– Вот, пожалуйста, васильки. – Мегги выхватила букет из вазы, стоявшей на каминной полке, ваза упала и вдребезги разбилась о начищенную до блеска кочергу.
Джен от неожиданности выронила тряпку, которой оттирала с кочерги копоть, Мегги сунула цветы в протянутую руку мамаши Кодлинг, а рука, вместо того чтобы взять цветы, оттаскала Мегги за ухо.
– Не васильки, голова твоя садовая! Муки! – взревела мамаша Кодлинг.
– Так бы сразу и говорили! – с упрёком сказала Мегги. – А то: «Дай васильки! Дай васильки!» Глядите, какой из-за вас беспорядок учинился!
– Лучше погляди, как ты меня перепачкала. Со стеблей же вода струёй течёт, – перешла в наступление мамаша Кодлинг. – Если уж вздумала забросать меня цветами, то почему мокрыми?
– Сухих в вазе не было, – нашлась Мегги и, заметив на пороге Джека с большими садовыми ножницами, сказала ему: – Пойди-ка нарви васильков.
– Это ещё зачем? – удивился садовник. – Дай мне лучше маленькие ножнички ногти подстричь.
– Недосуг мне сейчас ножницы искать! Нужны васильки с сухими стеблями, чтоб мамаша Кодлинг их к лицу приложила. Только умоляю, не спрашивай зачем.
– Знаешь, странное дело, – продолжал садовник, – мои садовые ножницы такая удобная вещь: кусты подстричь, ветки обрезать, а для ногтей почему-то не годятся… А васильков у меня ни на клумбах, ни в теплицах нету. Они полевые.
– Да не нужны мне ваши васильки! – не выдержала мамаша Кодлинг. – Я просто спросила, зачем ты перепачкала меня мокрыми васильками.
– Вот именно! – подхватил садовник. – Почему васильками? У меня в саду цветы хорошие, пахучие!
– Да уймитесь вы наконец! – взорвалась мамаша Кодлинг. – Я просила не васильки, а муки, мучицы, только не блинной!
– Сейчас принесу, мигом! – подхватилась Джен и, побросав на пол уже собранные осколки вазы, устремилась на кухню.
– Есть у кого-нибудь платяная щётка? – На пороге стоял дворецкий, вернувшийся из погреба с бутылками в руках и с паутиной в волосах.
– А у тебя есть ножнички для ногтей? – тут же спросил садовник. – И зачем тебе платяная щётка?
– Причесаться хочу, – ответил дворецкий. – А я вместо ножниц пользуюсь пилочкой для ногтей.
– Платья у тебя на голове вроде не растут, – недоуменно сказал садовник, разглядывая шевелюру дворецкого.
– Не растут, – согласился дворецкий.
– Тогда зачем тебе платяная щётка?
– И правда, зачем? – Дворецкий пожал плечами. – Что-то я позабыл… А зачем тебе ножницы?
Садовник взглянул на него озадаченно.
– Я тоже позабыл, – сказал он.
Тут в комнату ворвалась Джен с пригоршней молотого имбиря.
– Кухарка говорит: мука кончилась. И не видел ли кто-нибудь её шерстяную шаль. И не сгодится ли это вместо?
– Вместо шали? Имбирь? Никогда не пробовала, – фыркнула мамаша Кодлинг. – Пойду надену выходную шляпку, а то мы непременно опоздаем.
– Нам нельзя опоздать! Все же станут глазеть, – сказал Эйб.
– И звонарь, ожидаючи, может сомлеть, – сказал Сид.
– С колокольни он свалится прямо на тётку, – сказал Дейв.
– Какую такую тётку? – не понял садовник.
– Что собор сторожит с колотушкой-трещоткой, – пояснил Хэл.
– В мягких тапочках церковь ночами обходит, – сказал Эйб.
– На влюблённые парочки ужас наводит, – добавил Сид.
– А почему она ходит в мягких тапочках? – спросил садовник.
– Потому что у неё мозоли, – ответил Хэл.
– Ну и сторож! – презрительно сказал садовник.
– Хватит языком-то трепать! – прикрикнула на сыновей мамаша Кодлинг. – Скажите лучше, куда я ходила и где могла оставить выходную шляпку? Нет, мы всё-таки опоздаем! Непременно!
– Кто видел мою сумочку? – промолвила Нянька, деловито просеменив от двери к окну.
– Ну вот, теперь Нянюшка сумку потеряла! – со стоном сказала Мегги.
– Вечная история, – вздохнул дворецкий. – Где вы видели её в последний раз?
– В прихожей, но теперь её там нет. Стойте! Нечего бежать сломя голову в прихожую! Говорю – нет, значит, нет. Она где-то в другом месте.
– Так уж эти сумки устроены, – кивнул дворецкий, стирая с головы паутину той самой тряпочкой, которой Джен чистила кочергу. – Оставишь сумку в прихожей, а она – глядь! – на чердаке очутилась. Скитаются, бедные, по всему дворцу без приюта…
– Мою всегда отличишь, она из кожи, сафьяновая, – сказала Нянька. – Ищите все, живо!
– У нас нет времени! – возразила мамаша Кодлинг.
– На мою сумку время найдётся! Не могу же я идти на крестины без неё.
– Почему?
– Потому что там всё самое важное! Ну же, ищите!
И все бросились искать. Дворецкий заглянул в дымоход, садовник порылся в ведёрке для угля, Эйб налетел на Сида, Сид наткнулся на Дейва, Дейв наскочил на Хэла, а Хэл столкнулся с Нолличеком, который вбежал в этот миг в комнату с криком:
– Кто взял мою сургучную печатку?
– Не вопи, – осадила его Нянька, – Что у тебя стряслось?
– Кто-то взял мою сургучную печатку. Она была, а теперь нету. Новенькая. Красненькая. Её кто-то стащил. Такую кругленькую, блестященькую! Я купил её только вчера, за два пенса. И пользовался ею всего один раз! Стащили! Мою чудесную печатку! – Нолличек затопал ногами. – Да слушает меня кто-нибудь или нет?
Тут в детской появилась кухарка, отрясая с пышных рук мучную и имбирную пыль.
– Где моя сургучная печатка?! – прогремел Нолличек.
– Меня об этом нечего спрашивать. И вообще – где моя шерстяная шаль?
Нолличек бросился к дворецкому, который на сей раз вычёсывал из волос осколки вазы.
– Где – моя – сургучная – печатка? – потребовал король.
– Брать чужие перчатки не в моих правилах, – холодно ответил дворецкий.
– И зачем вам перчатки на крестинах? – спросила кухарка.
Нолличек обиженно надулся:
– Ну, вдруг будет холодно, кто знает?..
– Никто не знает, – уверенно сказал Эйб.
– Конечно, кто не знает! – согласился Сид.
– Ещё бы, все знают, – подтвердил Дейв.
– Про что все знают? – поинтересовался Хэл.
К этому времени все уже позабыли, о чём шла речь, и Нолличек умчался. Вскоре, однако, вернулся, размахивая носками от разных пар. В правой руке он держал синий носок в белую крапинку, а в левой – красный носок в белую полоску.
– Только посмотрите, до чего эти прачки додумались! Нянюшка, погляди! Не могу же я идти на крестины в носках разного цвета.
– Я не могу выйти из дома без шерстяной шали! – закричала кухарка.
– Я не могу показаться на людях без выходной шляпки, – подхватила мамаша Кодлинг.
– Я не могу и шагу ступить без моей сумочки! – решительно заявила Нянька.
После чего все в один голос закричали:
– Мы непременно опоздаем!
И забегали в поисках пропавших вещей вверх-вниз по лестницам и взад-вперёд по коридорам, пытаясь на ходу привести беспорядок в порядок, а также прийти в разум, в чувство или, на худой конец, в себя.
Одна только Долл не участвовала в этой суматохе и, похоже, вовсе её не замечала. Она по-прежнему сидела у окошка и шептала:
– Полл! Полл! Полли! Сестрёнка! Приходи скорее!
Глава XIX
Худшая пряха в Норфолке
Вернувшись в детскую, чтобы дочистить наконец камин, Джен заметила на щеках у Долл две слезы. Они катились медленно, большие и горькие, и Джен немало поразилась: разве можно плакать, имея мужа-короля и дочку-принцессу?
– Что случилось, королева Долл? – спросила горничная.
– Ой, Джен! Где моя сестричка?
– Верно, на берег побежала, за водорослями вонючими для своей птицы, – предположила Джен.
– Птица улетела, – сказала Долл. – И сестры нет, и я осталась совсем одна. В такой ужасный день…
– В такой счастливый день, – поправила Джен. – Сегодня у всех в Норфолке праздник.
– Только не у меня, – вздохнула Долл. – Только не у меня.
– Как так? – изумилась горничная. – Почему?
– Где моя сестричка? – снова прошептала Долл.
Разговор, таким образом, вернулся к своему началу, и Джен задумалась, о чём бы ещё спросить королеву, но тут в детскую вошёл ужасно гордый Нолличек в великолепной мантии красного бархата, с вышитыми золотой нитью крикетными битами.
– Доллечка, ты готова? Я готов! – провозгласил он и повернулся вокруг себя, чтобы мантия красиво всколыхнулась и опала. – У меня обновка! Нравится?
– Очень, – ответила Долл, по-прежнему глядя в окно.
– А пряжки на туфлях нравятся? – Нолличек стал поочередно поднимать ноги, и самоцветные пряжки заиграли в солнечных лучах.
– Очень, – безучастно ответила Долл, даже не взглянув в его сторону.
– Они хорошо блестят? – не унимался Нолличек. – Эй, Джен, потри-ка, чтоб ярче блестели.
Он задрал ногу на каминную решётку, и Джен прошлась по пряжкам чёрной от угольной пыли тряпкой. Нолличек, как видно, совсем позабыл про исчезнувшую печатку, гнев его угас, и он пребывал в самом что ни на есть благостном и умиротворённом состоянии духа.
– Долл, а хочешь посмотреть, какой подарок я приготовил ребёночку на крестины? Я так долго мучился, не знал, что подарить… Хочешь, покажу?
