Девчонки замирают от изумления. Может, у меня крыша поехала? Наверное, они правы. С каждым днем я становлюсь все противнее.
Не хочу оставаться в школе. Не могу сидеть за партой. (В буквальном смысле.) Из-за ерзанья тощая попа покрывается синяками. Постоянно тянусь, зеваю, чешусь, не нахожу себе места и никак не дождусь пятницы, когда можно пойти побегать.
Мне по-прежнему скучно, но понемногу я втягиваюсь, хотя нельзя сказать, что у меня талант. До сих пор бегаю хуже всех, кроме Сэма. Правда сейчас сумею пробежать гораздо больше. Иногда удается держать голову прямо, распрямить плечи и войти в ритм. Конечно, часто бывает тяжело, но не так, как раньше.
— Молодец, Джейд! — подбадривает мистер Лорример, когда бежит рядом со мной. — Ты теперь ходишь гораздо быстрее. Отлично держишься! Прогресс налицо!
Он словно забыл, как я обижала Сэма, который рядом грохочет кроссовками.
— А я, мистер Лорример? Ну, обо мне не скажешь, что я на пути к успеху, как Джейд. Пока все больше шатаюсь да спотыкаюсь.
— Ты тоже молодец, Сэм. Сейчас, парень, ты совсем в другой форме.
Сэм хрипло хохочет и останавливается, чтобы перевести дух.
— Ага! Конечно! Чем не Сильвестр Сталлоне, — говорит он и тыкает себя большим пальцем в толстый живот — он уже не такой рыхлый, как раньше.
Сэм слегка похудел.
— Смотрите, Джейд не может отвести от меня взгляда! Она мечтает дотронуться до моего гибкого и стройного тела!
— Ха-ха! — отвечаю я и улыбаюсь ему.
— Что, ребята, помирились? — спрашивает мистер Лорример.
— Вы шутите? Думаете, почему она бежит быстрее? Чтобы от меня удрать! Да, Джейд?
— Угадал! — говорю я.
Но когда мистер Лорример нас обгоняет, я замедляю темп, чтобы мы с Сэмом могли бежать вместе. Вики, конечно, не отстает ни на шаг и продолжает отпускать грубые шуточки в его адрес. Она хочет, чтобы я их произнесла вслух. Приходится выдерживать настоящий бой — мне трудно сконцентрироваться на том, что говорит Сэм. Время от времени он внимательно смотрит на меня и, кажется, понимает, что со мной происходит.
— Извини, что ты сказал? — спрашиваю я.
— Ничего, — нежно говорит он.
— Просто… я не всегда могу… часто думаю…
— Все нормально, — успокаивает он.
— Это ты нормальный, Сэм.
Вики издает неприличные звуки, словно ее тошнит, и превращает мою жизнь в сплошной кошмар, отказываясь оставить меня в покое.
Она кружится по комнате, когда я сижу с миссис Уэйнрайт, и мне трудно с той поговорить как следует. Я дергаюсь и ерзаю, когда Вики толкается, щиплется или высовывает язык.
— Извините, — грустно говорю я. — Хочу сидеть спокойно, но не могу.
— Мне кажется, ты совсем измучилась, потому что продолжаешь искать Вики и не в силах признаться себе в том, что та давно умерла, — мягко говорит миссис Уэйнрайт.
Может быть, Вики и умерла, но отказывается уходить.
— Не могу не думать о ней, — жалуюсь я.
— И это правильно! — восклицает Вики и одобрительно кивает головой.
— Безусловно, не можешь! Это вполне естественно для твоего состояния, — сочувствует мне миссис Уэйнрайт.
— До чего же она скучная! Притворяется, будто все знает, а на самом деле не имеет ни о чем понятия. Ну же! Скажи, скажи ей об этом!
— Вы ничего не знаете обо мне и Вики. Мы не часть какого-то там процесса. Мы как две капли воды! А вас послушать — со скуки помрешь!
В ужасе прикрываю рот ладонью… Неужели я могла так нагрубить старшему?!
— Простите, я не хотела.
— Ничего, ничего, Джейд!
— Не хочу быть грубой! Это Вики во мне говорит! Хочет, чтобы я делала то, что она! — рыдаю я.
— Ах ты, ябеда! — злится Вики и хватает меня за нос своими прозрачными пальцами.
— Может быть, ты иногда копируешь Вики, чтобы быть к ней ближе? — спрашивает миссис Уэйнрайт.
— Нет, ты делаешь все, как я, потому что я лучше, красивее, смешнее, — распевает Вики.
— Ты вреднее, — бормочу я.
— А могу быть еще хуже. Это только цветочки… Я не мучаю тебя воспоминаниями. Ну, начнем, Джейд? Помнишь, мы шли из школы и…
— Нет, — перебиваю я Вики и затыкаю уши.
— Что с тобой, Джейд? — спрашивает, обнимая меня, миссис Уэйнрайт.
— Я переживаю из-за смерти Вики, потому что…
— Скажи!
— Не могу!
— Ладно, малышка. Потом поговорим. В другой раз. Только не надо чувствовать себя виноватой, как будто она умерла из-за тебя. Все через это проходят, даже если на самом деле было иначе.
Нет, я не согласна, да и Вики показывает на меня пальцем и стонет:
— Виновата, виновата, виновата!
— Джейд? — миссис Уэйнрайт тихонько поднимает меня на ноги. — Сеанс окончен. У тебя есть фотографии Вики? Я хочу, чтобы ты принесла их на следующее занятие.
Часами роюсь в альбомах, пытаясь выбрать нужный снимок. У меня даже есть фотографии маленькой Вики — с одной весело улыбается крохотная голышка, а с другой — очаровательная девчушка в купальнике и уморительными косичками. Я стащила их из шкатулки ее мамы, потому что Вики на них — просто прелесть!
У меня есть кучи фотографий, снятых в начальной школе во время поездок в Лондон и в Леголенд. Однажды мы были на замечательной экскурсии в Диснейленде в Париже. Вики великолепно получилась в маске Микки-Мауса. Трудно рассматривать последние снимки — грустно разбирать улыбающихся Вики.
— Хватит рыдать над фотографиями, идиотка! Долго ты будешь реветь? Это мне нужно плакать, а не тебе. Ты-то сможешь заполнить огромный альбом новыми фотографиями, но меня там вообще не будет. Ни одного кадра! Эй, почему никто не снял меня в гробу?! Разве я плохо выглядела?! Ха!
Она ложится на пол и имитирует собственную смерть — руки сложены на груди, глаза закрыты, спокойное одухотворенное лицо…
— Не надо, Вики! — прошу я.
Она не обращает на меня внимания.
— Прекрати! Не могу на тебя смотреть! Пожалуйста, встань!
Пытаюсь потрясти ее за плечи, но пальцы с них соскальзывают.
— Ты меня пугаешь!
Широко открыв глаза и рот, Вики садится и хвастается двумя новыми передними зубами. Вдруг она набрасывается на меня.
— Ну, а теперь не страшно?! — визжит она. — Ах, какие клыки! У меня во рту пересохло. Пить! Хочу крови!
Из воздуха появляется кружка, в которой бурлит красная пенистая жидкость.
— Наконец-то! Твое здоровье!
Вики поднимает кружку и, громко хлюпая, жадно выпивает ее содержимое. Вампирские клыки стучат о стекло.
— Фу!
— Что бы ты понимала! — говорит Вики, вытирая с губ алые струйки тыльной стороной ладони. — Почему кровь холодная? Я люблю тепленькую, свеженькую!
Она откидывает голову и вдруг со всего размаха впивается мне в горло.
Я вскрикиваю, хотя клыки ненастоящие и ей не проткнуть мне шею.
— Джейд? Что с тобой?
О господи! Я разбудила папу.
— Все нормально! — отзываюсь я.
— Ты кричала…
— Нет, просто… что-то упало, вот и все.
— Что ты уронила?
Папа входит в комнату и видит меня среди разложенных на полу фотографий.
— Ох, Джейд, — говорит он и качает головой.
— Пожалуйста, не входи ко мне в комнату без стука!
— Прости, я о тебе беспокоюсь.
— Сказала же, все нормально.
— Нет, — говорит папа и садится рядом со мной на корточки.
Он берет одну фотографию за другой и смотрит на глянцевых Вики.
— Она была очаровательной девочкой, — говорит папа хриплым голосом.
Не могу смотреть, как он над ними умиляется. Выхватываю фотографии у него из рук. Из-за спешки некоторые снимки мнутся.
— Эй, эй! Не буду ничего трогать, — говорит он, подняв руки вверх, словно на него наставили пистолет.
Он делает вид, что дурачится, но на глазах появляются слезы.
— Джейд, детка, почему ты нахохлилась, словно я глажу тебя против шерстки?
Опускаю глаза:
— Да нет, папа.
На самом деле он прав. Даже то, как он говорит «детка», заставляет меня от злости стиснуть зубы.
— Не думай, что только ты меня расстраиваешь. Твоя мама… Она странно себя ведет…
О боже! Пожалуйста, папа, ни о чем меня не спрашивай!
— Ты не знаешь, что с ней происходит, Джейд?
Не поднимая головы, я пожимаю плечами.
— Она делает вид, что меня не замечает, или вовсе обходит стороной, точно мусорную кучу. Пытаюсь ее обнять — она морщится. Я ничего плохого не делаю, стараюсь быть хорошим мужем, добрым отцом. — Он качает головой и тяжело вздыхает от жалости к себе.
Мне бы следовало ему посочувствовать — он действительно выглядит несчастным. Не думаю, что в этом есть его вина. Он мой папа.
Протягиваю руку, чтобы погладить его по плечу, а он думает, я хочу его обнять, и прижимает к себе:
— Джейд, ты же любишь своего папу, да?
Не могу выдавить из себя ни слова.
— Папа! — бормочу я и вырываюсь из его объятий.
— Холодная, как рыба, такая же, как мать, — набрасывается на меня папа. — Странный ребенок!
Поднимает с пола фотографию: Вики стоит на морском берегу и нагло улыбается, ветер задирает ей юбку и треплет великолепные волосы.
