– Нет.
– Эх, жалость-то какая! – Дама спохватилась: – Вообще-то, конечно, правильно, чего травиться, и денег сколько уходит. Вон у меня сосед смолит и смолит. Да. Слушай, – перешла она на заговорщический шепот. – Давай запишем, что куришь, а? Дверь-то, дверь никто открывать не хочет, а ноги уже немолодые. Если я норму не сделаю, мне и денег не заплатят. Понимаешь?
– Понимаю. – Аня пожалела даму. – Давайте запишем, – согласилась она.
– Ну вот. Возраст есть. Так, сколько лет куришь? Напишем год. Ладно?
– Как хотите. У нас во дворе девчонка есть, так она с десяти лет смолит.
– Драть некому! Хорошо, напишу: три года. Дальше. Какие предпочитаете? Ага, пишу: легкие, с фильтром. Они самые дорогие, чтоб ты знала. Так, тут я все сама потом напишу, дома. Вот чего, дай свой телефон, пожалуйста, а то нас проверяют. Если не подтвердится, штраф – ползарплаты.
Аня продиктовала номер мобильника. Незнакомка вручила ей коробку конфет.
– Спасибо тебе, а дверь лучше никому не открывай!
И она пошла на следующий этаж.
Прошло совсем немного времени, и в дверь снова позвонили.
– Кто? – На сей раз Аня решила не открывать кому попало.
– Ань, да я это, я! Кому еще быть? – нетерпеливо ответила Ира.
– Заходи.
– Представляешь, ключи где-то посеяла. – Ира откинула волосы. – Прихожу домой, стою под дверью, ищу, ищу. Все карманы перерыла – нету. Я у тебя посижу. Не торчать же на лестнице. – Она вошла к Ане в комнату. – Грызешь?
– Кого? – не поняла Аня.
– Не кого, а что. Гранит науки. Правильно: ученье – свет, а неученье – тьма, как сказал электрик, отказываясь чинить проводку.
– Ты чего такая веселая?
– Потому что меня почти взяли в Школу искусств. Алла Генриховна сказала, что у меня есть шанс, хотя зачетные работы нужно закончить.Так что до свидания, дорогая школа. Не скучай, любимая Кошка. Между прочим, в ближайшие четыре года я буду называться студенткой, а ты еще школьницей.
– Да на здоровье! – Аня сдвинула учебники. – Тебя кормить?
– Не то слово! Умираю от бескормицы. – Ира изобразила умирающую и протянула к подруге руки: – Спасите!
– От чего ты там умираешь? – переспросила та.
– От бескормицы. Это когда не кормят, а вопросы задают. Пойдем на кухню.
– Везет же некоторым. – Аня делала бутерброды, а Ира их ела. – Вот ты ешь сколько хочешь, и хоть бы что. Хоть по торту в день, и такая же худенькая. Я лишний кусочек только возьму и сразу поправляюсь.
– Да брось ты! Лучше скажи, зачем нас Юлька позвала? Еще туману напустила: никому не говорите! То да се!
– Раз без ребят… – Аня достала банку растворимого кофе. – Значит, с Ежовым она поцапалась. Тебе сколько ложечек?
– А нормального нет? Ну, который варят. Ты же знаешь, я такой не люблю. – Она улыбнулась. – Кофе и Константин Юрьевич – вот все, что осталось от Темы.
– Нормального нету. Не хочешь – пей чай. Ты что, все еще из-за него переживаешь?
– Не из-за него, из-за себя. Ладно, не будем о грустном. – Ира отрицательно покачала головой. – Лучше скажи, почему такие секреты.
– Да она небось как с Ежовым разругалась, – Аня налила себе и подруге чаю, – так от расстройства чего-то там наворотила.
– Брось, я их буквально вчера вместе видела. – Ира положила себе сахару. – Идут, улыбаются. Картинка!
– Дурное дело нехитрое. Если у Юльки крышу снесло – пишите письма.
– Точно. Тогда, выходит, еще что-то. Как она сказала? Один тип преследует? Ладно, поглядим, какой еще тип.
Девушки пришли к Юле, как и договаривались, к семи. Дверь открыла она сама.
– Большое вам спасибо! – Юля напряженно улыбнулась и покосилась на часы. – Проходите ко мне. Марина ушла, бабушка смотрит телевизор.
Аня протянула ей конфеты:
– Вот, к чаю.
– Да, здорово. – Юля положила коробку на подзеркальник и опять посмотрела на циферблат.
О конфетах она забыла, коробку в комнату прихватила Ира.
Девушки сели. Разговор как-то не клеился. Сначала гостьи ждали объяснений, потом пытались задавать наводящие вопросы, но все напрасно. Юля их не слушала. Каждую минуту она пыталась незаметно посмотреть на часы и вздрагивала от малейшего звука на лестнице. Аня с Ирой, значительно переглядываясь, ели конфеты. Слишком странно все это выглядело, и Аня даже пожалела, что не послушалась Волкова.
Вдруг на лестнице раздался топот, в дверь одновременно стучали и звонили. Юля побежала открывать и через минуту ввела в комнату насмерть перепуганного человека.
– Заприте… двери… звоните… в милицию… – Он тяжело дышал и был весь красный.
Аня с Ирой не без труда узнали его. Этого парня они уже видели на дне рождения Юли. Правда, тогда он был без бороды, совсем не такой красный. Его звали то ли Шурик, то ли Лелик.
– Девчонки, – попросила Юля, – воды Шурику принесите. – Она вдруг успокоилась.
Аня побежала за водой и вернулась с целым графином. Ира заботливо наполнила стакан.
Под их вопросительные взгляды Шурик выпил залпом полный стакан и потом долго вытирал клетчатым платком пот со лба, лысины, шеи.
– На меня сейчас напали. Мне угрожали, обещали убить. Я, конечно, оборонялся, но их двое, и меня предательски стукнули сзади чем-то тяжелым. – Он осторожно потрогал затылок. – Наверняка шишка будет. Жуткие типы, вы бы со страху умерли. Дайте еще водички!
Ира налила, а Шурик осушил второй стакан.
Девушки внимательно слушали. Такого поворота никто из них и предположить не мог.
– Здоровые, наверное? – сочувственно спросила Аня.
Шурик деловито прищурился:
– Метра по два ростом, качки, хотя я тоже не слабак.
– А оружие? – От любопытства у Иры блеснули глаза. – Оружие было?
– Один пистолет я видел точно, боевой. Я в этом кое-что понимаю.
– Как ты думаешь, кто они? Бандиты или террористы? – Ане стало страшновато.
– Не знаю, но наверняка все это как-то связано с моей музыкальной деятельностью. Вокруг настоящего таланта полно завистников. Но они меня не уничтожат.
– Ой, да ладно гнать, при чем тут твое музыкальное училище? – Юля махнула рукой. – Чушь! Ты денег никому не должен?
– Я неплохо обеспечен. – Шурик успокоился, больше пока ему никто не угрожал. – Да-да. – Он выразительно посмотрел на Аню. – У меня прекрасная машина, и специальность у меня творческая. – Последние слова предназначались Ире.
В дверь опять позвонили, но девушки были слишком увлечены и ничего не слышали. Наконец в комнату заглянула Юлина бабушка.
– Здравствуйте, Генриетта Амаровна, – хором сказали Аня и Ира.
– Доброго здоровья! – поприветствовал ее Шурик.
– Здравствуйте, ребята, – улыбнулась бабушка. – Юленька, к тебе еще гости. Встречай.
– Кто там? – недовольно спросила Юля.
– Коля, конечно. – Она лукаво погрозила внучке. – С ним еще один молодой человек из вашего класса и некто третий.
– Как вы могли их впустить! – Шурик негодовал. – Они еще и третьего вызвали!
– Вот новости! – Генриетта Амаровна недовольно фыркнула. – От горшка два вершка, а так со старшими разговаривает!
В комнату вошли Коля Ежов и Ваня Волков, на заднем плане, разумеется, маячила Ирочка. У Юли и Ани вытянулись лица. Ира сначала посмотрела на одну из них, потом на другую и звонко рассмеялась.
– Картина маслом. «Не ждали»!
– Как известно, – начал Шурик, – незваный гость хуже татарина. А я бы сказал…
Но Ежов показал кулак, Ирочка высунула язык, и Шурик замкнулся в гордом молчании. Казалось, его очень заинтересовали обои в Юлиной комнате.
– Ребят, – обратилась Ира Дмитриева к Ежову и Волкову, – там два громилы внизу еще стоят?
Парни переглянулись.
– Они… это… – начал Коля. – Они тут ходят по подъезду.
– Огромные, кулак с мою голову, – вставила Ирочка.
– Жуть какая! – У Ани расширились глаза. – Надо правда в милицию звонить.
– Зачем? – удивился Иван. – Они же никого не трогают.
– Конечно! – возразила Дмитриева. – Вас, может, и не трогают, а человек от них пострадал. По голове его стукнули, чуть до инфаркта не довели.
– Кого? – переспросил Коля.
– Ага, я вот тоже думаю, – недружелюбно уставился на Шурика Иван, – это кого же тут стукнули?
– Он же сам! Первый! Этот… – возмутилась Ирочка, но осеклась, взглянув на брата.
– Вот человек сидит. Он и пострадал. – Ира Дмитриева забыла, как Шурика зовут, и потому просто кивнула в его сторону.
Тот настолько погрузился в разглядывание Юлиных обоев, что никак не реагировал на происходящее.
И тут в дверь опять позвонили. Юля секунду или две помедлила и бросилась в прихожую, даже дверь в комнату не прикрыла. Ане ужасно захотелось спрятаться за Ванину спину. Но Генриетта Амаровна уже опередила внучку, сама открыла и закрыла дверь.
