На подбородке осталась пара ссадин, компаньон с пыхтеньем продолжал предпринимать попытки освободиться.
- Уши, говорю!
- Да погоди ты!
- Ну давай же! — яростно бормотал Дюк, от отчаяния засовывая оба кулака в карманы штанов и не обращая внимания на выброшенные из саквояжа вещи.
Вдруг в комнате совершенно отчетливо щелкнул замок. Джейк вздрогнул. Заскрипела, открываясь, дверь.
- Беги, дурак! — зашипел он. — Я догоню!
- Пошел к черту! — рявкнул Дюк, схватил покрасневшее ухо компаньона и безжалостно потянул.
Тот взвыл.
- Ах ты ж, дьявольщина! — раздалось в комнате. — Шериф, скорее, уходят!
Джейк, приготовившийся к самому худшему, дернулся изо всех сил, обдирая щеки, и сверзился, увлекая за собой компаньона, на клумбу. Вскочил на ноги, подхватил саквояж, и искатели приключений припустили вперед, легко перескочив низенькую изгородь. По дороге Дюк споткнулся о кошку: несчастная с истошным мявом пролетела фута четыре. Чистенькая старушка, приближавшаяся к дому начальника станции с корзиной яиц, оказалась недостаточно расторопной, чтобы отскочить, оказавшись на пути двоих джентльменов. Корзина покатилась по дороге. Хрустнула скорлупа и Джейк чуть было не грохнулся, стряхивая корзину с ноги.
- Простите, мэм! — извинился на ходу искатель приключений.
В спину им неслись истошные вопли, призывающие одновременно Господа Бога, шерифа и поймать воров.
Компаньоны тем временем пересекали каменный мост, под которым шумел водопад. Затем их глазам открылась широкая мостовая, по которой и рванули двое джентльменов, проигнорировав тротуар, огороженный выкрашенным белой краской парапетом. Мимо магазинов и лавочек с полосатыми тентами, мимо церквей, скверов и палисадников, мимо неспешно трясущихся экипажей, мимо тележки мороженщика, мимо фонтана… Свернули на перекрестке, помчались вдоль усаженной вязами аллеи. Обогнули какое-то крупное здание. Здесь дома стали встречаться все реже, реже, пока мощеная дорога не кончилась.
Вдоль утоптанной пыли шумели кронами вязы. Отбрасывали послеобеденные тени дощатые стены деревенских домов. Здесь двое джентльменов несколько сбросили скорость: дорога шла в гору. Кругом шумели листвой березы и клены и, в общем, больше всего было похоже, что компаньоны оказались в лесу.
- Куда теперь? — громко дыша, поинтересовался Дюк.
- Куда угодно, только не на станцию, — отозвался компаньон. — Точнее, на станцию, но на другую. И чем дальше от этой, тем лучше.
- А телеграф? — мрачно спросил Дюк.
- Ну и что нам теперь, стать лесными жителями? — буркнул Джейк. — Поедем как-нибудь. На крыше поезда, я не знаю. Придумаем что-нибудь, в общем.
Они опять повернули, обходя верхушку холма. Дальше дорога спускалась, превращаясь в развилку. А неподалеку, умиротворяюще журча, падал на зеленые от мха валуны хрустальный поток. Со слоистых скал свисали к самому ручью изумрудные папоротники. Где-то поблизости щелкала и свиристела птица.
- Вот в этом райском местечке, — задумчиво сообщил Джейк, — я предлагаю…
Он зевнул, не договорив.
- Да, и не говорите, — кивнул компаньон. — Чертовски своевременное предложение. Такое нервное утро
- Ах, не говорите, мистер Маллоу, не говорите! — Джейк сделал вид, что обмахивается кепи.
Он попрыгал по нагретому солнцем мху, потрогал его рукой.
- Ну что же, сэр, к вашим услугам мягкая постель. Белье, правда, сыровато немного, но не будем занудами.
Выбрав местечко посуше, двое джентльменов устроились, подложив под голову саквояж и накрывшись пиджаками.
- Вы знаете, мистер Саммерс, — мечтательно пробубнил компаньон из под козырька кепи, — не надо было так усердствовать с вещами.
- М-м-м? — отозвался компаньон.
- Я говорю, плед жалко.
Джейк, точно, вспомнил плед в желто-зеленую клетку, оставшийся на клумбе.
- Ну что уж теперь-то, — заметил он философски. — Привыкайте, сэр, к спартанской обстановке.
- Ты знаешь, — промямлил Дюк, — я даже представить не могу, как я этому Веркору скажу.
- Да перестань, — успокоил компаньон. — У кого угодно могут стырить бумажник.
- Да нет, не в этом дело, — Дюк сел. — Просто с письмом было бы так: мы приходим, спрашиваем капитана, отдаем ему письмо, и все. Он теперь знает, кто мы такие и что нам от него надо.
Он повернулся к компаньону.
- А теперь что? Джейк тоже сел.
- Ну что, ничего. Все то же самое, только про письмо придется сказать. Так, мол, и так, было письмо от моего отца, но…
- У отца всяких приятелей — миллион по всему свету! — тоскливо сказал Дюк. — Вдруг этот Веркор вообще его не помнит?
- Почему это «не помнит»? — возразил Джейк. — Я своими ушами слышал — «капитан Веркор, мой старый знакомый».
Дюк тяжко вздохнул.
- Это всего-навсего означает, что они черт знает как давно познакомились. Я о нем, между прочим в первый раз сегодня услышал!
Он вцепился зубами в бутерброд. Джейк хлопнул глазами.
- Сэр?
- Я не смогу! — тоскливо мычал Дюк. — Я же никогда ни у кого ничего не просил! Господи, каким идиотом я буду выглядеть! Так, мол, и так, капитан Веркор, я сын Томаса Маллоу, вашего старого знакомого, у меня стырили бумажник и…
- Возьмите меня на борт! — закончил Джейк. Джентльмены помолчали.
- Мда. Теперь я, кажется, понимаю ваше затруднение, — вздохнул Джейк.
Дюк поднял кудрявую голову.
- Понимаешь? Все бы ничего, кабы не этот бумажник. Получается какое-то: «подайте бедному сиротке»!
Джейк перевернулся на живот и подпер подбородок кулаками.
- Стоп, сэр. Предлагаю отложить церемонию оплакивания на какой-нибудь другой раз и подумать, как сказать про бумажник так, чтобы не выглядеть попрошайкой. Поехали.
- Э-э-э, — протянул компаньон.
- Неплохо для начала, — одобрил Джейк. — Ну, давай дальше.
- В-видите ли, месье Веркор, — начал Дюк, — тут такое дело… стоп, нет. Видите ли, капитан, есть одно затруднение… опять не так. Э…
- Могу ли я, — задумчиво произнес Джейк, — просить вас уделить мне несколько минут?
Компаньон завистливо мотнул кудрями.
- Здорово чешешь! Джейк скорчил рожу.
- Потолкайся в прихожей в доме, где кто-то умер, и не так споешь. Приходится думать, как бы чего не ляпнуть. Представляешь, войти к чужим людям и сообщить, что, вот, мол, готов гроб для вашей бабушки. А эта миссис Миллз, сто тысяч чертей, совсем не бабушка, а жена!
- Ой! — Дюк моргнул. — Ужас. Это ты как так?
- Ну как-как, — уныло вздохнул сын похоронного церемо-нийместера, — ошибся покойником. Или вот: «я сын мистера Саммерса». Как будто они там помнят похоронного церемо-нийместера по имени! Ничего не напоминает?
Компаньон опять ойкнул.
- Это же значит, либо: «я сын похоронного церемоний-местера, либо: «мой отец мистер Саммерс, похоронный цере-монийместер», либо вообще: «я насчет вашего гроба». Как же ты выкручивался?
Он с надеждой посмотрел на компаньона. Тот тряхнул головой.
- Ха, — усмехнулся он. — «Похоронный дом Саммерса», сэр. Тут плохо только, если промазал и в доме вообще нет никаких покойников.
- Что, и такое бывало? — поразился Дюк. Джейк сделал неопределенную гримасу.
- Да много всякого было, сэр, — признался он. — Но мы-то с вами лица частные.
- Какая досада, — огорчился юный Маллоу.
- Придется выкручиваться как частное лицо. «Частное лицо» еще помычало и выдало:
- Понимаете, сэр, тут такая история…
- Какая история? — поинтересовался Джейк.
- Да ну тебя!
— Да ладно, — сказал компаньон. — За нас одно обстоятельство.
- Какое?
Джейк пожал плечами.
- У нас с вами, сэр, нет другого выхода. Так что хочешь — не хочешь, а придется как-то с этим Веркором объясняться.
- Утешил, нечего сказать, — пробормотал Дюк.
- Потом, — раззевавшийся компаньон расправил пиджак, — потом придумаем.
Шумел водопад. Заливались птицы. В небе, расправив крылья, парил то ли коршун, то ли ястреб, то ли еще кто-то такой, большой, хищный и величественный.
- Ай, как-нибудь! — буркнул Дюк себе под нос, свернулся калачиком и уснул.
Звякнул дверной колокольчик и Джейк переступил порог маленькой лавки в нью-хэмпширском Уинчендоне, знаменитом на всю страну Городе Игрушек. Павка совершенно неожиданно возникла на его пути, пролегавшем через лес где-то возле Миддлтона: обычного вида, с полосатым бело-желтым тентом над входом, с бэби в чепчиках, с игрушечной кухней и книжками про Бастера Брауна в витрине.
С полок пялились стеклянными глазами куклы в воздушных шляпках, скалились лошади на колесиках, клоуны в шароварах со звездами глупо растягивали губы, молитвенно складывали ладони ползающие по проволоке жестяные мартышки в фесках, сверкали лаком колес экипажи, таращили круглые нарисованные глаза пары тварей из огромного Ноева ковчега.
