— Радуйтесь, что карнавал еще не настал, — приговаривал всю неделю мудрый Махровый Халат. — Чем скорее он начнется, тем быстрее кончится… Радуйтесь, милая фройляйн Аглая, что за девять лет вы ничуть не состарились и все так же прекрасны. Вот влюбитесь — и прощай покой, прощай красота!
От любовного томленья —
Грусть, тоска и утомленье!
Помяните мои слова! Влюбился я как-то раз в одно прелестное китайское кимоно, и жизнь мне теперь не в радость…
Махровый Халат вздыхал, брал Аглаю за изящную кукольную ручку и желтой увядшей розой, вдетой в розовую петлицу, целовал ей пальчики. Ах, какими галантными бывают халаты, когда утешают кукол!
Но сегодня Аглая в утешениях не нуждалась. Настал карнавал, и она — чистенькая, причесанная, не кукла, а загляденье! — стояла в витрине, радуясь одобрительным взглядам с улицы. Стояла и думала о любви, той самой любви, о которой Махровый Халат рассказывал всякие странности.
Внезапно Аглая очнулась от мечтательных дум. Сквозь стекло на нее смотрели два больших карих глаза! Вот справа и слева растопырили пальцы две руки, а между ними прижался к стеклу забавный курносый нос. А под носом Аглая увидела рот: губы вытянулись в трубочку, как в поцелуе… Что бы это значило? Как бы там ни было, происходило нечто необычайное и волнующее. Но вдруг лицо за окном исчезло. Дверной колокольчик звякнул «Да будешь верен ты и честен…», задребезжала стеклянная дверь, колокольчик звякнул еще раз — уже громче и сердитей, — и наконец до Аглаи донесся мальчишеский голос.
— Одолжите мне эту куклу с витрины, пожалуйста! У нас сегодня вечером детский бал, — сказал мальчик.
— Куклу я тебе не дам, — сказал старик. — Но, может, тебе приглянется один из моих костюмов? К примеру, вот этот — испанский. Или вон тот — китайский?
— Да нет же! Я куклу, куклу хочу! — заупрямился мальчик.
— А зачем тебе кукла? — с досадой спросил Матиас.
— Я буду с ней танцевать, — сказал мальчик. — Она гораздо симпатичней моих глупых кузин и сестриц. К тому же маленькая. Ее можно держать на руках. Не станет хныкать, что ей наступили на ногу.
— Смышленый ты парень! — сказал Матиас. — Но куклу я тебе все равно не дам. Она мне нужна для витрины.
— Хочу! Хочу! — закричал мальчишка. Кукле показалось, что он даже ногой притопнул от нетерпения.
— А кто лезет на рожон —
Пусть идет отсюда вон! —
гневно воскликнул старик. Тут раздался страшный шум. Дверной колокольчик громче обычного прогремел «Да будешь верен ты и честен…», и Аглая увидела, как кто-то кубарем вылетел из магазина на улицу. Это хозяин выставил мальчика за порог.
«Бедненький, — подумала кукла. — Хоть бы он еще разок на меня посмотрел!»
Минута прошла в томительном ожидании, и вот за окном опять возникли два больших карих глаза, потом нос, а потом и рот. Губы взволнованно шевелились. Мальчик, наверное, что-то ей сказал. Но кукла ничего не поняла.
Мальчик догадался, что Аглая его не поняла, поднял руку и дважды показал ей пять пальцев. Затем подмигнул, засмеялся и исчез за мутным стеклом витрины.
«Что же он хотел мне сказать своими растопыренными пальцами?» — думала кукла. Весь остаток дня и весь вечер она ломала над этим голову, но так и не догадалась. Когда на башне пробило двенадцать часов ночи, сердце маленькой куклы радостно затрепетало. Каждую полночь, как всем известно, куклы на целый час оживают. Аглая потянулась, расправляя затекшие руки и ноги, сняла с шеи картонку на красной тесемочке, вспомнила курносого паренька с карими глазами и глубоко вздохнула. И вдруг ей почудилось, будто в замочной скважине звякнул ключ. Кукла перепрыгнула через пеструю занавеску с подоконника в лавку, а колокольчик уже трезвонил свое: «Да будешь верен ты и честен…» В дверях стоял тот самый мальчик. В руках он держал фонарик. Мальчик весь сжался от страха: колокольчик звонил очень громко.
— Ты кто? — растерянно спросил он куклу, когда она вышла ему навстречу.
— Я — кукла Аглая, с которой ты хотел танцевать!
— Ты что же… говорить умеешь?.. — спросил мальчик.
— Только с двенадцати до часу ночи! — сказала Аглая. — Ну, бежим скорей! А то старый Матиас увидит и ни за что меня не отпустит!
Они взялись за руки и так сильно хлопнули дверью, что колокольчик заголосил непонятно что. Мальчик и Аглая уже бежали по улочке, а он все звенел и звенел. Вот он тихонько звякнул в последний раз: «Да будешь…» и затих вдалеке.
Мальчик, которого звали Кристианом, вел Аглаю по темным улочкам и переулкам, а по дороге рассказал, что отпер дверь лавки отмычкой. У него отец слесарь.
— А что такое отмычка? — спросила Аглая.
Кристиан со смехом вытащил из кармана железный крючок и показал его кукле.
— Вот, — сказал он. — Это отмычка. Любой замок открывает. Такую штуку еще называют зацепкой.
— Прямо как волшебный ключик из сказки, — улыбнулась Аглая.
— Вроде того! — засмеялся Кристиан и сунул железный крючок обратно в карман. — Понимаешь, — добавил он, — я ведь тебя еще в десять часов вечера хотел забрать. Но никак не мог достать отмычку. Отец держит ее в комоде, в большой комнате, а там как раз танцевали гости. Вот я и ждал почти два часа. А потом незаметно хвать — и стащил.
— Ну и ладно, что в десять не получилось, — сказала Аглая. — Я ведь раньше полуночи все равно не оживаю.
Так они шли и болтали, а с неба смотрела старенькая луна и качала седой головой.
— Бедная Аглая, — грустно бормотала луна. — Добром твоя прогулка не кончится!
Но кукла, к счастью, не слышала лунного бормотания. Она бодро бежала вприпрыжку за Кристианом, а по дороге спросила:
— Карнавал продлится всю ночь?
— Если бы! — вздохнул парнишка. — Детские праздники вообще только до десяти. Но тебе страшно повезло, что я сегодня за тобой пришел. Родители сегодня десять лет как поженились. И нам разрешили плясать аж до полпервого ночи.
— Значит, осталось всего двадцать минут! — вскрикнула Аглая.
— Ну да, — с сожалением кивнул Кристиан. — Но ты не горюй! Мы уже пришли.
Они вошли в темную подворотню и стали подниматься по лестнице.
Кристиан крепко держал Аглаю за руку. Выключателя они не нашли и поднимались по ступенькам на ощупь. Когда добрались до третьего этажа, Аглая услышала музыку и громкие голоса. Кристиан отпер дверь, и навстречу хлынул такой яркий свет, что глазам стало больно. Но скоро это прошло. В прихожей толпились дети в костюмах и в масках.
— Привет! — кричали они. — Тебя как зовут?
— Аглая, — в десятый раз отвечала кукла, а в ответ наперебой неслось:
— А меня — Люси! А меня — Ирена! А меня — Клаус!
Наконец подошли родители. Они были очень приветливы, но удивились, почему Аглая пришла так поздно.
— Она была на дне рождения! — нашелся Кристиан.
— А где ты живешь? — спросили родители.
— У дедушки, в Розовом переулке! — поспешно ответил Кристиан. Признаться родителям, что днем Аглая — кукла, он не посмел.
Кристиан и Аглая танцевали два, а может, и три раза, и никогда еще кукольное сердце не билось так быстро и сильно, как в эту ночь. Но вот часы пробили полпервого, и родители сказали, что праздник закончился и ребятам пора по домам.
— Где ты живешь? — снова спросили они Аглаю.
— В Розовом переулке у дедушки Видензала, — ответила кукла.
— Как удачно! — воскликнула мама. — Недалеко оттуда живет Люси. Иди-ка ты вместе с ней. За Люси как раз зашла бабушка. До свидания, Аглая!
— До свидания, — ответила кукла. Она готова была расплакаться, но Кристиан схватил ее за руку и быстро потащил в коридор.
— Не грусти! — сказал Кристиан. — Я кое-что придумал. Ты пройди пару кварталов вместе с Люси, а потом возвращайся назад ко мне. Я буду стоять в воротах и сигналить. Фонариком буду мигать, понимаешь? Днем будешь спать в шкафу для игрушек. Он большой. Я смастерю тебе там кроватку. А ночью, когда ты оживаешь, мы будем с тобой разговаривать. В крестики-нолики будем играть. Умеешь в крестики-нолики?
— Не умею… — сказала Аглая.
— Ничего, научишься. А теперь иди — Люси небось уже ждет. До скорого!
— До скорого! — сказала Аглая и спустилась на улицу. Люси уже ждала, держась за руку бабушки. Старушка раскрыла над головой ветхий зонтик, хотя дождя не предвиделось.
По дороге бабушка рассказывала такие смешные истории, что Аглая все откладывала и откладывала свое бегство. И вот они вышли на длинный мост, под которым глухо шумела река. Вдруг Аглая с испугом подумала: а что будет, если она не поспеет к Кристиану до часу ночи? Она выдернула у бабушки свою руку и стремглав побежала назад.
