А о Никите я не знала практически ничего. А то, что знала, выглядело странно, нелепо, а часто просто оборачивалось откровенным враньем.
Я знала, многие мальчишки и девчонки приукрашивают в рассказах свою жизнь, чтоб казаться интереснее и значительнее. Но приукрашивать и выдумывать – не одно и то же. Если человек утверждает, что он занимается альпинизмом и совершает восхождения на горы, которых не существует, если он заявляет о себе – я кулачный боец и при этом пропускает девчоночий удар, если он ни разу с начала сентября не был на тренировках, если, если, если… Эти бесконечные «если» совершенно сбивали меня с толку. Он врет только мне? Или всем? А картина на стене? А выставка в Испании? А все эти разговоры о записи диска в студии?
Как только Никита пригласил меня, я пошла к нему в гости, не раздумывая.
Аня все рассказала сама, мне не пришлось ничего выспрашивать и прикладывать какие-то усилия.
Она оказалась неплохой девчонкой. Как ни странно, с ней было интересно, несмотря на то, что я на три года старше.
Сначала она словно бы сторонилась меня. Но я быстро растормошила ее. Призналась, что тоже занималась танцами и попросила показать фотографии с ее выступлений. Я угадала.
Аня притащила кучу альбомов и, несмотря на протесты Никиты, сразу же начала показывать.
Здесь были и крошечная Анечка в пышных платьицах, и Анечка постарше, с гордой головкой в длинных юбках с воланами… мальчик в черном костюмчике неловко обнимает ее за талию…
Аня так и частила названиями танцев: румба, самба, пасадобль, танго, вальс…
– Какой у тебя партнер симпатичный, – похвалила я.
– А, Серега… – Аня отмахнулась, – я сейчас с другим танцую…
И снова снимки: вот здесь она в Москве на конкурсе, здесь в Чехии, а это в Крыму…
– Ой, как интересно, – восхитилась я, – а в Крыму ты где была?
– Мы каждый год туда ездим, вся наша студия. Отдыхаем и выступаем. У нас договор с лагерем «Нахимовец», это под Симферополем, – сообщила Аня.
Я подняла глаза на Никиту. Он сидел на диване, закусив губу.
Она раскрыла еще один альбом и показала крымские снимки.
Я перебирала фотографии, улыбалась, кивала, но уже не слушала Аню.
Она продолжала щебетать:
– Так здорово! Мы ездили на экскурсии, в Новый Свет, Севастополь, Керчь, Ялту… Катались на канатной дороге, были в разных дворцах: в Ливадии, Массандре и Алупке, там так красиво!
Аня вспомнила:
– А хочешь, я тебе свои платья покажу? И туфли? – она вскочила и потянула меня за собой, – идем!
Аня с гордостью продемонстрировала мне розовое платье с рюшами и стразами, извлекла из коробки специальные танцевальные туфельки с очень мягкой подошвой.
– Смотри, как гнется, – она согнула туфельку ладонями пополам, – они очень быстро снашиваются, – вздохнула Аня.
– Ах, какие легкие! – восхитилась я.
– Да, в других не потанцуешь, – согласилась девочка.
Никита остался в своей комнате. Я воспользовалась моментом, чтоб спросить, все-таки я обещала Никите:
– Тебе твой партнер нравится?
– Илья? Да, он ничего…
– Вы дружите? – осторожно уточнила я. – Извини, если я суюсь не в свое дело.
Аня хихикнула:
– Нет, ничего… Дружим, конечно, только не так, как ты думаешь.
Я тоже засмеялась:
– Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– Так, – она неопределенно пожала плечами. – Вот вы с Никитой как дружите? – хитро улыбаясь, спросила Аня.
– Ну… – я растерялась, – просто… дружим – и все…
– А, застеснялась! – Аня ткнула в меня пальцем, – не хочешь признаваться!
– Но ты же тоже не хочешь, – попыталась отшутиться я.
– Нетушки, я первая сказала!
– Нет, я!
– Мне другой парень нравится, – неожиданно призналась Аня.
– А мне нравится твой брат, – ответила я откровенностью на откровенность.
– Это я уже поняла, – серьезно кивнула Аня.
Мы вернулись к Никите, Аня собрала свои альбомы и утащила к себе.
– Может, теперь ты покажешь фотографии, – как ни в чем не бывало, спросила я.
– У меня сегодня от них уже в глазах рябит, – отказался Никита, – ты что-нибудь узнала?
– Только то, что твоей сестре нравится какой-то парень.
– Ладно, на сегодня хватит, может, пойдем погуляем? – предложил он.
Я согласилась.
Прощаясь, мы с Аней обменялись телефонами.
На улице я словно невзначай заметила:
– Надо же, оказывается, вы с Аней были в одном лагере…
– Нет, в разных, – буркнул Никита.
– Но я же слышала, «Нахимовец»…
– Она была под Симферополем, а я – под Севастополем. – Не сдавался он.
– Извини, я просто спросила…
Я видела, что он надулся. Из-за чего? Что я такого сказала или сделала?
– Мне надо домой, – заявила я после того, как мы молча прошли несколько кварталов. Никита безропотно проводил меня до подъезда. Я ушла, лишь слегка кивнув на прощание.
Но я не собиралась отступать. На следующий день сама позвонила Ане и выяснила, когда она освобождается после репетиций.
– Хочешь, я за тобой зайду, я буду неподалеку, так что домой поедем вместе, поболтаем…
Аня обрадовалась и немедленно согласилась.
Я встретила ее и по дороге предложила зайти ко мне в гости:
– Посмотришь, как я живу.
Да, разумеется, Ане было очень интересно. Она только забежит на минуточку домой, переодеться.
Так как наши дома были в соседних дворах, я просто назвала Ане номер квартиры и код.
– Приходи, буду ждать.
Она прибежала через полчаса.
Глаза счастливые. Наверное, ей было лестно дружить со старшей девчонкой. Я убеждала себя, что не делаю ничего плохого. Аня мне нравилась, я общалась с ней с удовольствием, но все-таки я ее использовала.
Сначала я показала Ане квартиру и свою комнату, мы посмотрели мои фотографии. А потом я незаметно перевела разговор на Никиту.
– Наверное, Никита тоже много ездит? – словно бы невзначай спросила я.
– Что ты! – удивилась Аня, – почти никуда, если не считать деревни, где бабушка живет…
Я сделал вид, что не удивилась.
– Но в Крыму-то он был?
– Давно, еще совсем маленьким. Он там жил несколько месяцев в санатории. Знаешь, он ведь много болел, ему даже операцию делали, – призналась Аня, – вот папа ему и купил путевку, точнее, на работе дали.
– А-а-а – протянула я, – понятно, – хотя мне ничего не было понятно. Но надо было продолжать расследование, поэтому я спросила: – Давно он музыкой увлекается?
Аня засмеялась:
– Музыкой? Ну, ты скажешь! Он когда-то даже в музыкальную школу записался, но сходил пару раз и бросил. Родители не настаивали. К тому же у нас ни у кого слуха нет.
– А как же группа? – совсем растерялась я.
– Да ладно, группа! Все мальчишки мечтают о своей группе.
– Значит, ты считаешь, что твой брат совершенно безнадежен? – Я начала злиться на маленькую Аньку, такую безжалостную к своему менее удачливому брату.
– Почему безнадежен? – испугалась она, – вовсе нет. Это я так сказала. Он хороший, только ленивый и родителей не слушает. Школу забросил…
– А как же спорт? – у меня оставалась последняя, хотя и очень слабая надежда.
Аня нахмурилась, вздохнула:
– Он тебе рассказывал? – спросила она. – Сначала спорт его увлек, он довольно активно стал заниматься, но скоро понял, что бесперспективен. – Аня замялась. – Он ведь полный, гораздо полнее, чем нужно, вот тренеры его и не жаловали. Он разочаровался.
Вот тебе и мышечная масса… Все, у меня опустились руки. Все врал! Все! Зачем?!
У Ани зазвонил телефон.
– Извини, – сказала она, хватая трубку.
Я догадалась, что звонил Колька. Аня кокетничала и разговаривала взрослым голосом. Она отнекивалась, что-то обещала, но очень неопределенно. Когда разговор закончился, я спросила напрямую:
– Это был Коля?
– Да, – просто ответила Аня.
– Он тот парень, который тебе нравится?
– Он ничего, – согласилась Аня, – но мне нравится другой. – И сразу же рассказала о каком-то мальчишке, недавно появившемся у них в студии. Все девчонки перессорились между собой, когда решали, с кем его поставят в пару. В конце концов новый партнер достался «этой длинной кривляке Машке».
Вот так! Маленькая Аня уже умело манипулировала поклонниками. Колькины дела были плохи. Свое обещание Никите я выполнила. Можно было завершать операцию. Но мне, честно говоря, совсем не хотелось никому ничего рассказывать.
Когда Аня уже собиралась уходить, она, словно извиняясь, сказала:
– Кстати, Никита – очень интересный человек, я думаю. Много читает, хорошо рисует. А стихи пишет лет с двенадцати.
– Молодец, – рассеянно ответила я.
Вот, значит, как: читает, рисует, стихи пишет… Толстый мальчик, придумавший себе героическую жизнь, полную приключений и опасностей. Бедный Никита!
Бедный Никита!
Я думала так целый месяц, целый месяц я подводила его к признанию, я добивалась правды, я хотела дать ему шанс. Но он молчал. Увиливал, старался все перевести в шутку, болтал о Новом годе и каникулах и снова выдумывал. А я его вранье слушать не могла! Стоило ему сказать что-то, как я тут же принималась высчитывать: может это быть правдой или не может. Это было невыносимо!
