– Ну вот, один уже есть, – сказал Джон, насаживая на крючок новую уклейку.
После этого окуни начали клевать буквально один за другим. Иногда разом три поплавка начинали дергаться и нырять. Вскоре на дне лодки лежала целая горка трепещущих окуньков.
Роджер взялся пересчитывать улов:
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
– А где твой поплавок, Роджер? – спросила боцман.
– И посмотри-ка на свою удочку, – добавила Титти.
Роджер вскочил и крепко ухватился за удочку, которую оставил на борту лодки, отвлекались на окуней. Теперь удочка дрожала и дергалась. Роджер чувствовал, что на конце лески трепещет рыбина. Но не успел он подвести добычу к поверхности, как вода сильно забурлила и удочка начала вырываться из рук у Роджера. Мальчик ухватился за нее изо всех сил. Удилище согнулось в дугу.
– Это акула! Акула! – заорал Роджер.
Нечто огромное двигалось под водой, где-то в глубине, дергая удочку то в одну, то в другую сторону.
– Отмотай еще лески с катушки, – посоветовал Джон, но Роджер никак не мог разжать хватку на удилище.
Неожиданно из воды вынырнула пятнисто-зеленая рыбина длиной почти в метр. Спина ее была покрыта темной чешуей, а брюхо было грязновато-белым. Высунув на поверхность огромную голову, рыбина распахнула гигантскую белую пасть и дернулась всем телом. Из ее зубастой пасти вылетел маленький окунек, и удочка Роджера рывком распрямилась.
Несколько секунд гигантская рыба лежала у самой поверхности воды, злобно буравя взглядом экипаж «Ласточки», неподвижно глазевший на нее. А затем хищница с силой взмахнула хвостом, подняв небольшую волну, и ушла вглубь. Роджер втянул в лодку окунька. Рыбка была мертва, и на ее боках красовались глубокие отметины от ужасных щучьих зубов.
– Ну, я же говорил, – произнес Роджер. – Как вы думаете, не опасно ли будет купаться в таком месте?
После этого им не удалось поймать ни одного окуня – видимо, щука распугала всю рыбу. Когда стало ясно, что окуни больше не клюют, все, кроме Джона, решили завершить на сегодня рыбалку. Наконец Сьюзен заявила, что на сегодня они уже наловили достаточно окуней, и если этих окуней кто-то намерен съесть, то их надо почистить как можно скорее. Поэтому юные путешественники подняли якорь и камень и пошли на веслах обратно к острову.
Чистка рыбы оказалась кошмарным занятием. Этим занималась боцман – она разрезала острым ножом брюхо каждому окуню и вынимала оттуда внутренности. Внутренности сжигали в костре. Роджер по одному относил выпотрошенных окуней к берегу и мыл их в озере. Боцман попыталась очистить одного окуня от чешуи, но вскоре сдалась. Она зажарила окуней в масле вместе с чешуей, предварительно как следует посолив их. Когда окуни зажарились, то кожа вместе с чешуей просто сползла с них. Теперь рыбу можно было есть. Боцман сказала, что это просто бесполезный перевод масла, но капитан и остальной экипаж возразили, что дело того стоило.
После обеда юные моряки взялись кренговать «Ласточку». Они вытащили из лодки балласт, выволокли ее на берег, положили на бок и начали тщательно отскребать днище. Покончив с этим, путешественники уложили свое судно на другой бок и проделали ту же операцию. Надо сказать, что ни малейшей необходимости в кренговании не было, однако как знать, когда это понадобится? Днище корабля может обрасти ракушками, на него могут налипнуть длинные зеленые водоросли. И вообще, все корабли время от времени нужно кренговать, а ведь «Ласточка», что ни говори, – самый настоящий корабль. После кренгования судно спустили на воду, вновь загрузили балластом и отвели в потайную гавань.
Потом боцман объявила, что для костра нужны еще дрова. Весь экипаж взялся за заготовку топлива. Ребята притащили с берега множество сухого плавника и сложили его в лагере, поблизости от груды веток, оставленной таинственными туземцами. Работа по заготовке дров была утомительной, и капитан объявил отдых. Все поднялись на наблюдательный пункт и расселись там, посматривая на озеро, намечая будущие маршруты плавания и придумывая названия для открытых ими мест. Конечно же, то место, где они находились сейчас – под самой высокой сосной на острове, – получило название Дозорной высоты. Еще на карте возникли бухта Первой Высадки, Гавань, Западное побережье и Лагерь. Потом на карту нанесли названия тех географических пунктов, которые находились за пределами острова, – мыс Дариен, залив Баржи, залив Диксона (это название зачеркнули, а взамен него придумали Акулий залив – в честь гигантской рыбины, которую едва не поймал Роджер), а также Бакланий остров. Далеко на юге располагалась Антарктика, а далеко на севере, за Рио, была Арктика. Юные исследователи долго не могли придумать название для своего собственного острова. Предлагали назвать его остров Ласточки, остров Уокера, остров Большого Дерева…. Однако всех беспокоили мысли о таинственных находках на острове – сложенном из камней очаге, на котором они теперь готовили еду, а также о груде дров, которыми они так и не решились воспользоваться. Вероятно, у острова уже было какое-нибудь славное имя. Это не имело значения, когда речь шла о таких далеких местах, как Дариен или Рио, но юные мореплаватели чувствовали, что остров, их остров, должен носить то название, которое ему дали еще до них.
Споря о названиях географических пунктов, ребята по очереди смотрели в подзорную трубу на озеро. Время от времени то в одну, то в другую сторону проплывал дымящий пароход. От бортов парохода разбегались длинные волны, которые с плеском разбивались о берега острова. А еще по озеру плавали моторные катера, они проносились так стремительно, что их трудно было рассмотреть в подзорную трубу. Зато рыбацкие челноки мирно покачивались на одном, месте. Были на озере и парусные яхты – всего несколько штук. Но все эти пароходы, челноки, лодки, катера и яхты объединяло одно – все они были гораздо больше маленькой «Ласточки». Юные мореплаватели решили считать все эти корабли и лодки туземными судами. И лишь на третий день своего пребывания на острове они увидели еще один корабль такой же величины, как «Ласточка». Эта маленькая парусная лодка шла по озеру галсами, она появилась откуда-то из-за мыса Дариен и скрылась в заливе Баржи.
Было около одиннадцати часов утра третьего дня пребывания на острове. Весь экипаж сидел на наблюдательном пункте в северной части острова. Боцман Сьюзен пришивала пуговицу к рубашке юнги, а поскольку юнга не потрудился при этом снять рубашку, то работа продвигалась медленно. Капитан возился с куском бечевки, пытаясь освоить морские узлы, нарисованные в «Справочнике моряка».
Матрос Титти лежала на животе в зарослях вереска и время от времени посматривала в подзорную трубу на лесистый мыс, скрывавший от них залив Баржи, где обитал в своем плавучем доме бывший пират.
– Она все еще там, – сказала Титти.
Тут до них донесся громкий выстрел, и над деревьями, растущими на мысу, поднялся клуб сизого дыма. Все вскочили на ноги.
– Должно быть, они сражаются с пиратом, – предположила Титти.
– Я же говорил, что у него есть пушка, – заявил Роджер, вертя головой. Боцман крепко держала его за рубашку.
– Давайте поплывем туда, поможем им! – воскликнула Титти.
В этот момент из-за мыса вылетела маленькая лодка под треугольным парусом. Она была почти той же величины, что и «Ласточка», только парус у нее был не коричневый, а белый. Лодка шла крутыми галсами против юго-западного ветра.
Промчавшись через озеро левым галсом, суденышко вошло в поворот и направилось почти прямо к острову.
– Там двое мальчишек, – сказала Титти.
– Девчонок, – поправил Джон, смотревший в подзорную трубу.
Лодка находилась у противоположного берега острова, и экипаж «Ласточки» не мог сказать о ней ничего определенного, однако все четверо пристально разглядывали чужое судно, по очереди передавая друг другу подзорную трубу. Это был маленький парусный ялик с выдвижным фальшкилем – в средней части лодки был заметен кожух фальшкиля. Борта ялика были покрыты специальным лаком.
– Понятно, почему они могут идти круче к ветру, чем мы, – промолвил Джон. – Хотя «Ласточка» тоже приводится достаточно круто, – добавил он, не желая показать, что его корабль может хоть в чем-то уступать другому.
В ялике сидели две девочки – одна держала румпель, другая восседала на средней банке. Они были так похожи друг на друга, что их почти невозможно было различить. Обе носили красные вязаные шапочки, коричневые рубашки и синие бриджи и сандалии на босу ногу. Теперь было ясно, что ялик направляется к острову.
– Всем лечь, – скомандовал капитан Джон. – Мы не знаем, враги это или друзья.
