ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я еще не открыл глаза, но уже твердо знал — я дома. У себя в гнезде. И мне не нужно было для этого принюхиваться или ощупывать свое обиталище. Мы, хомяки, всегда знаем, где просыпаемся.
По моим подсчетам выходило, что я проспал ночь и еще день. Сон — лучшее лекарство для хомяка, говорила моя прабабушка. Я сладко зевнул и выбрался наружу. Теперь нужно как следует потянуться-растянуться, иначе буду ходить как вареный. Такие упражнения для хомяка — как чашка кофе для людей. С утра без этого никуда. И тут мой нос уловил запах, вернее, не запах — аромат. Нежнейший аромат, который исходил от… от мучных червей! Вот они, голубчики, лежат у меня в кормушке, целых три штуки! Я набросился на лакомство, как будто сто лет не ел.
— Welcome home, Kid! Добро пожаловать домой, малыш! — возле клетки стоял мастер Джон. — Как ты себя чувствуешь?
«Превосходнейше, дорогой мой мастер Джон!»
В подтверждение я помахал мучным червем, зажатым у меня в зубах. Я даже подумал, не порадовать ли мне мастера Джона каким-нибудь художественным сальто-мортале. Но потом передумал. Во-первых, потому, что для этого мне бы пришлось отложить своего червяка, а во-вторых, потому, что мастер Джон и без того выглядел вполне довольным. И радостным. Вон стоит улыбается…
Я доел своих червяков и задумался. По-хорошему, теперь нужно было бы заняться туалетом, привести себя как следует в порядок. Но я решил отложить на некоторое время эти процедуры. Пойду лучше поприветствую остальных обитателей.
Я выбрался из клетки и шустро спустился по своей веревочной лестнице вниз.
— Добрый вечер, дружок! — услышал я.
— Сэр Уильям! — Я готов был броситься ему на шею.
— Ну что, как ты себя чувствуешь? — мягким голосом спросил он, подходя ко мне.
— Отлично! — заверил я кота. — Я чувствую себя как хомяк весной!
— Ну и замечательно, — сказал он и расплылся в улыбке. Казалось, он с трудом сдерживается от смеха.
Интересно, чего они все так улыбаются? И мастер Джон, и вот теперь сэр Уильям. Что во мне такого смешного?
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Нет-нет, — поспешно ответил сэр Уильям и тут же скрылся в соседней комнате.
Очень странное поведение.
Я прошел мимо письменного стола. Пока я не собирался включать компьютер. Успеется. Но мне было приятно видеть моего верного друга на привычном месте. Я радовался про себя, что уже завтра смогу снова приняться за свой роман. А что если назвать его «Новый Франкенштейн. В логове у Летучей Мыши»? По-моему неплохо. Даже замечательно! Под конец эта летучая мышь сойдет у меня с ума. От всех своих злодеяний. Да, так и сделаю. Только не сегодня. Сегодня у меня праздник. Я уже было направился к двери, ведущей в соседнюю комнату.
И тут передо мной возникли Энрико и Карузо. Но что это с ними? Почему им вдруг вздумалось изображать монахов?
Они действительно выглядели как два монаха. Шерсть на макушках у них куда-то подевалась. Видна была только розовая кожа. Казалось, будто у них выстрижена настоящая тонзура, что-то вроде лысины. Такие круглые лысины выбривают себе монахи-католики.
Ну конечно! Как же я забыл! Ведь этот изверг выстриг мне всю шерсть на голове! Обрил наголо! Вот почему так странно улыбались сэр Уильям и мастер Джон! Но что тут, спрашивается, такого смешного? И почему Энрико с Карузо соорудили себе такое «украшение»? Наверное, из солидарности со мною! Из сочувствия, вот почему, — догадался я.
— Дражайший брат Карузо, смотри, у нас пополнение!
— Вижу, брат Энрико! Хомяк решил пойти в монахи!
— А может, нет? Карузо, приглядись получше! Может, это у него не тонзура, а такой высокий лоб? Как у гениальных мыслителей?
— Не исключено, брат Энрико, не исключено, если только это у него не коленка.
И оба свинтуса разразились дурацким смехом. Ну очень смешно! Какое тут сочувствие, какая солидарность! Их ничем не проймешь!
— Знаете что, дорогие, мне ваши шутки что-то не очень нравятся.
— Не нравятся? — хором воскликнули неуемные хулиганы. — А мы-то хотели тебя повеселить!
— Не вышло, — сухо ответил я.
— Нет, тебе очень идет эта лысина, Фредди, — сказал Энрико.
— И не жарко, мозги продувает, меньше думать будешь, меньше неприятностей на свою голову наживешь, — наставительно изрек Карузо.
— А может, тебе вообще все сбрить? Меньше шерсти — меньше хлопот. Сможешь у своей любимой Софи жить! — подхватил тему Энрико.
— Точно! И мамочка будет довольна. Нет шерсти — нет аллергии! Здорово! — заверещал от восторга Карузо, довольный собой.
— Слушайте, мальчики, объясните мне только одно… — начал было я, но они не дали мне договорить. Они опять начали хохотать как резаные. — Ну все, посмеялись, и хватит, — продолжал я, демонстрируя поистине сказочное терпение. — Скажите мне лучше на милость, с какой это вы стати выбрили себе головы?
— Выбрили? Ха-ха-ха! Выбрили! Ха-ха-ха!
Нет, этих оболтусов ничем не остановишь.
— Нет, ну это ж надо! Вот умора! Решил, что мы выбрили себе лысины! Ой, не могу! Ой, сейчас умру!
Казалось, они никогда не остановятся.
И вдруг… Что это? Одним движением Энрико сдернул что-то с головы. Карузо повторил тот же жест. И теперь они стояли передо мною в своем обычном виде.
— By а ля! — ехидно пропищал Энрико. — Не желаете ли посмотреть на наши парички?
— Парички-то что надо! Ручная работа! — пробасил Карузо.
— Сделано из булки!
— Первоклассной булочки!
— На свинячьей слюне!
— Держится при любой погоде!
Все. Мое терпение лопнуло. Сейчас я им покажу. Я встал на изготовку. И задумался. «Допустим, я сейчас их напугаю. Они упадут в обморок. И что потом? Кусать их, что ли? Нет, на это я пойти не смогу. И не потому, что сэр Уильям будет мне читать нотации. Дело не в этом. Просто я не могу себе представить, что нападу на этих нахалов, когда они будут лежать передо мною, беспомощные и беззащитные. И вообще. Ну их к шуту гороховому. Пусть себе валяют дурака, раз уж они не могут без своих штучек. — Я успокоился. — Ладно, живите, как говорится. Но в следующий раз…»
— Фредди, дружок, — услышал я голос сэра Уильяма, — пойдем-ка со мной.
Я поплелся за сэром Уильямом в кухню.
— Поздравляю, Фредди! — сказал он торжественно.
— С чем?
— Я наблюдал сейчас за тобой. — Сэр Уильям смотрел на меня сверху вниз, и в глазах его светилось уважение. — На сей раз ты вел себя как настоящий культурный хомяк. Я восхищен тобою.
Ну потрясающе! Он восхищен мною. Я, оказывается, научился вести себя наконец как культурный хомяк! Я буду вести себя паинькой, а его любимцы будут надо мной издеваться сколько им влезет? Он лучше бы призвал к порядку этих хулиганов!
— И знаешь, все-таки смешно они тебя изобразили, ты не находишь?
— Нет, представьте себе, ваше сиятельство, не нахожу!
Сэр Уильям молча смотрел на меня.
— А ты знаешь, кому обязан своим спасением?
— Ясное дело. Мастер Джон, Лиза Потемпе и Грегор, они втроем и спасли меня.
— Все верно. Они пришли в лабораторию и освободили тебя. Но такой смышленый хомяк, как ты, должен был бы задуматься над одной маленькой деталью.
Я уставился на сэра Уильяма.
Действительно!
Эту маленькую деталь я как-то совершенно упустил из виду.
А как, собственно говоря, мастер Джон узнал, где меня искать?
Это произошло, наверное, почти одновременно. Именно в тот момент, когда доктор Дитрих занес клетку со мною в лабораторию, сэр Уильям, Энрико и Карузо добрались до нашего дома.
— Welcome home! Добро пожаловать домой! — сказал сэр Уильям. — Предлагаю для начала укрыться под кустом.
— Откуда ушли, туда и пришли, — со вздохом пробормотал Энрико.
— Только теперь моя лапа болит гораздо больше! — пожаловался Карузо.
Дорога по канализационным трубам далась им нелегко.
После того как доктор Дитрих отпустил их, они оказались внизу и очень скоро встретили знакомую крысу из Раллерманов, которая отвела их к Большому Боссу.
— И что вы думаете теперь делать? — спросил он, выслушав отчет беглецов.
— Вернемся к дому и будем поджидать там мастера Джона, — ответил сэр Уильям. — Остается только надеяться, что он придумает, как спасти Фредди.
— Если только уже не будет поздно. — Большой Раллерман мрачно смотрел прямо перед собой. Он думал. — Вы можете ждать его в старом доме. Там по крайней мере сухо и тепло. Мы возьмем под наблюдение ваш дом и сообщим, как только появится ваш мастер Джон.
Сэр Уильям покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Так мы потеряем время, и это может стоить Фредди жизни.
Сэр Уильям посмотрел на Энрико с Карузо:
— Ну что, мальчики? Как насчет того, чтобы сидеть на улице? Выдержим? Притом что я не знаю, сколько нам придется там ждать.
