Он подошел к костру.
— А, Маленький проснулся, — сказала девчонка Айна. Она отвернулась от дымного костра и локтем вытерла слезы.
Как видишь, проснулся. А ты кашеварь, поворачивайся, повариная команда… И чего капитан ее взял?
— Ты, Маленький, подай соль! Да не в том мешке, в полосатом! — крикнул ему мальчишка по фамилии Кошельков, по прозвищу Кошелек. И Айна и Кошельков — оба из Степиного экипажа.
Полегче, не командуй, тоже начальник. Захочет — подаст соль, а захочет — не подаст…
— Эх, каша — красота! — хрипло закричал Кошельков, бросил в ведро горсть соли и стал мешать поварешкой, кашляя и плюясь от дыма.
— Маленький, у тебя комар на лбу, — сказала Айна.
А ей-то какое дело. Лоб его. Захочет — убьет комара, не захочет… Маленький хлопнул себя по лбу, поглядел на руку, вытер кровь о штаны.
Айна улыбалась. Он хотел найти в ее улыбке что-нибудь обидное для себя, чтоб разозлиться по-настоящему, но не смог. Айна улыбалась — как солнце светит, как ветер дует, как речка течет. Попробуйте представить себе речку, которая не течет. Это уже не речка. Вот так и Айна. Ее трудно себе представить без улыбки. Это, конечно, не значит, что она улыбалась непрерывно. Просто улыбка открывала самое главное в ее натуре.
Кошельков достал из кармана капитановы часы на толстой серебряной цепи, взвесил их на руке, далеко отставив в сторону, и сказал:
— Семь без пяти. Пора.
И Айна, которая к тому времени заплела свои короткие косички, и они торчали теперь острыми рожками по обе стороны ее добродушного лица, Айна сказала:
— Маленький, сыграй-ка подъем. Да погромче.
Будто он и сам не знает. Может, он из-за этого и встал так рано и стоит здесь, проветривается, нужной минуты ждет. Он сам знает — что когда…
А ноги его были уже на середине горы, и оттуда летел вниз его голос: «Сейчас!»
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Вижу входной буй
— Маленький Петров! — закричал капитан. — Ну-ка возьми флажки, передай Степану: «Держаться берега!..» Хотя, нет, Ленц, давайте вы.
Капитан посмотрел на Маленького ходом, не останавливаясь, и было в этом взгляде недоверие, что ли, или досада: «А ну его. Загремит за борт, хлопот не оберешься…»
Ленц встал спиной к парусу, снял фуражку, помахал. На Степиной шлюпке приняли вызов.
— Скорей, Ленц! — подгонял капитан. — Скорей!
У Ленца на шлюпке полный порядок. Паруса бабочкой поставлены, фок вынесен в сторону веслом, чтобы взять больше ветра. Высоко задрав широкий нос, шлюпка мчится, рассекая волны. Капитан на руле. Каштанов — впередсмотрящим.
«Отрабатываем повороты», — принял Ленц сообщение со второй шлюпки. И в ту же минуту все увидели, как она круто взяла в озеро.
— Вот разгильдяй Еремин! — рассердился капитан. — Какие могут быть повороты!.. Ленц, сигнальте: «Немедленно идти к берегу!».
— Не отвечают, товарищ капитан! — вскоре сообщил Ленц.
То, что происходило со второй шлюпкой, и в самом деле было непонятно. При таком шквалистом ветре и волнении строго приказано идти вдоль берега, а Степа взял еще мористей.
Капитан схватил ракетницу, выстрелил. Раз, другой, третий. Сигнал: «Рубить рею, надеть спасательные пояса, идти к берегу».
Все смотрели туда, где на фоне низких туч, наперерез им, узким клином двигался парус. Он становился все меньше, а потом и вовсе исчез.
— Слава богу, срубил рею, — проворчал капитан и вздохнул облегченно. — Каштанов, берите бинокль, ищите входной буй. Тут должен быть остров Рыбачий.
Капитан достал из кармана карту, хотел развернуть на коленях, но ветер рвал карту из рук.
— Ну-ка, Маленький, помоги. Так, здесь Рыбачий. А мы тут, примерно…
«Почему мы уходим? — не понимал Маленький — Почему не идем на помощь Степе?..»
Капитан, прищурясь, глядел вперед и фуражку, чтобы не сдуло, на самые уши нахлобучил, воротник поднял, один нос торчит.
— Товарищ капитан! — крикнул Маленький. Капитан повернулся к нему. Лицо красное, мокрое.
— Товарищ капитан, как же Степа? Как же они?..
Капитан смотрел на Маленького с досадой, как будто задал он совсем бездельный вопрос.
А вот ведь и Каштанов забеспокоился:
— Товарищ капитан, может, пойдем к ним?..
— К рыбакам идем, за подмогой! — крикнул капитан поперек ветра, а Каштанову особо: — Внимательней, Каштанов! Ищите входной буй!..
Направо — низкий берег, налево — все те же бешеные тучи, а за бортом…
Маленький Петров боялся смотреть в бурлящую за бортом черную воду. Его мутило. «Скорей бы, скорей… Что там с ними сейчас?..» Его воображению представлялись картины одна страшней другой. И он с тревогой смотрел на капитана.
— Вижу, кажется! — Это Каштанов.
— Кажется не надо, — откликнулся капитан, — глядите лучше.
— Вижу пирамиду и шар наверху!
— Вот это другое дело, — сказал капитан.
А Маленький ничего не видел, потому что сидел на корме и глаза его упирались в напряженную поверхность паруса.
— Готовьтесь к повороту! — сказал капитан. — Сейчас войдем в фарватер. Дальше будет канал, а пристань у них в бухте.
— Все на правый борт! — скомандовал боцман Ленц. Над головой у Маленького просвистел парус, шлюпка накренилась и, сделав широкий полукруг, понеслась в сторону острова, открывшегося глазам так внезапно, как если бы он поднялся из глубин озера. Входной буй качался далеко за спиной…
Канал был искусственный, в песчаных берегах его чернели сотни круглых отверстий.
Заканчивался канал широкой бухтой. У входа в бухту — пристань на сваях, около пристани шаланда, а дальше, в глубине бухты — целый лес мачт.
На шаланде трое рыбаков в черных плащах с капюшонами. Как по команде они повернулись в сторону шлюпки. Капитан ухватился за борт шаланды, перекинул ногу. Вслед за капитаном на шаланду прыгнул Каштанов.
Маленький Петров подумал, что капитан вернет Каштанова, но тот только крикнул:
— Бинокль мне! Ленц, швартуйтесь здесь!..
И шаланда, оставив в бухте облако вонючего дыма, затарахтела в сторону озера.
— А ты, Маленький, молодец, — тихо сказал боцман Ленц, — я думал, травить будешь. Колька твой, между прочим, того… Качки не выдерживает.
…Сколько времени простояли они на ветру, молча вглядываясь в пустое устье канала, — Маленький не знал. Может, полчаса, а может, час… И когда наконец у входа в канал показалась черная рыбачья шаланда, а за нею мелькнула тонкая мачта Степиной шлюпки, Маленький, Ленц, Чубчик и все остальные, не сговариваясь, закричали «ура», да так, что сотни ласточек вылетели из круглых своих нор и давай стричь воздух над самой водой.
На борту шаланды стоял капитан. Лицо у него было серое, глаза ввалились. Рядом Каштанов.
Степина шлюпка тянулась за шаландой на буксире. На шлюпке все вычерпывали воду — кто чем. Айна — черпаком, Кошельков — кедами… Один Степа сидел на корме без дела. Сидел, угрюмо уставившись себе под ноги.
Увидев на берегу своих, Кошельков закричал, потрясая тяжелой охапкой глянцевитых темно-зеленых водорослей:
— У морского царя были в гостях! Во борода!..
Он хотел еще что-то крикнуть, но поглядел на Степу и осекся.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Первая ошибка… Вторая ошибка… Третья…
В коридоре островной школы сумрачно. Пахнет сухим деревом и старой масляной краской. Между окнами — прошлогодние стенгазеты. Маленький стоит во второй шеренге, у самой стены. Поворачивается и читает в старой, выцветшей газете: «Что кому снится? Захару Водолееву снится, что он яблоки ворует…»
Капитан ходит вдоль строя. Взад-вперед.
— Рею срубили, — говорит капитан, — это правильно. А мачта? — Капитан останавливается и в упор глядит на Степу. — А мачта?..
Степа повторяет жалким голосом:
— А мачта…
— Вы что, Еремин! Забыли? Мачта тоже парусность дает! Вот ваша первая ошибка!
Капитан, ссутулясь, ходит вдоль строя. Все молча ждут.
— И что это вы затеяли — повороты отрабатывать? Я такой задачи не ставил!
Степа молчит. Капитан останавливается против него.
— А нос? Нос в волну зарывался?
— Зарывался…
— А почему?
— Перегружен был…
— Вот и вторая ошибка! Большой пробел в вашем образовании, Еремин! Боцман все должен видеть. А кто видеть не умеет, пускай рядовым ходит. Верно я говорю?
И вдруг Айна:
— Можно мне?
— Почему нельзя?..
Маленький просовывает голову между Ленцем и Кошельковым. Вот Айна выходит — два шага вперед, как положено, и стоит в своем тренировочном — цифра семь на груди, косицы торчат из-под мичманки.
— Я хочу сказать, товарищ капитан, что Степа, что он… Он нас духовно подбадривал…
Кто-то прыснул, а она стоит, брови сдвинула и строго так глядит на капитана. Капитан как загремит:
