— Ой! — вдруг выскочила оттуда Саша. — Освободили! Идем, посмотришь школу! Как раз перемена…
Витька слез с машины, прислонил ее к железным перилам.
Ну и школа! Было бы о чем столько шуметь! Два ящика, доска. Лист приколот: 1+2=3, 2+2=4. Смехота! Директорша стоит, улыбается. Часики свои показывает.
— Нравится школа? — спросила Саша.
Витька неопределенно пожал плечами.
— Здравствуй, — пристально глядя на Витьку, сказала Женя. — Ты хочешь работать в нашей школе?
— Чего? — изумился Витька. — Работать? У вас?
— Нам нужен хороший преподаватель физкультуры…
— Физкультуры! Ха-ха! Вон Леньку берите. Этот вам подойдет… для такой прекрасной школы!
Саша очень сердито посмотрела на Витьку.
— Какой ты есть, Черенок! Издеваешься? А ведь сам ходишь в школу. И вообще, не нравится — уходи, не мешай. Сейчас начнется урок… Ну, что ты стоишь? Уходи!
— А я, может, на лестнице хочу стоять, — усмехаясь, сказал Витька. — Лестница не ваша.
— Ох, и вредина ты!.. Ну и стой! — Саша скрылась за дверью и крикнула: — Ребята, не разбегайтесь. Сейчас начнется урок математики…
Женя сняла с гвоздика колокольчик и, покосившись на Витьку, стоявшего на лестнице, принялась звонить.
В дверь вбежали четыре малышки, уселись за парты.
— Дети, — томным голосом сказала Женя, — сейчас вы будете решать задачу номер шесть.
Женя взяла кусочек мела и, слегка оттопырив мизинец, стала выводить на доске: «Задача № 6».
Витька смотрел на доску, и пальцы его все сильнее сжимали перила.
Вдруг он сбежал по ступенькам, сорвал с гвоздя колокольчик и с треском распахнул дверь.
Саша сидела с девочками у входа.
— Ты что! — испуганно расширила она глаза. А увидев у него в руке колокольчик, совсем растерялась: — Зачем ты взял его?!
Но Витька будто никого не видел и не слышал. Вскочил на свой велосипед и с места набрал скорость. Ломило ушибленную ногу, а он все жал и жал на педали, пока не проскочил последний, восьмой, подъезд и не скрылся за углом дома.
Все стояли молча, не понимая, что произошло, и смотрели в ту сторону, куда умчался Черенок.
Женя чуть покусывала полные красивые губы.
— Бешеный! — сказала она и бросила кусочек мела. — Пусть кто-нибудь другой проведет урок. У меня болит голова.
Женя ушла домой, а девочки посидели, повздыхали. И Саша приуныла. Что стряслось с Витькой? И правда как бешеный. Выскочил, ничего не видит. И звонок забрал. Вот жадина!.. «А может, на меня обиделся? — подумала Саша. — Но что я ему такого обидного сказала? Чтобы уходил, если неинтересно…»
Пришла Вера. Узнав, в чем дело, сказала:
— Велика важность — колокольчик! Я вам будильник принесу!.. Девочки, сейчас наш урок. Будем петь!
И словно разбудила всех Вера. Через пять минут из первого подъезда уже разносились нестройные, но бодрые голоса первоклашек:
Только нам, ребята,
Сердцем не стареть,
Песню, что придумали,
До конца пропеть…
И первоклашки вместе с веселой Верой хоть до вечера готовы были петь, да вдруг явилась тетя Паша.
— О господи! — сокрушенно закачала она головой. — Да когда ж кончится эта ваша школа! Жизни мне от нее не стало! Глядите, сколько натоптали кругом! Мне и дня не хватит убрать за вами.
— Тетя Паша, мы сами уберем, — пообещала Саша.
— Сами, сами! И жильцам покоя от вас нету. Жаловались. Вот погодите, кончится мое терпение, поломаю всю вашу школу! Попомните мое слово, все поломаю. На помойку выкину…
Как только Саша вбежала в подъезд и увидела все это, она сразу же вспомнила слова тети Паши. Кричала тогда дворничиха, грозила, что все поломает, и вот: доска валяется на полу, плакат с арифметическими примерами разорван, а парты-ящики вообще исчезли неизвестно куда.
О разгроме школы сообщила Женя. Пришла утром к Саше и повела в свой подъезд.
— Как тебе нравится? — Женя печально обвела глазами бывший класс. Она подняла половинку разорванного листа, прочитала начало примера: 2+2=…
— Равняется тому, что в школу мы, кажется, отыгрались, — сказала Саша и вздохнула. — Тетя Паша постаралась… И ящики куда-то унесла… А вообще, — подумав оживилась Саша, — если попросить тетю Пашу, чтоб отдала ящики, то в школу можно играть и на улице. Я видела индийский фильм, там ученики вместе с учителем сидят прямо во дворе… И погода сейчас хорошая. Вон как светит солнце!
Женя, подняв глаза, посмотрела в открытую дверь, — белые перышки облаков, плывшие далеко в стороне от солнца, нисколько не мешали ему лить свой теплый свет на город, на их двор.
Однако ни голубое небо, ни вид большого, пустого двора, залитого солнцем, не вызвали у Жени каких-либо чувств. Поправив узенький поясок платья, она сказала:
— А у меня как-то и настроения нет все начинать заново. Тем более, нам и не разрешают…
Если недавнего директора разгром школы, как видно, не очень огорчил, то ученики были расстроены чуть не до слез. А плаксушка Лелька подняла такой рев, что Сережка поспешил утащить сестренку домой.
Тетя Эмма, пришедшая с Вадиком, осмотрела подъезд, откуда исчезли ящики, подняла и прислонила к стене голубую школьную доску со вчерашними каракулями первоклашек, тряпкой смела в уголок крошки растоптанного мела. Потом спросила Сашу:
— И ты слышала, как дворничиха грозила поломать школу?
— Слышала. Еще она сказала, что все выбросит на помойку, что кто-то из жильцов жаловался ей, будто от нас теперь нет покоя и много мусора. Но мы же сами убираем.
В разговор вмешалась Вера:
— А я, тетя Эмма, думаю, что совсем не дворничиха это виновата. Если бы тетя Паша сломала школу, то и доску бы выбросила, и бумаги подмела бы. Ящики, наверно, воры утащили. Понадобились им ящики, они и украли их.
Все это Вера проговорила так уверенно, словно сама видела, как воры тащили их фанерные ящики-парты. И еще она весело добавила:
— А если хотите, то этих воров мы сейчас моментально разыщем!
Все удивленно уставились на Веру. А она, усмехаясь, тряхнула волосами:
— Разыщем! Женя, веди свою Белку! Да-да, — точно кому-то возражая, хотя никто еще не успел сказать ни слова, продолжала Вера, — Белка — породистая собака. Пудель. Она возьмет след и приведет нас к ворам. И увидите: там и стоят наши ящички!
— Смешная, — сказала Женя, — как же Белка возьмет след, если здесь уже сто человек топталось? Даже специальная ищейка теперь ничего не сделает.
— А ты приведи.
— Все равно приведи.
— Ну, пожалуйста! — на разные голоса стали просить кругом. Всем вдруг очень захотелось посмотреть, как Белка будет разыскивать воров.
Едва Женя повернула в замке ключ, как послышался нетерпеливый визг, и через секунду черная Белка уже волчком крутилась среди ребятишек.
— Уходите все! — распорядилась Вера.
Но уходить никто не хотел. Каждому было интересно, как Белка станет брать след.
Кое-как вытолкав любопытных (теперь они толпились у распахнутой двери), Вера присела перед Белкой и строго погрозила ей пальцем.
— Внимание! Слушать! Вот здесь, — Вера похлопала рукой по полу, где только вчера стояли ящики, — здесь был вор… Слышишь, Белка, вор!
Белка, конечно, все слышала, но вот понять, чего от нее хотят эта девчонка с короткими волосами и сама хозяйка, она никак не могла. Женя и морду ее пригибала к самому полу и просила нюхать след — все было напрасно.
Ребятишки, глядя из двери, сначала рты разинули, а потом стали смеяться, прямо за животы хватались. Это после того, как Белка, не слушая приказаний сыщиков, начала вилять хвостиком и подпрыгивать, норовя лизнуть Женю в лицо.
— Глупая, — с сожалением сказала Вера.
— Не глупая, а молодая, — потрепав свою любимицу за голову, вступилась Женя.
— Ничего вы не знаете! — сказал толстый Ленька с черным пластмассовым автоматом на груди. — Чтобы собаке взять след, ей надо дать понюхать какую-нибудь вещь преступника…
В общем, поимка неизвестного преступника не состоялась.
— А кто хочет участвовать в конкурсе? — неожиданно спросила тетя Эмма. — Поднимите руку.
Никто не знал, о каком конкурсе она говорит, но руки подняли все.
— Конкурс на лучший рисунок, — объяснила тетя Эмма. — Рисовать будем прямо на асфальте. Победители получат премии… Вадик, — обратилась она к сыну, — сбегай домой, принеси коробку с мелками.
— Сейчас, мамочка!
Вадик побежал, если только можно было назвать это бегом. Четырехлетняя Леля на своем неуклюжем трехколесном велосипеде с желтыми шинами захотела бы, тотчас догнала бы его. Но Леля не хотела догонять. Молча она смотрела на Вадика. Мальчик неестественно размахивал руками, и ноги его, казалось, вот-вот заплетутся одна за другую и он упадет. Никто не засмеялся, глядя на него.
