домой? Что ожидает меня? ведь каждую минуту здесь может случиться что-нибудь страшное. А не вызвать ли мне Географию?
Я решил идти и считать до тысячи. Если за это время ничего не произойдет, я буду считать до двух тысяч, ну а если что-то случится, тогда я позову на помощь… может быть, позову, а может быть, и нет…
Шел и считал очень медленно. Лес становился все гуще. Мне так захотелось видеть своего кота, что я не удержался и громко крикнул:
— Кузя!
И вдруг откуда-то донеслось гулкое мяуканье. Я очень обрадовался и стал громко звать кота.
— Я здесь, — послышался далекий неясный голос Кузи.
— Где ты? Я тебя не вижу.
— Сам ничего не вижу, — жаловался Кузя. — Посмотри наверх.
Я поднял голову и стал внимательно осматривать ветки. Они качались и шумели. Кузи нигде не было видно. Вдруг я заметил среди листвы серый мешок. В нем что-то шевелилось. Я тут же влез на дерево, добрался до мешка и развязал его. Охая и фыркая, оттуда вывалился растрепанный Кузя. Мы очень обрадовались друг другу. Так обрадовались, что чуть не свалились с дерева. Потом, когда мы слезли с него Кузя рассказал о том, как гонщик поймал его, сунул в мешок и повесил на дерево. Гонщик очень зол на меня. Он всюду разыскивает свой велосипед. Если гонщик поймает нас, то непременно посадит в тюрьму за нерешенную задачу и угон велосипеда.
Мы стали выбираться из леса. Вышли на небольшую полянку, где росло красивое высокое дерево. На его ветках висели булки, сайки, бублики и крендельки.
Хлебное дерево! Когда я говорил на уроке, что на хлебном дереве растут булочки и бублики, все смеялись надо мной. А что теперь сказали бы ребята увидев это дерево?
Кузя нашел другое дерево, на котором росли вилки, ножи, ложки. Железное дерево! И о нем я рассказывал. Тогда тоже все смеялись.
Кузе хлебное дерево понравилось больше, чем железное. Он понюхал румяную булочку. Ему очень хотелось съесть ее, но он не решался.
— Съешь да превратишься еще в собаку, — ворчал Кузя. — В странной стране надо всего остерегаться.
А я сорвал булку и съел. Она была теплая, вкусная, с изюмом. Когда мы подкрепились, Кузя стал искать колбасное дерево. Но здесь такие деревья не росли. Пока мы ели булки и болтали, из лесу вышла большая рогатая корова и уставилась на нас. Наконец-то мы увидели доброе домашнее животное. Не свирепого медведя, даже не верблюда, а милую деревенскую Буренку.
