Лёльке казалось, что Марфа не вернётся никогда. Лежать на сырой траве было страшно и холодно. Лёлька старалась не шевелиться, чтобы от резкого движения не засосало в болотную топь. Комары облепили её зудящим облаком. От укусов лицо и руки распухли и жутко чесались. Но она терпела. Закусила губу, сжала руки в кулачки и терпела. На глазах застыли бесполезные злые слёзы. Лёлька злилась на себя, что так неуклюже свалилась с кочки, на Марфу, которая повела её через болото, а не по нормальной лесной тропе, на змею, скользнувшую под ногами в самый неподходящий момент.
– Я никогда больше не пойду в лес без взрослых, – шёпотом повторяла Лёлька, чтобы не разреветься. – Я никогда не полезу в болото. Я никогда…
Она осеклась, не договорив, потому что в голове промелькнула страшная мысль: «А вдруг и в самом деле никогда ничего уже не будет? Вдруг Марфа заблудится или сама попадёт в какую-нибудь яму? Или просто испугается и убежит подальше, а бабушке и Егору соврёт, что новая знакомая потерялась в лесу?» От этой мысли Лёлька вскочила, но вдруг почувствовала, как левая нога с хлюпаньем погружается в вязкую жижу. Лёлька взвизгнула и изо всех сил дёрнула ногой.
– Миленькая, не шевелись!
На краю болота появилась растрёпанная Марфа. В руках она держала длинную палку и охапку еловых веток.
– Ты вернулась! – всхлипнула Лёлька.
– А как же! – возмутилась Марфа. – Ты думала, я тебя оставлю болотному духу?
Лёлька вытерла слёзы рукавом. Между тем левая кроссовка скрылась в трясине целиком.
Марфа заметила это и охнула.
– Зачем ты встала? – причитала она. – Я же просила не шевелиться!
Лёлька виновато молчала.
Перепрыгивая с кочки на кочку, Марфа выстелила дорожку из еловых веток, а потом, остановившись на ближайшем к Лёльке холмике, протянула ей конец своей палки.
– Осторожно ляг на лапник и держись за палку изо всех сил! – велела она.
Сейчас Марфа вела себя совершенно как взрослая. Она не металась, не визжала, не плакала. И Лёлька, глядя на уверенное выражение лица новой подруги, вдруг успокоилась и подумала, что всё будет хорошо.
Она покорно перевалилась на колючие ветки и сжала в кулаках суковатую палку.
* * *
Егор услышал скрип двери. В комнату, громко цокая когтями по плиточному полу, вбежала рыжая собака. С лаем она бросилась к женщине-маске и вцепилась зубами в её халат. Женщина завизжала. Собака тряхнула головой, серая ткань затрещала и начала расползаться по швам. Забыв про Егора, женщина отталкивала от себя собаку и громко кричала. Слова, вылетавшие из её горла, были незнакомыми, отрывистыми и хриплыми. Как будто и не слова вовсе, а карканье старой огромной вороны.
Но собака не боялась этого карканья. Разодрав в клочья халат, она подпрыгнула, ухватила жёлтую маску и сбросила её на пол. Женщина охнула и в ужасе попыталась прикрыть лицо руками. Но Егор всё равно успел его рассмотреть. В блёклых чертах не было ничего мистического – обычное немолодое некрасивое женское лицо с бородавкой на носу, искажённое злобой и страхом. На мгновение Егору показалось, что он не раз видел эту женщину, только не помнил где.
Содрав маску, собака потеряла к её хозяйке всякий интерес. Та с проклятьями выскочила из комнаты. А собака принялась носиться от кровати к кровати и сдёргивать одеяла. Когда она сбросила первое, Егор застыл от ужаса, но это длилось всего секунду. На постели не оказалось никого и ничего, кроме сероватой простыни и тощей подушки. Покончив с последней кроватью, собака подбежала к Егору и завиляла хвостом.
Он подумал, что жёсткий кокон не выпустит, но с удивлением заметил – кокона больше нет. На его месте снова лежало обычное байковое одеяло.
Егор сел и протянул руки к собаке. Та с радостным визгом бросилась к нему. Он уткнулся носом в мягкую, пахнувшую почему-то лесом и морем шерсть и заплакал. Собака мотнула головой и шершавым языком начала слизывать слёзы.
И вдруг Егор понял, что видит эту комнату в последний раз. Потому что она доводила его до исступлённого ужаса именно тем, что хранила в себе нечто тайное. А теперь никаких тайн не осталось. Пожалуй, глупо было бы бояться обычной немолодой тётки или пустых кроватей. Когда он не знал, кто прячется под жёлтой маской или что прикрывают свёрнутые в рулон одеяла, его воображение помогало дорисовать жуткие картинки.
Страх всегда живёт там, где неизвестность. А собака сдёрнула завесы со всех потайных мест.
Егор проснулся, чувствуя во рту солёный привкус слёз.
Около его постели сидела незнакомая рыжая женщина. От неё пахло лесом и морем.
– Ты такая сильная! – восхитилась Лёлька.
Марфа потупилась.
– Я бы тебя точно не смогла бы вытащить, – продолжала Лёлька.
– Да ладно, – улыбнулась Марфа. – Если нужно, человек может стать сильнее во много раз. Это мне бабушка ещё маленькой рассказывала.
– Ely не знаю, – пожала плечами Лёлька. – Всё равно – ты молодец!
Марфа наморщила нос:
– Ты-то меня хвалишь, а бабушка, если узнает, так отругает, что мало не покажется.
Лёлька улыбнулась:
– А зачем ей рассказывать? Объясним, что кроссовку я порвала о камни и мы её выбросили.
– Нет, – покачала головой Марфа. – Обманывать нельзя! А то в следующий раз болотный дух нас не отпустит.
Лёлька фыркнула:
– Что ты болтаешь: болотный дух, болотный дух! Разве можно всерьёз верить в такую чепуху?
Марфа пожала плечами:
– Может, и чепуху, а врать всё равно нельзя.
Лёлька шмыгнула носом:
– Ты права, конечно. Но что тогда делать?
– Надевай мою обувку, и побежали за листьями! Я босиком не пропаду, а ты непривычная.
Лёлька округлила глаза:
– Опять полезем в болото?
– Да нет, – покачала головой Марфа. – Пойдём другой дорогой. Не такая уж она и длинная, если честно. Я просто думала, тебе через болото будет интересней.
– Ну ты даёшь! – возмутилась Лёлька.
– А хочешь, – хитро улыбнулась Марфа, – я тебе про чаклей расскажу?
«Ишь умная какая! – подумала Лёлька. – Отвлекает».
– Чакли – это… – начала Марфа, но вдруг замолчала и остановилась.
– Ты что? – удивилась Лёлька.
– Тише! – Марфа прижала палец к губам. – Там кто-то есть!
– Где? – прошептала Лёлька.
– За деревьями! – объяснила Марфа. – Ты постой тут, а я сбегаю потихоньку, гляну.
Лёлька кивнула. Марфа неслышными шагами помчалась по тропе. Вернулась она скоро. Вцепилась в Лёлькин рукав и молча потащила обратно к болоту.
– Что случилось? – не поняла Лёлька.
– В лесу чужие, – ответила Марфа почти беззвучно. – Побежали домой. Быстро!
Она схватила Лёльку за руку и изо всех сил припустила по дорожке. Лёлька старалась не отставать. Перед глазами мелькали ветки, под ногами скользили камни, но девочки бежали так, будто за ними гнался настоящий болотный дух или целая стая чаклей.
Вскоре Лёлька запыхалась, у неё закололо в боку, а во рту стало сухо-сухо.
– Я так не могу, – выдохнула она и остановилась.
Марфа по-взрослому всплеснула руками:
– Пойдём, миленькая! Пойдём! Вдруг меня чужаки заметили?
Увидев в глазах новой подруги неподдельный страх, Лёлька и сама испугалась не на шутку. «Марфа по пустякам в панику не впадает, – подумала она. – Вон как ловко меня из болота вытащила! Значит, дело серьёзное!»
Страх прибавил Лёльке сил, и она трусцой побежала за Марфой.
– Ещё немножко! – повторяла та, оглядываясь на Лёльку.
Лёлька кивала, пыхтела и не отставала.
Когда за деревьями показалась знакомая изгородь, Марфа ринулась к калитке.
А вот Лёлька остановилась и задумчиво посмотрела вокруг.
– Заходи скорей! – крикнула Марфа.
Она больше не понижала голоса, не суетилась и вообще чувствовала себя в полной безопасности. Лёлька, наоборот, как будто испугалась ещё больше.
– Да что с тобой? – не поняла Марфа.
– Ты думаешь, здесь можно спрятаться от чужих людей? – осторожно спросила Лёлька. – У вас даже калитка не запирается.
Марфа загадочно усмехнулась.
– Вы кто? – спросил Егор.
Вопрос прозвучал еле слышно, но рыжая незнакомка его поняла и улыбнулась.
– Я – Анна, – ответила она.
Как будто это хоть что-нибудь объясняло! Егор осторожно повернул голову:
– Вы давно здесь?
Анна кивнула.
– Тебе снился плохой сон, – добавила она, и лицо её стало совершенно серьёзным. – Очень плохой.
– Да, – согласился Егор.
Он подумал, что, наверное, кричал или метался во сне, а рыжеволосая всё это видела.
– Ты не кричал, – сказала Анна, словно прочитав его мысли. – Я просто почувствовала. Я всегда чувствую такое.
Если бы Егор был здоров, он бы иронично усмехнулся и выдал Анне что-нибудь резкое, потому что не верил ни в экстрасенсов, ни в сверхъестественные способности. Он считал всё это полной чушью, а людей, которые занимаются подобными делами, иначе как обманщиками не называл. Пусть ему было всего двенадцать лет, но какой-никакой жизненный опыт у Егора уже имелся.
