— Ах ты, мой маленький! — ласково сказала Дафна, делая отчаянное усилие, чтобы уложить стокилограммового пса себе на колени, будто младенца. — Кто у нас тут такой грустный? Кого в машине совсем одного оставили? — Она поцеловала своего любимца. — Я вот тебя никогда в машине не оставлю!
Эльвис лизнул девочку в щеку, и она хихикнула.
Бабушка развернулась на своем сиденье и с сияющим видом спросила:
— Lieblings, вы понимаете, что всё это значит?
Сабрина тяжело вздохнула:
— Что это — тайна? И мы в ее центре?
— А разве это не восхитительно? — воскликнула старушка.
— Восхитительно, конечно, — сказала девочка. — А толку? Ты слышала, как Шарманьяк развивал свою дурацкую теорию про пауков? Сам прекрасно знает, что мистер Брюзгнер убит из-за Алой Руки, и всё равно лжет. Брюзгнер ведь человек, поэтому Шарманьяку до него и дела нет! Почему эти два вечножителя — мэр и шериф — вообще должны что-то предпринимать? Они просто замнут дело — и концы в воду, а мы… Мы то в один тупик упремся, то в другой.
— Но мы же — Гриммы, и другого пути для нас нет, — сказала Дафна.
— Совершенно верно, милая, — поддержала ее бабушка. — Мы в самом деле Гриммы, и наш долг — сделать всё, что в наших силах, чтобы это не сошло им с рук. Сейчас мы посидим здесь, подождем, пока все уедут, а потом вернемся в класс и сами всё осмотрим. У меня такое чувство, что там гораздо больше разгадок.
Неожиданно в окно машины постучал Семерка. Он жестом попросил бабушку Рельду опустить стекло и боязливо оглянулся.
— Добрый вечер, мистер Семерка, — сказала бабушка.
— Мэр Шарманьяк просит вас прибыть к нему в поместье.
— Вы имеете в виду Билли? — Бабушка повернулась к девочкам и подмигнула.
Гном хихикнул:
— Он хочет поговорить с вами наедине. Бабушка Рельда и мистер Канис подозрительно переглянулись, но чуть погодя мистер Канис кивнул.
— Передай мэру, что мы приедем, — сказал он. Гном в ответ тоже одобрительно кивнул и пошел к длинному белому лимузину мэра. Рукавом рубашки он протер вздыбившегося серебристого мустанга на капоте, затем, открыв дверцу, сел на стопку телефонных справочников, лежавших на водительском месте, и лимузин умчался.
— Вы уверены, что вам это по силам? — спросила бабушка, положив руку на плечо старика.
Мистер Канис снова кивнул.
Он завел машину, и из выхлопной трубы послышались такие оглушительные звуки, что, как подумала Сабрина, их наверняка было слышно в соседнем городке.
Они ехали за лимузином Шарманьяка по безлюдной проселочной дороге. Сабрина рассеянно смотрела на сонный городок у реки, который основал ее прапрапрапрапрадедушка Вильгельм Гримм.
Любой, проезжая здесь, скорее всего подумал бы: вот еще один скучный городишко. И ему даже бы в голову не пришло, что среди жителей городка есть принцессы, три поросенка, ведьмы, феи, но все они замаскированные. В тех редких случаях, когда какой-нибудь огромный вечножитель — великан или, например, дракон — начинал причинять серьезные неприятности, превосходным укрытием от любопытных глаз были бескрайние леса, окружавшие городок: еловые, кленовые, дубовые. Вдобавок вокруг Феррипорта проходила невидимая волшебная граница — Барьер, установленный Вильгельмом и Бабой-ягой, так что ни один вечножитель, каким бы огромным и сильным он ни был, не мог покинуть город. Жившие в нем люди ни о чем не догадывались, а вечножители умело скрывали свое колдовство. Сабрине частенько хотелось ничего не знать про них. Жить в Феррипорте припеваючи можно, только если не понимаешь, что вокруг всё ложь, и из-за этой лжи Сабрине не удавалось по-настоящему радоваться новой жизни.
Когда они въехали в огромное поместье Шарманьяка, Сабрина решила, что мэр, пожалуй, единственный в городе, которому она может доверять. Да, он занимался политикой, а значит, был продажен, но по крайней мере не скрывал этого. Он намеревался скупить весь город, участок за участком, и воссоздать свое королевство, которое ему пришлось покинуть, когда вечножители перебрались в Америку. И ему было совершенно безразлично, нравится это кому-то или нет: чужое мнение его попросту не интересовало. На него всегда можно было рассчитывать, если при успешном исходе дела ему самому что-нибудь перепадало. Для него не существовали нормы морали, но он, во всяком случае, был предсказуем.
Мистер Канис припарковал машину и выключил мотор.
Впервые Сабрина попала в поместье мэра во время бала, когда всё вокруг сияло огнями. На это ежегодное мероприятие все вечножители собирались открыто и веселились от души. Без блеска, без магии праздника поместье выглядело заброшенным: фонари не горели, из фонтана, в центре которого возвышалась скульптура Шарманьяка в натуральную величину, воду спустили, и он был завален опавшими листьями.
— Миссис Гримм, если я останусь здесь, вы справитесь одна? — спросил мистер Канис, открывая дверцу бабушке. — Я что-то устал, а от присутствия Шарманьяка мне, подозреваю, лучше не станет.
— Конечно, мистер Канис, — сказала бабушка Рельда, — не волнуйтесь. Мэр Шарманьяк не представляет угрозы для нас.
Эльвис заскулил, видя, что Гриммы уходят без него.
— Эльвис, остаешься за главного, понял? — сказала Дафна. Пес, подняв уши, очень внимательно ее слушал. — Это действительно очень важное задание. Ты должен охранять мистера Каниса, чтобы с ним ничего не случилось.
Эльвис залаял, подтвердив, что готов выполнить задание. Приподнявшись, он уселся на заднем сиденье и стал смотреть в окно: не появятся ли потенциальные обидчики?
Гриммы уже подходили к особняку, когда Сабрина обернулась и увидела нечто странное: мистер Канис, худой как палка, сидел на крыше машины в позе лотоса. Глаза его были закрыты, руки лежали на коленях.
— Что это с ним? — спросила Сабрина.
— Медитирует, — ответила бабушка, словно это само собой разумелось. — Йога помогает ему быть уравновешенным, сохранять спокойствие, отгонять темные силы.
«Ну, разумеется, что тут такого: просто страшный Серый Волк медитирует и занимается йогой, — подумала Сабрина. — И зачем я спрашиваю?…»
Они поднялись по ступеням роскошного дома, и, не успела бабушка позвонить в колокольчик, Семерка уже распахнул перед ними дверь.
— Добрый вечер, — поздоровался он и, не предложив гостям снять пальто, побежал вверх по лестнице. — Сейчас приведу мэра, — крикнул он на ходу.
— Как ты думаешь, что ему надо? — тихо спросила Дафна.
— Трудно сказать, — ответила бабушка Рельда. — Наш мэр любит преподносить сюрпризы.
— Может, ему мало было оскорбить нас в школе, — проворчала Сабрина, но тут на верхней ступеньке лестницы появился Шарманьяк.
Сабрина увидела, как его лицо исказила гримаса, потом мэр сделал глубокий вдох и стал спускаться.
— Этот разговор должен остаться в тайне, — сказал он, подходя к бабушке и девочкам.
Наклонившись, он приколол к пальто Сабрины сверкающую звезду — точно такую, какая была у хороших шерифов в старых черно-белых вестернах. Она скосила глаза и прочла надпись на ней: «ЧАСТИ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ ФЕРРИПОРТ-ЛЭНДИНГА. ПОМОЩНИК ШЕРИФА».
— Что это? — спросила девочка, пока Шарманьяк прикалывал такую же звезду к пальто Дафны.
Малышка посмотрела на звезду и улыбнулась:
— Смотрите: я ковбой!
— Позвольте? — обратился Шарманьяк к бабушке Рельде.
Бабушка помедлила с ответом, но согласилась, и он приколол звезду к ее платью.
— Я все-таки не понимаю: что происходит, мэр
Шарманьяк? — спросила она.
— Я выбрал вас своими помощниками, — сказал мэр, явно испытывая неловкость. — Поднимите правую руку и повторяйте за мной. — Шарманьяк поднял правую руку и ждал, пока Гриммы сделают то же самое. Сабрина недоуменно смотрела на него: может, он их разыгрывает? — Не усложняйте мне эту и без того нелегкую обязанность, — взмолился он. — Городским властям нужна ваша помощь. Вы это знаете. И я это знаю. Разве не достаточно?
— Вам нужна наша помощь? — спросила Сабрина.
— Я знаю, вы помогаете Свинсону, — сказал мэр. — Шериф почему-то уверился, что вы поможете и с этим расследованием.
— Но, мэр Шарманьяк! — воскликнула бабушка Рельда. — Вот уж не думала, что настанет день, когда вы обратитесь к нам!
Мэр опустил правую руку и вздохнул.
— Неужели вы думаете, что я обратился бы к вам без крайней необходимости? Я же поклялся, что скорее мир рухнет, чем я попрошу у вас помощи, но настал особый момент и потребовал самых решительных шагов.
— О чем вы? — нетерпеливо спросила Сабрина и вдруг заметила, что дом Шарманьяка выглядит крайне запущенно.
Сорванные с окон шторы кучами лежали на полу в большом зале. На ковре из шкуры белого медведя, брошенном у камина, расплылось огромное красное пятно. Ковер, устилавший лестницу, нуждался в основательной чистке, а из гигантской, кое-как заделанной дыры в потолке в предусмотрительно подставленное ведро беспрестанно капало. Никто не удосужился вынести полдюжины переполненных мусором мешков, которые так и стояли у дверей. На всем, в том числе на рыцарских доспехах, прислоненных к стене под очень опасным углом, лежал толстый слой пыли.
