– Остановимся поближе к этой мельнице, ведь мы никогда не видели мельницу вблизи. Едемте скорее! – позвал он.
При этих словах все как будто проснулись и быстро покатили к ветряной мельнице. Мадс намного опередил остальных. Он точно знал, что должен делать. Он проберётся внутрь в мельницу! Там он, конечно, увидит мельника и спросит, нет ли у него на мельнице кровати. Тогда он попросит разрешения прилечь на минутку на его кровать. Ляжет и тут же встанет. Но уж на этот раз он встанет с той ноги, с какой нужно. Если он ошибётся, он сразу поймёт это, снова ляжет и встанет уже с другой ноги.
Но дверь на мельницу оказалась заперта, мельник не жил здесь, потому что мельница не работала уже много лет. Ей оставалось только стоять и служить напоминанием людям о том, что когда-то на ней мололи зерно, а также быть украшением пейзажа, с этой ролью она справлялась особенно хорошо. Мельница была такая красивая со своими большими крыльями! Мадс огляделся. Невдалеке росли кусты и деревья. Наверное, вместо кровати можно лечь и там, пока сюда не приехали все остальные.
Ни папа с мамой, ни бабушка с детьми даже не заметили отсутствия Мадса. Они с интересом разглядывали мельницу. Бабушка села, прислонилась к ней спиной и заметила, что такие старые строения понимают гораздо больше, чем новые.
Младшие дети бегали вокруг мельницы, Мартин достал альбом для рисования, чтобы запечатлеть мельницу во всех ракурсах, Марен просто сидела и мечтала. А Марта сочиняла рассказ о ветряной мельнице.
Мама сварила на примусе кофе и какао. Папа нарезал хлеб и поглядел на мельницу.
Тем временем Мадс лежал в кустах и следил за всеми, но скоро глаза у него закрылись сами-собой, и он крепко заснул. Наверное, он спал довольно долго, потому что его вдруг хватились. Папа, мама, бабушка и дети звали его и бегали вокруг мельницы. Папа вбежал в кусты, крича во весь голос:
– Мадс!
Мадс вскочил, но при виде папиного лица тут же лёг. Опять он встал не с той ноги! Лицо у папы было сердитое – и не удивительно, ведь он испугался, увидев вскочившего рядом с ним сына. Но когда Мадс снова лёг, папа испугался ещё больше. Правда, Мадс быстро встал, стараясь не перепутать ноги. Теперь на лице у папы было написано облегчение, и Мадс поспешил сказать:
– На этот раз, папа, я, по-моему, встал с той ноги.
Папа взял его за руку, и они вернулись к остальным.
– Мадс заговаривается, – шепнул он маме. – Садись, пожалуйста! – Он усадил Мадса, дал ему бутерброд и чашку какао, бабушка села рядом. Все дети смотрели на брата, и Мадс ласково им улыбнулся. Тогда они отошли в сторонку и переглянулись.
– Мадс заболел, и очень серьёзно, – сказала Милли. – Он смотрит на нас и улыбается.
– Как будто это вовсе не мы, – сказала Мона.
– Наверное, он нас не узнал, – решила Мина.
– Той ногой оказалась левая, – сказал Мадс бабушке.
– Странно, а у меня правильной ногой бывает то одна, то другая – иногда они словно меняются местами, тогда я стараюсь встать сразу на обе, и всё бывает в порядке, – сказала ему бабушка. – Не думай больше об этом, про ногу я говорила только потому, что ты с утра был не в духе. На тебя это не похоже, но ничего, бывает. Беги сейчас к детям и подразни их немного, а то они думают, что ты заболел.
Мадс быстро покончил с едой и на руках подошёл к остальным детям, при этом он, по обыкновению, строил им рожи, и тогда все сразу поняли, что он здоров. Как ни странно, но и они тоже почувствовали себя значительно лучше. Теперь уже никто из детей не тосковал по домику в лесу. Нет, сейчас им больше всего хотелось поскорее увидеть Копенгаген.
– Копенгаген – это столица Дании, – сказала Мона и гордо посмотрела на Милли.
Но Милли тоже кое-что знала.
– И там есть парк Тиволи, – гордо сказала она. – И он гораздо больше того, который у нас в Осло!
– А многие дома украшены росписью и скульптурами, – сказала Марта.
– А сколько там автомобилей! – воскликнул Мортен. – И датчанских людей!
– И датских детей! – назидательно сказала Мина. – И датских собак, и датских кошек.
– Поживём – увидим, – сказал папа.
Копенгаген и паром в Норвегию
Папа, мама, бабушка и восемь детей приехали в Копенгаген. Папа сидел с картой в руке и смотрел на названия улиц – он искал дорогу к здешней туристической базе. Мама вертела головой, смотря то вперёд, то назад, то по сторонам, и следила, чтобы никто из детей не потерялся. Бабушка застыла как статуя и глядела прямо перед собой – Копенгаген был настоящий большой город, и она это понимала. Дети крутили педали и всё время оглядывались на папу. Когда он останавливался, останавливались и они, когда он поворачивал, они тоже поворачивали.
Наконец они нашли базу и вздохнули с облегчением. Здесь они могли оставить свои велосипеды и забронировать места на ночь. Уже вечерело, но о том, чтобы лечь, не было и речи. Они поели, а потом, перед тем как идти в город, папа собрал всех на семейный совет – дело в том, что у них уже почти не осталось денег.
– Прежде всего, мы отложим деньги на обратные билеты, – сказал папа и отодвинул в сторону большую стопку денег.
– Да, и ещё на то, чтобы расплатиться за турбазу, – сказала мама.
– Правильно! – И папа выложил на стол ещё одну пачку денег, но не такую большую, как первая.
– Отложи и нам на еду, – сказала мама.
– Хорошо, но немного. Теперь мы уже совсем скоро будем дома, поэтому ничего страшного не случится, если сегодня и завтра мы поедим поменьше.
– Ты прав, – согласилась с ним мама. – А ещё нам нужны деньги, чтобы посмотреть город.
– Нужно, но не так много, как ты думаешь. Кое-что мы можем увидеть совершенно бесплатно.
– Например, людей, – вмешалась бабушка.
– Итак, начинаем знакомство с Копенгагеном. Идём в парк Тиволи! – объявил папа.
По дороге туда он купил пять пучков моркови, шесть апельсинов и пять буханок хлеба. Потом достал свой финский нож.
– У нас кончилось масло, – напомнила ему мама.
– Неважно, – сказал папа. – Поедим хлеб без масла. Держитесь друг за друга, дети, и следуйте за мной!
Теперь уже бабушка вертела головой во все стороны. Её страх прошёл. Страшно было сидеть в коляске среди мчавшихся по обеим сторонам от неё автомобилей. Теперь же она шла пешком и могла остановиться, когда пожелает. Детям казалось, что ей хочется останавливаться даже слишком часто, но наконец они подошли к большим воротам. Они были украшены гирляндами из лампочек. Сверху большими буквами было написано «ТИВОЛИ». Папа купил билеты, и они вошли в парк.
– Не может быть, не может быть, – то и дело говорила бабушка.
Дети охали, ахали и не знали, на что смотреть в первую очередь – тут было слишком много интересного. Они как будто попали в другую страну. Здесь была китайская пагода со странной изогнутой крышей. Цветы и фонтаны. Колесо обозрения, карусели, множество лавочек, в которых продавали лотерейные билеты и тут же выдавали выигрыши, тиры и блошиный цирк. Маленькие домики выглядели, как дворцы, дома побольше были украшены гирляндами из лампочек, которые сверкали и переливались. По пруду среди маленьких пароходиков плавали утки, а в воде можно было увидеть золотых рыбок. Занавес небольшого театра под открытым небом был сделан в виде огромного павлина. А американские горы! А маленький поезд, который сновал среди посетителей! А ослик, который возил маленького мальчика! И ещё десять тысяч самых разных интересных аттракционов. У папы, мамы, бабушки и детей разбегались глаза, они смотрели на всё, открыв от удивления рты. Но вот они услышали бой барабанов, и в открытые ворота вошёл военный духовой оркестр. На музыкантах была красная форма, на головах высокие чёрные меховые шапки, на боку у каждого висела сабля, а впереди всех ехал капельмейстер на белом коне. Звуки победного марша разносились по всему парку, а лотерейные автоматы, колесо обозрения и карусели остановились, слушая музыку.
– Это гвардия Тиволи, – шепнул папа детям.
– Бежим за ними, – предложила Мона. – Куда они, туда и мы.
Ей никто не возразил. Бабушка и Мортен семенили, как могли, а все остальные шли в такт музыке, как будто всю жизнь маршировали вместе с этим оркестром. Так они промаршировали по парку вдоль и поперёк, и, когда оркестр вышел из парка уже через другие ворота, оказалось, что они прошли большое расстояние. Они не успели остановиться, как папа сказал:
– А теперь мы пойдём в театр!
– Но у нас нет денег на билеты! – возразила ему мама.
– Ха-ха! – засмеялся папа. – Здесь театр бесплатный.
– Ты шутишь, – не поверила мама. – Театры не бывают бесплатными.
– Сейчас ты сама убедишься, что бывают!
Первым делом они подошли к театру, на занавесе которого красовался огромный павлин. На скамейках сидело много людей, другие плотной стеной стояли позади скамеек. Папа посадил Мортена на плечи бабушке, Мину – на плечи маме, а Милли – на плечи себе, в это время занавес поднялся, послышалась красивая музыка, на сцене стояли хорошенькие балерины, которые танцевали так легко, что почти не касались пола. Они кружились под музыку на кончиках пальцев.
