– Пошли домой, – мрачно заключил Левушка, шмыгая носом.
Туораах посмотрел на него умоляюще и еще сильнее замахал руками. Наверное, он хотел сказать, что еще рано. Дьикти Хотун вознамерилась было спустить его на землю, но тут малыш заупрямился и захныкал. Он начал вертеться, выгибаться и цепляться за Дьикти Хотун, как самый капризный и ужасный на свете ребенок, который привык сидеть на руках у взрослых.
Мальчики подошли поближе, чтобы помочь. Пожалуй, тут очень понадобились бы крепкие руки Маши и ее решительность. Левушка и Абашикка подошли к Туорааху с двух сторон и хотели схватить его за руки, но малыш начал отбиваться и в пылу борьбы сорвал шапку с Дьикти Хотун. Ребята увидели ее волосы, собранные на затылке. Туораах почему-то схватился за них и потянул изо всех сил. Волосы рассыпались. Они действительно оказались очень красивыми, сияющими, слегка вьющимися на кончиках. На солнце они отливали золотом. Туораах зажмурился, быстро провел по ним обеими ладошками и неожиданно притих. Левушка взял его за руку, Туораах спокойно дал себя отвести от Дьикти Хотун на некоторое расстояние.
– Извините. Вот ваша шапка, – сказал Абаашикка, подбирая с земли головной убор Дьикти Хотун и с поклоном протягивая ей.
Дьикти Хотун, как ни странно, улыбалась. Она быстро собрала волосы, молча взяла шапку из рук Абаашикки, водрузила ее обратно на голову и присела на корточки перед Туораахом.
– Ну, теперь все будет хорошо? – спросила она его. Малыш кивнул.
Мальчики переглянулись.
– Вы не сердитесь на нас? – спросил Левушка.
Дьикти Хотун подняла голову и внимательно посмотрела на него.
– Может быть, Лику не хватало музыки? – задала она ему чрезвычайно странный вопрос.
Левушка озадаченно молчал, продолжая виновато сутулить спину.
Дьикти Хотун встала и махнула рукой. В листьях ближайших деревьев появилось едва заметное дрожание. Может быть, легкий ветерок от движения рукой Дьикти Хотун их потревожил. Но прошло несколько мгновений, никто не шевелился, а дрожь в листьях все усиливалась. Затем раздался звук. Он осторожно пробрался к ним сквозь шорох листьев и легко затрепетал на одной ноте, как бы пробуя себя.
– Ля второй октавы, – уверенно заявил Левушка, выпрямляясь.
– Да, – ответила Дьикти Хотун, закрывая глаза. – Настройка.
Она слегка пошевелила длинными белыми пальцами, затем решительно махнула обеими руками. Раздалась музыка.
– Музыка леса, – прошептал Абаашикка. – Где-то я уже читал про это.
– Ты знаешь, где, – так же шепотом ответила Дьикти Хотун, продолжая дирижировать чудесным оркестром.
Левушка был весь в музыке.
После того, как музыка перестала звучать, и последняя нота, закружив, с сожалением улетела в синее небо, Дьикти Хотун вывела ребят из дома и проводила до калитки. Двор и калитка выглядели как обычно. На улице продолжался тот же день. И проблемы были те же. Но стало как будто легче.
– Что это значит? – размышлял вслух Абаашикка. – Лику не хватало музыки? Зачем котенку музыка?
Они крепко держали Туорааха за руки с обеих сторон. Малыш шел смирно. Левушка брел рассеянно, как в полусне. От вопроса он как будто очнулся и удивленно огляделся по сторонам.
– Ох и попадет же нам. – с тоской констатировал он, взглянув на уличные часы. – Мы гуляем уже один час и десять минут.
Они схватили Туорааха за руки еще крепче и бегом направились к Балагану. Туораах, спотыкаясь, тоже бежал, изо всех стараясь не доставлять старшим ребятам неудобств.
Маша ждала их во дворе Балагана.
– Я знаю, что такое фармацевт! – закричала она издали, завидя их.
– И что же это? – спросили запыхавшиеся ребята, поспешно влетая во двор.
Маша размахивала пачкой пастилок от кашля.
– В аптеке, когда я покупала лекарство, у тетеньки на халате было написано: «Фармацевт Вера Васильевна Иванова».
– Значит, это человек, который продает лекарства? – высказал предположение слегка задетый Левушка. Считалось, что Левушка знает значения всех самых умных и трудных слов на свете, и вот, надо же, Маша оказалась эрудированней. Просто он забыл заглянуть вовремя в словарь. (Но мы же опять-таки знаем, что Левушка в словарь заглядывал, но… на букву «П». Потому что на слух он воспринял это слово как «пармасепт». Ничего удивительного, что поиски оказались тщетными, ведь такого слова в словаре просто нет).
– Не только продает, но и делает! – победно вскинула голову Маша. – Я спросила. И вообще, фармацевт знает, от чего какое лекарство и как оно делается.
– А, теперь понятно, – закивали мальчики.
Всем теперь стало ясно, почему Эдьиэйка упорно называет себя фармацевтом, когда выпивает кока-коалу. Хотя бы одной загадкой в этом Балагане стало меньше… Ребята пока ведь не знали, что на самом деле точный состав лекарства под названием кока-коала известен очень немногим людям, и что Эдьиэйка-то уж точно его не знает. Хотя…
– Ну, пошли, – вспомнив о делах, вздохнул Абаашикка. – А мы были у Дьикти Хотун, только не говори об этом Эдьиэйке, и Туораах катался на белой лошади, только не говори об этом Эдьиэйке, и она сказала—не лошадь, а Дьикти Хотун—что Лик ушел потому, что ему не хватало музыки. Об этом тоже пока не говори Эдьиэйке!
Эдьиэйка, занятая приготовлением ужина по новому рецепту, вытащенному Машей из интернета, не обратила особого внимания на пятнадцатиминутное опоздание честной компании с прогулки.
У Балагана есть свои праздники. Вернее, он всего один, но длится целый месяц. Это месяц сентябрь. Почему сентябрь? Считается, что все дети вернулись в балаганы после летних каникул. Дети из нашего Балагана, конечно, никуда не уезжают, потому что их никто нигде не ждет, им некуда ехать. Но говорят, некоторых детей из некоторых балаганов отпускают на все лето, если у них находятся какие-нибудь тетушки и дядюшки, согласные заняться их летним отдыхом. А иные балаганы даже располагают летними дачами – сайылыками. Туда дети выезжают, чтобы купаться, загорать и отдыхать от городской жизни на лоне природы. Например, ББ вывозит своих воспитанников в собственный одноименный летний лагерь. Он очень большой и расположен в красивом месте на берегу теплого моря.
Короче, весь сентябрь в балаганах идут праздничные мероприятия, и в нашем тоже. Этот месяц так и называется на якутском языке – месяц балагана. Месяц возвращения в зимние дома, месяц радостных встреч и подготовки к долгим сильным холодам, к наступлению которых обитатели всех балаганов, конечно, относятся исключительно серьезно.
В этом году празднование священного месяца Балаган было омрачено исчезновением Лика-Аккуратика. Он пропал в начале сентября, почти за месяц до большого, самого главного Праздника, который приходится на 27, после которого оставшиеся до конца месяца три дня бывают только вручение подарков и подведение итогов. Потом начинаются будни, и долго-долго нет никаких праздников, пока не наступает Новый год, который, понятное дело, отмечают не только в балаганах, но и везде. Кстати, Новый Год наступает два раза – летом и зимой. Летний Новый год наступает 22 июня. Целых три дня полагается провести на природе, петь, танцевать, разговаривать, соревноваться, устраивать конные скачки и вообще всячески веселиться. А День Мам и День Пап, в Балагане, конечно, не отмечают, как и все остальные известные вам, обычным детям, праздники.
– Я приготовил песенку к 27 сентября, – заявил однажды утром Кусеныш, забираясь на колени к Эдьиэйке. – По радио услышал. Можно, спою?
Дети как раз собирались завтракать. Эдьиэйка кивнула, все приготовились слушать. Кусеныш прокашлялся и пропел тоненьким голоском:
– «Усатый котенок, он тоже тигренок,
Но только поменьше и цветом другой,
И нет у котенка рычанья тигренка,
Во всем остальном он точно такой!»
Наступила тишина. Все дети сникли.
– Нет, не думаю, что эта песенка годится для праздника, – пробормотал Левушка, вставая из-за стола. – Спасибо, я уже позавтракал…
– Ты умеешь испортить настроение, – вздохнул Абаашикка, отворачиваясь от Кусеныша. Его кудрявая голова низко склонилась над столом. Маша, сердито стуча ложкой об тарелку, быстро доедала кашу, а Туораах, который после того памятного визита к Дьикти Хотун научившийся немного говорить, причем говорить не совсем невпопад, изрек:
– Можно потом.
Хотя что он имел в виду, опять никто не понял. То ли он хотел попросить Кусеныша спеть ему эту песню еще раз потом, или хотел сказать: «Мог бы и потом», а может, хотел намекнуть, что вообще, время петь эту песенку придет позже. А Эдьиэйка подумала, что он просто хочет съесть свою кашку позже, и возражать не стала.
Только Кусеныш непонимающе хлопал огромными глазами на маленьком, бледненьком и худеньком личике. Он на самом деле ничего не понимал. Он же хотел как лучше. Он даже выучил песенку. Его беспокоило, что никто не готовится к празднику как следует. Это непорядок! Нашелся Лик или нет, праздник должен состояться. Это правило.
