Вдруг король заметил тонкую и стройную женщину, закутанную с тёмный длинный плащ. Она быстро пересекла дорожку, залитую лунным блеском, и исчезла в глубокой тени ворот.
“Кто это? — подумал король Олав. — Опасно молодой женщине, такой слабой и беззащитной, одной ходить по ночному городу, полному пьяных моряков и случайного сброда”.
Тем временем женщина торопливо пересекла рыночную площадь и свернула в узкую улочку, круто спускавшуюся вниз к пристани. Мелькнула из-под плаща маленькая ножка, обутая в башмачок с золотой пряжкой.
“Это знатная женщина, — подумал король. — Что она здесь делает?”
Король Олав бесшумно следовал за ней. Женщина спустилась на пристань и подошла так близко к краю деревянного настила, что король, содрогнувшись, понял: несчастная хочет броситься в воду.
Женщина подняла руки, словно прощаясь со всем, что ей дорого. Страдальческий стон сорвался с её губ, и вдруг, не выдержав, она всхлипнула, как малое дитя. Она наклонялась всё ниже, ниже… Ещё мгновение, и она бросилась бы в тёмные набегающие волны. Но король одним гибким прыжком бросился на неё. Он успел обхватить её руками и удержать.
— Безумная! — воскликнул он. — Что ты надумала! Нет греха страшнее этого. Ты решилась пойти против святой Божьей воли и загубить свою душу!
Когда женщина услышала его голос, она быстро закрыла лицо руками. Но король по шелесту её шелковых одежд, по блеску колец на тонких пальцах узнал её. Да, это была его жена, королева Кунгахеллы.
Астрид повернула к нему бледное, прозрачное в лунном свете лицо. Она постаралась улыбнуться, и голос её звучал почти весело.
— Супруг мой, ты так напугал меня, бедняжку, что я и впрямь, чего доброго, могла упасть в реку. Или ты, может быть, подумал, что я хочу утопиться?
Король ответил:
— Я сам не знаю, что должен думать, жена моя. Господь да вразумит меня!
Астрид рассмеялась, но голос её звучал как струна, которая вот-вот оборвётся.
— Разве тот, кто счастлив, как я, захочет убить себя? Разве в раю лишают себя жизни?
Астрид обняла короля и с нежностью провела ладонью по его щеке. Преклонение перед королём и робость обычно заставляли Астрид скрывать всю силу своей любви. Но сейчас она страстно поцеловала его.
— Король Олав, я хочу, чтоб ты знал, как безмерна и крепка моя любовь! Я больше не хочу быть королевой. Я хочу скрыться с тобой от всего мира в глухой лесной чаще. Там я стану твоей служанкой, буду готовить тебе пищу, перестилать твоё ложе. И от счастья петь весь день, как птица небесная. А когда ты будешь возвращаться с охоты, я выбегу тебе навстречу и вот так встану перед тобой на колени, — сказав это, Астрид тихо опустилась на колени перед королём. Глядя на него снизу вверх, она продолжала звенящим трепещущим голосом. — А ты, мой супруг, спешишься, подойдёшь ко мне, коснёшься моей груди концом меча и скажешь: “Да, твоя жизнь принадлежит мне!”
Говоря это, Астрид, как бы шутя, вытащила меч короля из ножен и направила кончик меча прямо себе в сердце.
— Твоя жизнь принадлежит Богу, — сказал король. Астрид тихо рассмеялась.
— Нет, моя жизнь принадлежит тебе, — повторила она с неизъяснимой нежностью.
В этот момент король почувствовал, что она старается вонзить остриё меча себе в сердце. Он успел отдёрнуть меч, прежде чем Астрид нанесла себе смертельную рану. В первый раз в жизни он испугался так, что задрожал с головы до ног. Он понял, королева хотела умереть от его руки.
“Она согрешила, — в ужасе подумал он, — нет сомнения, у неё на душе тяжкий грех, и потому нет предела её отчаянию”.
Король наклонился к ней.
— Ингегерд, скажи мне, что тебя так терзает, в чём ты виновна? Вместо ответа Астрид, рыдая, сняла с себя сверкающие кольца и драгоценности и, не поднимая головы, подала их королю.
“Боже, неужели это та самая гордая и светлая душой Ингегерд? — в сомнении и отчаянии подумал король. — Неужели это она так униженно и безутешно рыдает у моих ног?”
— Кто ты, скажи мне? — спросил король. Но поскольку Астрид молчала, он встряхнул её за плечи: — Говори! Я вижу, ты не Ингегерд, но кто же ты?
Астрид сбросила плащ и распустила свои прекрасные длинные волосы. Она перевила прядями волос свои руки и подняла их вверх. Король понял, она хотела сказать — да, она из тех, кто носит оковы, она рабыня.
— А-а! — дико вскричал король, и отсыревшее эхо под мостом глухо подхватило его голос. — Я знаю, кто ты! У шведского короля есть ещё одна дочь — Астрид! Значит, король Шоскёниг не счёл меня достойным дочери королевы, а прислал мне дочь рабыни!
— Я не могу больше жить, молю, убей меня, — простонала Астрид, отворачивая лицо.
Всё тёмное и грешное поднялось в душе короля. Он задыхался. Гнев, оскорблённая гордость помутили его разум.
“Да, я убью эту грешную женщину, она достойна смерти, — поддавшись искушению, с ненавистью подумал король. — Если бы какой-нибудь шут нацепил мне на голову дурацкий колпак с бубенцами, разве я стерпел бы это? Нет, я пошлю окровавленное тело Астрид на её корабле королю Шоскёнигу. Пусть он и все мои враги узнают, какова цена поруганной чести короля — потомка великого Гаральда!”
Обезумев от отчаяния и ярости, король стиснул рукоять меча, готовясь нанести смертельный удар. Это был старинный меч, издревле принадлежавший его роду. Вокруг золотой рукояти были высечены святые слова: “Блаженны кроткие духом, блаженны милосердные”.
Король Олав занёс меч для рокового удара, но внезапно почувствовал: золотые буквы, словно живые язычки пламени, нестерпимо жгут ему руку. И эта боль отозвалась в его душе.
Астрид стояла перед ним на коленях, склонившись обречённо и покорно, как раненый зверь, ждущий последнего удара.
Король заговорил так, как если бы Астрид уже умерла и не могла слышать его слов:
— Мне сказали, что есть на свете королевская дочь, и её благородное сердце дарует мир и покой всем, кто к ней приближается. Я так жаждал и желал Ингегерд, как ещё ни один мужчина не желал ни одной женщины. Я хотел ухватиться за неё, как душа усопшего держится за ангела, несущего её к небесному престолу!
Глубокое отчаяние совсем лишило короля сил. Он глубоко вонзил остриё меча в доски деревянного настила и ухватился за рукоять, чтоб удержаться на ногах.
— Я полюбила тебя с того дня, как впервые услыхала твоё имя, — прошептала Астрид.
— Господи! — с тоской продолжал король. Казалось, он не слышал её слов. — Куда я ни гляну, всюду вижу предательство, зависть и злобу. Куда ни ступлю, всюду вижу людей, вводящих меня в соблазн и сомнение. О, если бы рядом со мной была Ингегерд — королевская дочь! Её глаза, зоркие, проникающие в людские души, отыскали бы для меня единственно верный путь в моих земных скитаниях. Но вместо Ингегерд в моё сердце обманом проникла лживая и корыстная, холодная как лёд змея!
При этих словах Астрид вздрогнула и ничком упала на грубые доски настила.
— Так говорил мне старый Хьялтэ! — прошептала Астрид. — Все сбылось! О король Олав, я просыпаюсь глубокой ночью и плачу до утра. Но так, чтоб ни одна слезинка не упала на тебя. Потому что мои слезы прожигают полотняные простыни, как расплавленное железо. И я жажду только одного — смерти!
Король Олав увидел плащ Астрид. Он соскользнул с причала и покачивался на волнах. Шитый золотом бархат потемнел, отяжелел от воды и медленно погружался в ночные волны реки.
“Вот так уходило бы сейчас под воду тело Астрид…” — содрогнувшись, подумал король.
Он взглянул на Астрид. Она лежала сжавшись, закрыв лицо. По обнажённым хрупким плечам рассыпались пряди длинных волос. В лунном свете её волосы мерцали, как тонкое серебро.
“Несчастная! Неужели она так невыносимо страдает, что стала седой за один только час? — подумал король, и в сердце его проснулись сострадание и жалость. — Это моя вина! Как я осмелился стоять перед Спасителем, словно нищий, с протянутой рукой, и требовать помощи? Разве к этому призывает он своих верных слуг? Нет, он учит раздавать богатство, которым он нас одарил, слабым и заблудшим. О милосердие и сострадание, два светильника души, я чуть не погасил ваши огоньки! Боже, прости меня!
Король Олав взглянул на небо и замер. Он увидел, что все звёзды изменили свои вечные пути и стройными кругами, сверкая, тихо опускаются к нему.
В этот миг Астрид воскликнула:
— Король Олав, лик твой сияет!
— Астрид, Астрид! — Голос короля дрожал и прерывался. — Тот сон, тот вещий сон! О ангел Господний, теперь мне открылся тайный смысл твоих слов! Боже, дай мне сил стать достойным и совершить то, к чему ты меня призвал!
Когда Астрид увидела звёздный венец, сияющий вокруг головы короля, она вся поникла, словно раздавленная его величием. Последняя надежда покинула её.
Со дна реки всплыли русалки. Под водой можно было разглядеть их прекрасные зеленоватые лица. В длинных струистых волосах серебрилась мелкая рыбёшка. Русалки манили Астрид к себе, протягивали ей ожерелья из речного жемчуга.
