Кроме жестянки с солью и бутылочки с соусом, которым он измазал себе карман и руки, Юлек разложил на траве три банки из-под горчицы, рассыпающуюся пачку печенья и целую гору бутербродов с маслом.
— Шикарно, а? — снова обратился он к Зенеку, требуя, чтоб его похвалили.
— Шикарно, — слегка улыбнулся тот. — А что это за котелок? — спросил он Мариана.
— Это мне дедушка дал, — ответил Мариан. — Солдатский. Старый-престарый, еще с первой мировой войны.
— Ничего, годится, — одобрил Зенек, осмотрев котелок и крышку. — А на крышке можно рыбу жарить.
— Ты умеешь жарить рыбу? — удивился Юлек.
— И жарить, и ловить.
— Удочкой?
— Ну да.
Юлек выразительно посмотрел на Мариана и девочек. Все подумали об одном и том же, но промолчали — кому приятно признаваться, что чего-то не умеешь? Мариан взял котелок и пошел за водой, девочки, нарвав листьев лесной малины, стали раскладывать на них съестные припасы, а Юлек побежал за хворостом на растопку.
«Полевая кухня» выглядела теперь совсем иначе, чем тогда, когда Уля поила Зенека мятой. Каждая стенка была сложена из четырех кирпичей, все щелки замазаны глиной, топка гладко выровнена. Зенек вымел оттуда вчерашнюю золу и начал укладывать принесенный Юлеком хворост в аккуратную пирамидку.
— Слушай, — вдруг вспомнил Юлек, — это ты здесь жег костер?
— Когда?
— Ну, два дня назад, вечером.
— Я. — Зенек улыбнулся, что случалось с ним редко, а затем как бы нехотя добавил: — Я вас видел… тебя и Мариана.
— Правда? — удивился Юлек. — Значит, когда мы искали ножик, ты был на острове?
— Был. Я сидел в кустах.
— Что ж ты нас не окликнул?
— Так. Не захотел.
— Но почему? Почему? — никак не мог понять Юлек. Зенек не ответил. Вишенка тихонько засмеялась.
— Я же говорю, Зенек очень любит таинственность, — сказала она Юлеку.
Но Зенек, занятый костром, не принял вызова. В кустах послышался тихий щебет. Зенек поднял голову и сказал:
— Зяблик. Ищет в траве корм.
— Откуда ты знаешь, что зяблик? — спросила Вишенка. — Ты же его не видишь.
— Ну и что? По голосу.
— А если бы он не искал корм, то у него был бы другой голос? — полюбопытствовал Юлек.
— Конечно. Вот так, с присвистом, он щебечет, только когда кормится. Сейчас мы его увидим.
Птица затихла. Зенек выжидательно поглядывал на кусты. И вот из веток выпорхнула хорошенькая птичка с рыжим брюшком и серо-зеленой спинкой. Она опустилась на землю в нескольких шагах от ребят и пошла прыгать по траве, звонко попискивая.
— Смотри, совсем не боится! — удивилась Вишенка.
— Зяблик птица не пугливая, — сказал Зенек.
— Это зяблик? — осведомился Мариан, который как раз подошел с котелком, полным воды. Он любил все знать наверняка.
— Да, — ответил Зенек. — На вашем острове вообще много разных птиц. Я видел синиц, дикого голубя, зеленых дятлов. А зеленые дятлы очень редко встречаются.
— Где ты их видел? — воодушевился Юлек. — Здесь, на поляне?
— Здесь. Но только, пока мы разговариваем, они не покажутся. Лучше всего на птиц смотреть утром, когда всходит солнце.
— Слышишь, Мариан! — горестно прошептал Юлек. — Если бы мы ночевали в шалаше, мы бы тоже увидели!
— А что скворцы по утрам выделывают! — улыбнулся Зенек. — Я сегодня, наверно, целый час смотрел, как они купались.
Юлек никогда не видел, как купаются скворцы. Он тихонько вздохнул, еще раз позавидовав Зенеку, — бабушка, ясное дело, никогда не разрешит ему ночевать на острове.
Мариан, Вишенка и Уля молча рассматривали кусты и деревья, как будто надеялись, что оттуда немедленно появятся все те птицы, о которых говорил Зенек.
Птицы не появились. Но они были, им нравилось жить здесь, и от этого остров показался ребятам еще прекраснее, еще заманчивее.
* * *
Приготовления к «пиру» потребовали много времени и сил. Нужно было не только вскипятить воду для чая — тут-то и пошел в дело солдатский котелок, — но еще испечь картошку, а для этого, как известно, требуется много горячих углей. Поэтому членам команды пришлось основательно потрудиться, стаскивая со всего острова сучья и щепки, тем более что топливо нужно было еще и про запас, чтобы Зенек мог жечь костер вечером, когда они уйдут.
Наконец все было готово и они приступили к еде. Уля вынула свою зеленую кружечку, Вишенка — принесенную ею чашку, мальчики получили по банке из-под горчицы, и то, что у каждого была своя отдельная посуда, придало трапезе особенно торжественный характер.
— Бери, — сказал Юлек, подсовывая Зенеку бутерброд.
Ему и в голову не приходило, что сначала надо предложить девочкам. Впрочем, девочки нисколько не обиделись, они, как и ребята, считали, что Зенек — гость и ему принадлежит право первенства. Им очень хотелось, чтобы Зенек как следует поел. Однако он, к общему удивлению, заявил, что не голоден, потому что съел хлеб, оставшийся с вечера. Юлек выкрикнул свое обычное «Ты с ума сошел?», и все стали его наперебой угощать. Тогда он начал есть, но выбирал самые маленькие кусочки и жевал медленно и нехотя.
Тем временем Дунай, который недавно появился на поляне и лежал под кустом, встал, подошел поближе и замер в позе терпеливого нищего. Уля отломила кусок хлеба и бросила ему. Пес отскочил в сторону, но тут же вернулся, обнюхал хлеб и стал торопливо глотать, не сводя глаз с девочки.
— Еще просит, — засмеялась Вишенка. Она широко размахнулась и бросила Дунаю половинку картошки.
Пес поджал хвост и удрал в кусты.
— Какой глупый этот Дунай! — сказал Юлек. — Вишенка ему еду дает, а он убегает.
— Он не глупый, он умный, — ответил Зенек. — Он увидел, что Вишенка замахивается, и понял это по-своему. Точно так же поднимают руку, когда бросают камень, и собака это запомнила. Ей, видно, не раз доставалось.
Юлек, Мариан и Вишенка, которые до сих пор почти совсем не обращали на Дуная внимания, теперь посмотрели на него с интересом.
— А когда Уля бросила ему хлеб, он совсем не так испугался, только чуть отпрыгнул, — сказала Вишенка.
— Это потому, что она не так сильно замахнулась. А потом, она его уже несколько раз кормила.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Вишенка.
— Она мне говорила… — помолчав, ответил Зенек.
Уля, сидевшая все это время с опущенной головой, встрепенулась и бросила на Зенека быстрый взгляд. Значит, он помнит? Почему же тогда он ни разу не заговорил с ней, не посмотрел на нее? Вот и сейчас смотрит в сторону…
— А из рук он все-таки не возьмет, — сказал Мариан, — даже у Ули.
— Возьмет, — ответил Зенек.
— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Юлек.
— Нужно только терпение.
— Уля, попробуй! — воскликнул Юлек и протянул ей кусок хлеба с маслом.
Мариан и Вишенка тоже заинтересовались и внимательно смотрели на пса, который тем временем вернулся на прежнее место.
— Дунай! — тихонько позвала Уля, протягивая ему хлеб.
Дунай сделал шаг — и остановился.
— Иди сюда, Дунай!
Пес потянулся мордой к ее руке и даже замахал хвостом, но было видно, что ближе он не подойдет.
— Он нас боится, — сказал Зенек. — Мы слишком близко. — И впервые после того разговора негромко обратился к девочке: — Отойди от нас немного.
Уля встала, отошла от костра и присела на траву. Дунай попятился, не переставая, однако, следить за ее движениями.
Зенек посоветовал Уле протянуть руку и держать неподвижно хлеб на ладони.
— Так, хорошо, — сказал он. — Теперь позови его, только тихо, спокойно.
— Иди сюда, Дунай, иди сюда, — ласково, не повышая голоса, повторяла Уля. — Ну иди, собачка, не бойся…
Дунай беспомощно посмотрел на нее и несколько раз махнул своим злополучным свалявшимся хвостом, как бы извиняясь за свою недоверчивость. И все же не тронулся с места, только нервно облизнулся.
— Не возьмет, — тихо сказала Уля, продолжая держать руку на весу. — Бросить ему?
— Нет, — так же тихо ответил Зенек. — Вытяни руку еще немного. Но только медленно-медленно.
Уля слегка наклонилась вперед. Ее рука на несколько сантиметров приблизилась к Дунаю. Он заметил это и вдруг, оскалив зубы, яростно кинулся к ней, как будто хотел укусить протянутую руку. Прежде чем ребята сообразили, что произошло, он, схватив кусок, отскочил в сторону, положил хлеб на землю, оглянулся, не грозит ли ему какая-нибудь опасность, и, успокоившись, начал грызть жесткую корку. Уля смотрела на него с умилением.
— Говорил же я, что возьмет, — сказал Зенек.
— Я думала, он Улю укусит! — взволнованно крикнула Вишенка.
— Все зубы было видно, верно? — поражался Юлек. — Я тоже думал, что укусит.
— Это потому, что он еще не доверяет, — объяснил Зенек. — Собака, которая не боится, берет еду. А он схватил ее, как добычу на охоте. Боялся упустить.
