− А ну, Лариска, хватит бояться, − щенок твёрдо встал на все четыре лапы. − Никакое это не чудовище! Это насос включили. Он дачникам воду для полива огородов качает.
Друзья пошли вдоль берега дальше, туда, где над водой высился дремучий камышовый лес. Внезапный всплеск − и сотни сверкающих на солнце брызг окатили щенка и киску.
От неожиданности оба пулей помчались, не разбирая дороги. Мокрый Борька забился в какие-то густые заросли. А такую же мокрую Лариску занесло аж на самую верхушку дерева. Снова раздался всплеск, и со своего наблюдательного пункта киска увидела в прозрачной воде пруда стайку рыбок, за которыми гналась большая хищная рыбина. В том месте, где после своего очередного прыжка она ушла под воду, расходились круги. «Так вот, кто нас с Борькой окатил с головы до лап», − успокоилась Лариска и стала спускаться с дерева.
Спрыгнув с нижней ветки на траву, она стала звать своего закадычного дружка, но он не откликался.
А не откликался щенок потому, что смотрел на невиданного зверя, замирая от страха. Тот неподвижно сидел на торчащей из воды коряге, вцепившись в неё всеми четырьмя лапами, и дремал. Борькино появление потревожило его, и зверь лениво приоткрыл один глаз. В тот же миг щенка словно ветром сдуло. В себя он пришёл только когда нос к носу столкнулся с искавшей его Лариской.
− Оно там!!! − прошептал Борька и задал такого стрекача, что бедная киска едва за ним поспевала.
Прибежав домой, щенок и его подружка стали наперебой рассказывать Борькиной маме о страшном звере, обитающем в пруду.
− Вот фантазёры, − улыбалась мама, − надо же такое придумать!
На что Лариска с удивлением сказала:
− Почему, когда говоришь правду, никто никогда не верит?
Из-за собачьей конуры робко выглянул лягушонок.
− Они не врут. Я сам от этого чудовища еле ноги унёс, − подтвердил он.
Пришлось Борькиной маме бросить уборку и отправиться к дачному пруду на поиски таинственной зверюги. Но таинственная зверюга совсем не таилась. Она продолжала сидеть на той же коряге, свесив свой длиннющий хвост в воду и, не мигая, смотрела на появившуюся компанию.
И мама, и киска Лариска, которая тоже впервые увидела обнаруженное Борькой чудовище, застыли в изумлении. Грозный вид и размеры незнакомца действительно впечатляли.
− Убедилась, что ли? − спросил у мамы Борька. Рядом с ней ему уже не было так страшно, как раньше.
− Вот надеру тебе уши! − пообещала мама. − Я же тебе запретила на пруд бегать!
− А мы не бегали, − оправдался Борька, − мы туда пешком шли. Ведь правда, Лариска?
Мама несколько раз втянула носом воздух. От зелёного чудовища шёл пугающий незнакомый запах. Но был и ещё один − очень знакомый, который испугал её ещё больше. От чудища пахло Тузиком. Этот пёс был её братом и охранял красивую двухэтажную дачу в конце посёлка. На одном из грозных шипов, торчащих из спины чудовища, Борькина мама заметила клочок шерсти − от него-то и шёл знакомый запах. Сомнений не оставалось − злобная зверюга проглотила бедного Тузика. Мысленно представив всё это, мама заплакала.
В этот самый миг зашуршали, а затем раздвинулись камыши, и в них возникла голова Тузика.
− Ах, вот ты где прячешься! − обрадовалась голова и вытянула из камышей всего пса. Прыгнув в воду, Тузик смело направился к зверюге и ловко застегнул на её шее ошейник с длинным поводком.
− Значит, оно тебя не съело? − радостно воскликнула мама.
− Кто, оно?
− Да вот это чудовище!
− Это не чудовище, это зелёная игуана, родом из Южной Америки. Мои хозяева её за большие деньги приобрели. Чтобы она воров и нежданных гостей от их квартиры и дачи отпугивала.
− А нашли эту иягуну…
− Игуану, − поправила Борьку Лариска.
− А нашли её мы с киской Лариской, − похвастался Борька. − И ни в какой не Южной Америке, а в этих вот камышах.
− Что сказать − молодцы! − похвалил Борьку и Лариску дядя Тузик. − А то не избежать бы мне трёпки. Мои хозяева ужасно не любят, когда у них что-нибудь пропадает. Поэтому они такие богатые.
Тузик выбрался на берег, отряхнулся и, дернув за поводок, проговорил:
− Ну, что, образина заморская, пошли работать. Ты будешь дачу стеречь, а я − тебя.
− ОЙ, соседка, ваш-то опять проказничал, − жаловалась тётя Квочка Борькиной маме. – Побросал моих деток в лужу…
− Это ещё зачем?
− Плавать их учил кролем. Чем, говорит, вы хуже утят или гусят? Да где ж это видано, чтобы цыплята плавали?!
− Ну, я ему сейчас уши надеру! – рассердилась мама. – Тоже мне Синдбад-мореход выискался…
И она принялась громко звать маленького безобразника.
Вскоре тот появился – лапы по самый живот в грязи, шерстка «ёжиками» от репейника утыкана, хвост мокрый. Отругав Борьку за глупые водные игры с цыплятами, мама поместила грязнулю в большую миску с водой. Плеснув туда шампунь, она приступила к «стирке» своего неистощимого на шалости чада. После того, как щенок обрёл свой первоначальный вид, он был заперт в конуре.
− Будешь там сидеть, пока не поумнеешь! – назидательно проговорила мама.
Несколько минут Борька сидел в тёмной будке молча, а потом подал голос:
− Мам, а я… я уже поумнел.
− И ты можешь это доказать?
− Могу. Ты же умная?
− Да уж цыплят в лужи не бросаю.
− Значит, умная. А как тогда у такой умной мамы может быть глупый сын?
Логические рассуждения Борьки вернули маме хорошее настроение, и она выпустила его на волю из краткосрочного заточения.
− Если ты снова что-то натворишь, − строго предупредила она, − домой не возвращайся!
Борька весело завилял куцым хвостом и тут же отправился на поиски своей закадычной подружки киски Лариски. Он тщательно обследовал весь дачный участок, заглянув в самые потаённые места, но так её нигде и не обнаружил, словно она сквозь землю провалилась.
«А может, Лариска действительно куда-то провалилась?» – подумал Борька.
Но тут рядом с дачным домиком он увидел чуть приподнятую крышку погреба. И хоть подходить к таким опасным местам ему было, причём не раз, строго-настрого запрещено, любопытство одержало верх.
Он сунул свою ушастую голову под крышку и, изо всех сил виляя туловищем, стал протискиваться в мрачную утробу погреба. В это мгновение тяжелая крышка захлопнулась, и щенок кубарем скатился по ступенькам в пугающую темноту, откуда веяло прохладой и сыростью.
Борька почувствовал, что упал на что-то живое и мягкое, которое дурным голосом истошно заверещало:
− Мр-ряу-у!!! Спасите! Помогите!
Не на шутку испуганный полётом в тёмную бездну щенок тоже разразился пронзительным лаем. Через минуту лай и верещание смолкли, и Борька различил в темноте два светящихся зелёных глаза.
− Это что ли ты, Лариска? − шёпотом спросил щенок.
− Я.
− А что ты здесь делаешь?
− Мышей ловлю.
− Зачем?
− Просто люблю поиграть с мышкой.
− Значит, со мной тебе играть неинтересно? – с обидой в голосе спросил Борька.
− Почему же, интересно. Но игра с мышью развивает мой врождённый охотничий инстинкт. Мышонка я могу поймать, отпустить и снова поймать. А ты для такой игры слишком большой.
− А мама говорит, что я ещё маленький.
− Все мамы так говорят, − затараторила Лариска. – Даже, когда ты станешь таким огромным, как дядя Тузик, твоя мама будет называть тебя сынулей-крохотулей.
− Но если мы останемся в этом тёмном сыром погребе, то вряд ли сможем вырасти, − печально вздохнул Борька.
− Почему?
− Потому что мы помрём с голода.
− Да тут полный погреб продуктов: картошка, морковка, маринованные огурцы, компоты…
− Приятного аппетита! Лично я такое не ем.
− Ну, тогда, как и я, научишься ловить мышей, − предложила киска.
− Надо не мышей ловить, а попытаться отсюда выбраться.
Пленники поднялись по лестнице и попробовали приподнять крышку, но она не поддавалась, будто её прибили гвоздями.
Внизу раздались легкие скребущие звуки и шуршание. Подчиняясь охотничьему инстинкту, киска прыгнула с лестницы и заметалась вдоль и поперёк погреба. Что-то с грохотом упало и – дзынь! – разбилось. В нос щенку ударил резкий запах маринованных огурцов.
− Ну вот, − Лариска тяжело дышала, − мышь не поймала, зато банку с соленьями разбила.
− Слышь, Лариска, а может, подземный ход начнём копать? – предложил Борька.
− Нет, копать я не буду. Мои нежные лапки не предназначены для такой грубой работы.
