Интересно, канарейка поет словами или нет? А другие канарейки понимают, что она поет?»
Столько разных вопросов возникает в голове Матиуша, но он старается сам ответить на них. И получается так, как будто Матиуш и ученик, и учитель одновременно. И так даже лучше. Когда раньше он спрашивал о чем-нибудь иностранца-воспитателя или капитана, они как будто бы ему объясняли, но не так хорошо, как теперь он объяснял себе сам. Теперь он стал понимать, потому что, спрашивая себя, он долго размышляет над ответом.
Вообще у Матиуша такое чувство, как будто он не один. Будь он один, ему было бы скучно, а он совсем не скучает. Разговаривает с самим собою, как будто беседуют несколько человек. Ведь что значит мыслить?
«Наверно, у каждого человека в голове имеется много маленьких человечков, и каждый что-то новое знает и что-то новое говорит. Иногда они спорят, иногда один другого поправляет или советует. Например, вдруг ты вспоминаешь что-то, о чем давно забыл. Видимо, человечек в голове спал, а тут проснулся, и говорит. Странно они живут. И очень маленькие. Хотя муравьи тоже маленькие, а какие умные.
А может быть, это не человечки, а такие машинки, пружинки или что-то вроде фонографа или магнитофона? Нет, это было бы хуже, ведь машинки сделаны из железа, их люди делают на фабриках. А это человечки.
В крови тоже есть такие малюсенькие существа, которые можно увидеть только через увеличительное стекло. И в воде есть червячки, которых простым глазом не увидишь. Может быть, люди не изобрели еще таких стекол, через которые можно тех малюсеньких человечков увидеть?
Может быть, они есть и в сердце? Люди думают, что это кровь в сердце стучит, а это человечки там летают. Может быть, у них даже есть крылья? И когда в сердце больше грустных человечков, делается грустно, а когда больше веселых, делается весело?
Тогда можно понять, почему один раз человек поступает умно, а другой глупо. Может быть даже, у одних человечков крылья, и это ангелочки, а у других — рога, и это чертики».
Думает Матиуш то так, то иначе, старается, чтобы всё сошлось. Точно ничего не знает — так же, как и настоящий философ, который тоже много думает, а ничего точно не знает. Но самое важное, чтобы всё сошлось.
«Вот, например, молитва. Что это такое? Как Бог может знать, о чем думают люди? Значит, есть один маленький человечек в каждом человеке, может быть, он и есть то самое, что называется душой или совестью. Тому человечку легко все знать — ведь он внутри человека — у него крылышки, и, когда человек спит, он выходит, например, через ухо, совершенно как пчела из улья, и летит, и все Богу рассказывает. Господь Бог сидит на троне, а маленькие пчелки, те человечки, ждут аудиенции. А люди спят, ничего не знают. А когда человек молится, то сам по собственной воле посылает своего человечка — эту совесть, или душу — и он даже за один день может слетать к Богу».
Иногда Матиушу кажется, что в его голове как будто идет война или какие-то бунты. Одни человечки говорят так, другие иначе. Наверно, в голове есть и войско, и министры. И самая важная мысль, как пчелиная матка. И человечки могут перелетать из одной головы в другую. И у Матиуша в его голове есть пчелки-мысли из головы министров, лорда Пакса, Бум-Друма, и даже из головы отца, мамы, бабки и прадеда.
Сидит Матиуш у моря, бросает в воду камешки и думает. В голове говорят маленькие пчелки, Матиуш слушает. И кажется, будто он на уроке. Только учителей у него тысяча, даже миллион, и никто друг другу не мешает, все говорят по очереди, а слово берет всегда тот, который сейчас всех нужнее.
Встает Матиуш, идет в лес, там есть муравейник. Садится на пень, смотрит на муравьев. На муравейник так же приятно смотреть, как на море. Матиуш бросает кусочек листика или коры, смотрит, как муравьи его тащат, такие крохотные. Возьмет осторожно муравья, положит на руку, смотрит, как он кружится, хочет убежать. А Матиуш каждый раз ему палец подставляет. Муравей думает, что это высокая гора. Думает, что уже прошел десять километров, а это все еще рука Матиуша. Муравей ножками перебирает, бежит, а ножки, как ниточки.
А то вынесет Матиуш клетку с канарейкой, повесит на сучок, откроет дверцу и наблюдает, что будет. Но канарейки необитаемого острова, свободные птицы, — не понимают канарейку из клетки. И не любят ее. Когда Матиуш выпустил канарейку, те начали с ней ссориться, а потом стали ее клевать и заклевали бы, если бы Матиуш ее не защитил. Матиуш не видит между ними разницы — и то птицы, и это птица. Его канарейка желтая, и те канарейки желтые. И одинаково чирикают. Однако должна же быть разница, если они ее отличают. И не любят. Канарейка Матиуша боится свободных птиц. Перепрыгнет с жердочки на жердочку, зачирикает. Те послушают и что-то ответят. Канарейка из клетки сядет у открытой дверцы, повертит головкой и чирикнет, как будто сама с собой советуется, что делать. То наклонится вперед, чтобы вылететь, то снова возвращается. Или вылетит, посидит немного, но видно, что ей не по себе. Такая взбудораженная, поправляет крылышки, головкой крутит… А местные канарейки что-то ей говорят. Не знает Матиуш, ссорятся они или только спрашивают, кто она и откуда. Но Матиушу кажется, что он начинает кое-что понимать, — они ей завидуют, что у нее золотая клетка, но смеются над ней, потому что она разучилась летать!
«Привыкнет, — думает Матиуш. — Моя канарейка может многому их научить».
Но лесные канарейки знают много такого, чего не знает его канарейка.
Как все странно, но очень интересно.
Как будто бы Матиуш ничего не делает, а в то же время очень занят, и нет у него ни одной свободной минуты. И когда наступает вечер, Матиушу жаль ложиться спать. Сидит он перед домиком и смотрит на звезды. Точно в первый раз их видит. Кажется, звезды такие же огромные шары, как наша земля. Интересно, там тоже есть люди, пчелы, мушки, муравьи? А человек такой крошечный в сравнении с огромным морем и звездами, которые невозможно сосчитать!
Матиуш пробовал сосчитать звезды, но так и не смог.
Остров Матиуша делился на две части — западная часть была слегка гористая, три небольших холма, полянка у самого моря, а с левой стороны гора, скалистая и довольно высокая. У ее подножья залив. Остров здесь узкий и порос лесом. В этом месте в море впадает река, текущая с восточной части острова, значительно более широкой и покрытой густой чащей. Там укрылись остатки туземцев, убежавших от эпидемии. На поляне здание опустевшей школы занимает Матиуш и полковник Дормеско. Стража живет в бывшем домике купца. Дормеско за прежние заслуги помиловали, тем более, что дело о побеге знатного пленника закончилось благополучно.
Невдалеке от острова, на скале, возвышался маяк, который сейчас не горел, так как был испорчен.
Раз в неделю корабль привозил почту и все необходимое. Писем было немного, газет Матиуш не читал: не имел ни желания, ни времени.
Зачем ему новые известия, когда есть столько старых, которые нужно основательно обдумать? Матиуш начинает новую, совсем другую жизнь; но чтобы было все действительно хорошо, он должен хорошенько вспомнить, что было перед этим, тогда, когда он был королем-Реформатором. В улье его головы нет порядка. Человечки говорят и делают, что им вздумается, ложатся спать, когда хотят, вылетают из головы и возвращаются, когда хотят. Ведут войны и даже не говорят Матиушу, из-за чего ссорятся и дерутся. И получается, что чем больше Матиуша мучают мысли, тем меньше он знает и понимает.
— Ну хорошо: не хочу быть королем. Но кем хочу быть? Ведь нельзя же всю жизнь бросать в море камешки и смотреть на муравьев?
Ну хорошо: в тюрьме я ходил по тюремному двору и считал шаги, А теперь считаю звезды и камешки, которые бросаю в море. Но тогда я был пленником и хотел убежать/ А теперь?
И теперь Матиушу как будто тоже хотелось убежать, но не с необитаемого острова, а как-то иначе. Но куда и зачем?
Матиуш не знает, потому что в голове у него беспорядок: то веселые человечки начинают хозяйничать, как хотят, и Матиуш радуется, сам не знает почему. То снова грустные человечки берут верх, и Матиуш вспоминает, что он сирота, как будто он только теперь об этом узнал. На глаза навертываются слезы. То он чем-то встревожен, словно ждет, что должно случиться что-то очень плохое.
И все делается само собой, так, что Матиуш не может сказать:
— Я так хочу.
Матиуш любит купаться в море. Но иногда остановится на берегу, уже начав раздеваться, и вдруг — передумает. Почему? Ветер, или вода холодная? Нет, солнце светит так же, как вчера. Только Матиуш другой.
Любит Матиуш грести. Сядет в лодку и начнет грести, быстро, быстро, и чем больше болят у него руки, тем ему приятней. А иной раз посмотрит на лодку и удивляется, что вчера плыл на ней с таким удовольствием. Если бы плыть и знать, что там тебя что-то ждет, стоило себя мучить. Но так повертеться по кругу и вернуться на то же самое место — смешно и глупо.
