– Это и есть вещи, – испуганно прошептала бабушка Лида и достала из пакета половник.
– Как же нам тут краски найти? – пробормотала бабушка Женя.
– Нужно поискать коробку с надписью «Канцтовары», – сказала бабушка Лида, – может быть, в ней найдём?
Они принялись водить лучом фонарика по коробкам. Бабушка Лида не выпускала из рук половник.
– О, – сказала бабушка Лида, – вон там написано: «Артюхов»! Видишь? Это был тут такой художник, мне рассказывали. Он ко всем приставал: «Дай тебя нарисую, дай тебя нарисую!» Может, после него остались краски?
Бабушки стащили коробку вниз, открыли её. Там было много-много фотографий.
– А, – сказала бабушка Лида, – я перепутала. Это фотограф такой был, не художник. А говорили про него, что приставал ко всем: «Дай тебя сфотографирую, дай тебя сфотографирую!» Ладно, давай коробку на место поставим, тут точно красок нет.
– Подожди, – сказала бабушка Женя и взяла в руки одну из фотографий. – Посмотри, какая тут красавица!
Бабушка Лида посветила фонариком и действительно увидела очень красивую молодую женщину в платье в горошек. Бабушка Женя перевернула фотографию и прочла: «Моей жене Маричке на память с любовью».
– Любил он, должно быть, свою Маричку очень, – сказала бабушка Женя. – А вот смотри, старички пошли. Наверное, это он тут их фотографировал, в санатории. Смотри, какие симпатичные все! Ой, вот Наташа. А вот две сплетницы наши. А вот… Лида! Ты только глянь! Это же он Валерьича сфотографировал!
– Экая невидаль, – пробурчала бабушка Лида, – очень мне нужно на него лишний раз смотреть. Тоже мне, картина. Ещё скажи, что он симпатичный на фотографиях.
– Ты не поверишь, он даже красивый, – сказала бабушка Женя.
– Не поверю, – подтвердила бабушка Лида, но всё-таки посветила фонариком. – Да он и правда… Как же это могло получиться? Он же самый злобный и некрасивый старик во всём санатории! Может, это его брат-близнец?
Бабушка Женя перевернула фото и прочла:
– «Другу Валерьичу на память с любовью».
– С любовью?! – потрясённо переспросила бабушка Лида. – Кто-то нашего Валерьича любил?! Ну вообще! Они бы ещё тигра уссурийского полюбили. Ладно, давай уберём эту коробку на место.
Она собрала фотографии, аккуратно уложила их обратно, закрыла коробку. Бабушка Женя обхватила её с одной стороны, бабушка Лида – с другой. Стали они коробку на место водружать и… нечаянно спихнули соседнюю. Она перевернулась, раскрылась, и из неё выпали ножницы!
– Ай! – воскликнула бабушка Лида, коробку Артюхова отпустила, схватилась за половник. Бабушка Женя чуть не свалилась под тяжестью коробки Артюхова. Пошатнувшись, она затолкала её на полку. А потом села на корточки, перевернула упавшую коробку, из которой всё равно что-то высыпалось, зазвенев.
– Они нападают! – воскликнула бабушка Лида, шагнув назад и выставив перед собой половник.
– Да никто не нападает, – успокоила её бабушка Женя, – это обычные швейные ножницы…
– Как же, обычные!
– И иголки…
– Какие ещё иголки?! Мамочки, бежим отсюда! Они вонзятся нам в лоб!
– Они могут вонзиться только в пятки завхозу, если она сюда босиком придёт и если мы их не соберём. Посвети-ка, Лида. Я не хочу делать нашего завхоза хромоножкой.
Бабушка Женя достала из коробки ёжика-игольницу и воткнула в него все рассыпанные иголки. Положила в коробку вместе с ножницами. И достала какой-то журнал.
– Наверное, эта старушка любила шить, – сказала бабушка Женя задумчиво. – Смотри, это журнал с моделями платьев и выкройками.
– Платьев? – заинтересовалась бабушка Лида. – Я тоже в молодости шила себе платья. Ну-ка, покажи!
Бабушка Женя передала ей журнал, а сама достала из коробки платье. Очень красивое! Голубое, с цветочками. Маленького размера – наверное, детское.
– Тут ещё письмо сверху, – сказала бабушка Женя, – дай-ка фонарик.
Она открыла письмо и прочла: «Дорогая бабушка! Я очень люблю мультфильм про Золушку. Пожалуйста, сшей мне такое же платье, как у неё. Мама сказала, что купила материал и привезёт тебе его в среду. Целую. Твоя внучка Света».
– А чья фамилия на коробке? – сказала бабушка Лида. – Ага, Сергеева! Да, точно, была тут такая старушка. Ей ещё очень нравилось в этом санатории. Говорила, и кормят хорошо, и лечат. У неё ноги очень болели, и ей их тут лечили. Она даже домой не хотела. Там, мол, скучно, дома. Все в школах, на работах. А тут весело. Пообщаться есть с кем. И на шитьё времени полно. В общем, ей тут нравилось. Я её, кстати, понимаю. Мне тоже дома делать нечего. Внуков нет, а дочка в командировках пропадает. Мне Саша тоже вроде всё лечение снял, только гимнастику оставил. А домой всё равно не тянет, тут веселее!
– Хорошо, что не тянет, – тихо сказала бабушка Женя, которая только и мечтала поехать домой. – Жалко, что она платье, как у Золушки, не дошила. Видишь, один рукав короче другого. А то осталась бы внучке память.
– Покажи-ка, – сказала бабушка Лида. – О, так я могу дошить. Тут же проще простого. Даже без машинки, руками. Дошью, и отправим внучке по почте. Вот сюрприз-то будет!
– Правда сможешь? – обрадовалась бабушка Женя. – Вот здорово-то!
– Конечно. Клади в мой пакет. А ты его брать не хотела, пакет-то! – проворчала бабушка Лида. – Нитки ещё возьми и иголки. Да, помню я эту Сергееву. Хорошая была, душевная. У неё подружка была ещё. Как же её звали? А, Мария Никитична! Точно. Ой, у них такая крепкая дружба была. Вот как у нас с тобой. Они даже ушли почти в один день. Друг за дружкой прямо. Сергеева вот шила, а Мария Никитична знахаркой была.
– Какой знахаркой? – удивилась бабушка Женя. – Доктором, что ли?
– Ну, не совсем доктором. Она про травы всё знала. Всё ими лечила. И головную боль, и душевную. Это, кстати, она вылечила ноги Сергеевой. Они так и подружились. Кстати, давай-ка её коробку посмотрим. Может, там какие лекарства интересные остались.
– Зачем тебе лекарства, Лид? – поморщилась бабушка Женя. – У тебя их полная тумбочка. К тому же нехорошо брать чужое. Платье-то мы пошлём внучке твоей Сергеевой. А брать лекарства чужие – плохо.
– Я только посмотрю названия, – оправдывалась бабушка Лида, – и куплю себе такие же, если что-то хорошее встретится. И вообще, ты сама сюда за красками полезла!
– Если мы их найдём, я спрошу завтра у завхоза, можно их брать или нет, – пообещала бабушка Женя и грустно осмотрелась. – Только не очень похоже, что мы их найдём.
– А я вот нашла!
– Краски?!
– Нет. Коробку Марьи Никитичны. Так, посмотрим, – сказала бабушка Лида, открывая коробку, – это у нас что? Ага, корень женьшеня! Так, почитаем, что он делает… Целебные, значит, у него свойства… Улучшает память, снимает боль… А, вот! Замедляет процесс старения! Значит, чтобы не стать старым, надо его употреблять! Слышишь, Жень?
Но в этот момент бабушка Женя отошла от коробки Марьи Никитичны – про лекарства ей было неинтересно. В отсветах фонарика бабушка Женя разглядела мешок в углу. Наклонилась к нему, развязала.
– Да ты послушай, Жень, – не унималась бабушка Лида, – представляешь! Тут этого женьшеня – целая банка! На весь санаторий бы хватило. И все могли бы перестать стареть! Слушай, а если я одна эту банку съем? Может, тогда я помолодею? Ты меня слушаешь, Женя?!
Бабушка Лида повернулась к бабушке Жене, посветила в неё фонариком и чуть не заорала от ужаса. Перед ней вместо бабушки Жени стоял поросёнок и глядел на неё блестящими глазами. Точнее, фигура и одежда у него были человеческие, бабушки-Женины, а лицо, то есть морда – поросячья.
– Женька! – завопила бабушка Лида. – Ты с ума сошла! Ты зачем меня так пугаешь?!
– Прости, – огорчилась бабушка Женя, снимая с головы маску поросёнка. – Просто тут оказалось так много масок, что я не удержалась и примерила одну. Вспомнила, как мы с Тиночкой и Викой показывали маме с папой спектакль «Три поросёнка». А от кого остались эти маски? Тут был какой-то мастер по театральным костюмам?
– Нет, – отмахнулась бабушка Лида, – это к нам приезжали фокусники-гастролёры из города и забыли мешок с реквизитом. У них ещё мешок с бешеным котом был. Знаешь такой? Садишься на этот мешок, и он орёт страшным голосом: мя-а-ау! Ну, то есть там не живой кот, а механизм просто, похожий на кота. Но звучит жутко. Директор вроде искал, искал этих гастролёров, да так и не нашёл. Мешки у него в кабинете стояли. И однажды Антон сел на один из мешков. Тот замяукал, конечно. Бедняга Антон чуть не умер от ужаса.
– А тут и костюмы есть красивые, – сказала бабушка Женя, перебирая вещи в мешке, – и парики… Может, нам спектакль устроить?
– Да ну, никто не согласится. Только Валерьич, может быть. Будет волком в «Красной Шапочке».
– А ты – Шапочкой?
– Нет уж, спасибо. Волк Валерьич меня по-настоящему съест. Мне пока не хочется.
Бабушка Женя улыбнулась, завязала мешок и направилась в другой угол.
