— Странная какая-то рыба, — сказала тетенька в ромашках, — похожа на свежую…
— А вы понюхать пробовали? — спросила тетенька с авоськой.
— Ой, я ее уже так нанюхалась, что ничего не чувствую… разве что кошке взять?
— Вот и я думаю… может ее где-то в болоте выловили, раз за такую цену продают… — качает головой тетенька с авоськой.
Так ничего и не купив, они ушли. Мы поняли, что наша цена была ошибкой. Ладно, цену мы исправили, а кучки сделали еще больше. Ромашковая тетенька вернулась назад. Она опять поковыряла пальцем рыбу и только теперь «заметила» нас с папой.
— А почему у вас такие «кучки» большие, — спросила она с подозрением разглядывая нас, — вы что, эту рыбу не в море ловили?
— Конечно же в море и сами наловили, просто мы очень торопимся, — ответил папа.
— Ага… — сказала ромашковая, продолжая ковырять пальцем.
Роста я тогда была совсем еще небольшого, над прилавком едва моя голова возвышалась, но за рыбу нашу мне было обидно, поэтому, дотянувшись до «кучки» с другой стороны прилавка я стала за хвосты по одной рыбке в ведро назад вытаскивать. Тетка заметила мои манипуляции и стала быстренько рыбу в свою сторону сгребать.
— Глядите люди добрые, девчонка шустрая какая, «кучки» половинит втихую… уж ежели чего положено на прилавок, не тронь больше, вишь люди торгуются! — закричала она.
Привлеченные шумом, подошли еще люди и через пятнадцать минут всю нашу рыбу разобрали…
— Нет, Вовка прав, то есть его дедушка, конечно, прав… — сказала я и рассказала про то, что произошло с нами и с нашей свежей рыбой в прошлом году на базаре.
— Так то ж на базааааааре, — протянул Сашка, — что мы, на базар, что ли со щенками пойдем?
— А куда же ты с ними пойдешь, в магазин, что ли? На базар и пойдем, там сейчас все равно больше народу! — решительно сказал Сережка. — И Динку с собой возьмем, пусть видят, какая у них мама. Да и от «собачников» пока ее спрячем, хоть на сегодня.
Подошел дворник, покивал головой на последние Сережкины слова. Видно было, что он тоже очень расстроен.
— Вы вот что, — сказал он, — рыжего мне оставьте, он теперь мой будет. Еще одного Лютика я им не отдам! И поторопитесь, кто его знает, когда они приедут… найдете на базаре Магомеда, он воздушной кукурузой торгует, вы его знаете, скажете, что от Кузьмича, он вам место определит, а я потом тоже приду,… не боись, прорвемся! — добавил он и погрозил неизвестно кому кулаком.
Мы повеселели. Иметь на своей стороне такого человека, как наш дяденька Кузьмич — действительно «дорогого стоило».
Лютик с удовольствием осваивался в дворниковой комнате, нисколько не расстроившись разлукой с братом и сестрами. Оставшихся щенков поместили в корзинку с крышкой, а Динку повели на веревочке. Народу оказалось много, только за ворота дома удалось выйти не всем, некоторых выловили по дороге. Новость о том, что за Динкой должны приехать собачники и что мы собираемся нести щенков на базар, быстро облетела двор. Даже Жекина мама, которая ни с кем во дворе не общалась, и то каким-то образом об этом узнала. Так что ему было «категорически приказано вернуться». Она прямо так и сказала, когда его с нами увидела. Остались только Сережка, Сашка, толстый Вовка и мы с Наташей.
— Итак, с боями, через территорию противника прорвалось пять… нет, шесть человек, — сказал Сережка, оглянувшись.
Мы тоже все оглянулись и увидели Зойку. Обычно она старалась держаться подальше от шумных наших игр и проделок. А теперь она плелась сзади, так, по-видимому, и не решив, что же ей делать.
— Ты чего, Зойк, с нами, что ли, пойти хочешь? — спросил Сережка.
Зойка отрицательно завертела головой из стороны в сторону. Мы переглянулись.
— А чего ж ты хочешь? Говори быстрей, у нас времени нет.
— Я Мышку хочу взять, мне мама разрешила сегодня, когда про собачников узнала… вы не думайте, ей у нас хорошо будет… а Мышка меня знает, я с ней потихоньку от вас играла…
Вот так тихоня! И когда только успела? Мы опять посмотрели друг на друга. Сережка решительно взял у нас с Сашкой корзину.
— Бери, только смотри, головой за нее отвечаешь!
Он вытащил из корзинки Мышку и отдал ее Зойке. Зойка прижала ее к себе, а Мышка все старалась дотянуться до Зойкиного лица, чтобы лизнуть. Такой счастливый вид был у них обеих, что наши последние сомнения были развеяны тут же. Оказывается, есть люди, которых мы искали…
До базара было недалеко. Каждый из нас здесь бывал неоднократно, то с родителями, а то и самостоятельно, когда «заводились» какие-то лишние деньги на воздушную кукурузу. Конечно же мы знали дяденьку Магомеда, который каждый день продавал наше любимое лакомство. Процесс превращения скучной сухой кукурузы в нечто необыкновенное всегда вызывал у меня огромный интерес. Сколько я ни пыталась получить нечто подобное, кроме дыма и горелых зерен, у меня ничего не выходило. А потом мне запретили даже приближаться к духовке, «пока весь дом не спалила», как сказала бабушка Соня. Так что сейчас, несмотря на все наши неприятности, которые стали поворачиваться хорошей стороной, где-то в глубине души я лелеяла надежду на то, чтобы выведать у продавца его секрет.
На базаре было очень жарко. Солнце стояло почти в зените и немилосердно пекло всех, кто здесь находился. Поэтому покупатели передвигались по базару медленно, пряча головы под тень навесов над прилавками, подолгу разглядывая выложенный товар и неторопливо торгуясь. Продавец воздушной кукурузы сидел сразу же у входа на своем обычном месте. Несмотря на жару, на голове у него была надета высокая каракулевая шапка, но совсем было непохоже, чтобы он страдал от жары.
— Здравствуйте, дяденька Магомед, — поздоровались мы с ним почти хором.
— Здравствуйте, дорогие! Вай, счастливый день у меня какой, сколько сразу кукурузы продам, завтра торговать нечем будет, — заулыбался он приветливо.
— Нет, мы сегодня не за кукурузой пришли. Наш дворник — дяденька Кузьмич, сказал, что вы нам поможете…
— Правильно сказал, Кузьмича друг — мой друг! Что помогать надо, рассказывай!
Мы, перебивая друг друга, возвращаясь к упущенным деталям, споря по ходу, поведали историю Динки и нашу, заодно, потому что к этому времени все уже так перепуталось, что отдельно и не расскажешь. Под конец нашего рассказа, глядя на наши погрустневшие лица, дяденька Магомед посерьезнел, сдвинув свою большую шапку, почесал затылок, подумал немного и сказал
— Все правильно сделали, сейчас я вам место найду, никто не обидит… я сказал!
Он оставил мешок с кукурузой и повел нас в дальний угол базара, туда, где продавались живые куры, кролики и даже одна белая коза, которая все время что-то жевала и возмущенно трясла бородатой головой. Наверное, ей не очень-то понравилось появление собаки, да и наше тоже. Поставив корзинку со спящими щенками на прилавок, мы поблагодарили дядю Магомеда и стали думать, как же нам продавать щенков.
— Нужно ходить по рядам и кричать: «А вот кому щенков, свежих щенков…!!!» — предложил Сашка.
— А что, несвежие щенки тоже бывают? — подняли мы его на смех.
— Чего вы сразу, я имел в виду новых, ну, молодых…
— Ага, а как постареют щенки, тут-то они несвежими и становятся, могут даже протухнуть немного…
— Смотри, Сашка, тебе это тоже грозит, теперь-то ты уже не совсем новый, ну, молодой…
Динка смотрела нас с удивлением, словно спрашивая, о чем это мы спорим и почему мы здесь стоим. Только теперь мы поняли, что она-то ведь и не знает точно, что происходит. Каждый из нас старался уйти от этого неприятного разговора. Только дальше уходить уже было и некуда. Ведь каждую минуту мог появиться чужой человек и забрать одного из ее малышей. Навсегда забрать. Мы, конечно постараемся найти хороших людей, только как их отличишь от плохих за такой короткий срок? Кто же вот раньше мог подумать, что Галкин папа может сделать такое, а ведь его мы давно знаем, я так вообще его каждый день, можно сказать видела, правда мы с ним, кажется, никогда и не разговаривали, только здоровались по утрам? Хотя он и не думает, что поступает плохо, работа у него такая… Но с другой стороны, он же себе сам такую работу выбрал. Трудно этих взрослых понять, был бы он нашего возраста, мы бы с ним быстро разобрались… только Галка вон, нашего возраста, а совсем другая, наверное она на него похожа, вырастет и тоже санитарным врачом будет. Правильно бабушка Соня говорит:»Чужая душа в котомке… нет, чужая душа — потемки». Что сразу, мол не разберешь. Только Динке все равно нужно попытаться объяснить, что же мы здесь делаем. Мы молча переглянулись, потом Наташа присела перед Динкой на корточки
— Знаешь, Диночка, человеческие дети, когда вырастают, начинают свою отдельную от родителей жизнь. Уезжают учиться в какой-нибудь другой город, замуж выходят или женятся, переезжают на другую квартиру. Мы вот, когда вырастем, тоже куда-нибудь разъедемся. Только человеческие дети медленнее растут, а собачьи быстро. Пришло время и нашим малышам другую жизнь начинать… мы им поможем, найдем новый дом. Только ты не думай, мы все адреса запишем и навещать их будем, проверять, как они живут.
