Этот дядя мне всё говорил: «Дружок, дружок».
А мама вдруг сказала:
– Ах, где это Алёшка?
А Петя сказал:
– Вот он где сидит.
Мама подошла и сказала красноармейцу:
– Что вы, что вы! Вам, может быть, тяжело?
А дядя-красноармеец сказал:
– Пустяки, гражданка. Пусть медведя посмотрит.
И крикнул:
– А ну, мишка, в воду!
И все стали кричать:
– В воду! В воду! Пошёл в воду!
А МИШКА ВОВСЕ НЕ КОСОЛАПЫЙ
Сзади мишки была вода. У него в полу как ванна, только большая. Он взял и влез туда. Только одна голова наверху была. И он глаза закрывал, потому что ему очень жарко было.
Мама сказала:
– Косолапый мишка.
А дядя-красноармеец сказал:
– Хороший косолапый! От него на лошади не ускачешь. И на всякое дерево залезет, как обезьяна.
И я сказал, что я видал, как маленькие мишки на решётку залезли, да ещё по решётке вбок ходили.
И я тоже сказал:
– Вовсе не косолапый.
А мама вдруг говорит:
– Ну, знаешь, довольно! Пойдем-ка.
Меня дядя спустил, и мы пошли. Мама всех спрашивала, где обезьяны. И нам рукой махали, куда идти.
БОЛЬШАЯ ОБЕЗЬЯНА ОРАНГУТАНГ
Мама меня спросила: может быть, я есть хочу. Я сказал, что не хочу, а она всё равно повела меня, где молоко пьют. Там домик стоит, можно молоко пить. И мама там мне пирожное купила. Я очень скоро съел, потому что хотел к обезьянам.
А когда мы пришли к обезьянам, то я думал, что там, в клетке, чёрный человек сидит. А это не человек, а такая большая обезьяна. Она называется орангутанг, и она не чёрная, а рыжая.
Она сидела на стуле, у ней был столик. И к ней пришла одна тётя и принесла ей чашку и ещё молочник.
Тётя налила ей из молочника в чашку, чтоб она выпила. А сама стала смотреть, как она будет пить.
Обезьяна взяла чашку и стала пить из чашки. А потом тётя отошла немножко и отвернулась. И все стали смеяться, потому что обезьяна взяла молочник и прямо из молочника всё выпила. Тётя увидала и бранила обезьяну за это.
А обезьяна полезла потом наверх по верёвке. Там верёвка очень толстая была.
Висела с самого верха.
Обезьяна на самый верх по верёвке залезла и стала там верёвку отвязывать. Она сначала рукой отвязывала.
А потом стала ногой отвязывать, потому что у неё на ногах тоже руки. И она ими всё может делать. И всё равно не отвязала.
Она потом по верёвке вниз полезла, так я видел, как она ногами хваталась. Ногами в кулак верёвку зажимала. У неё лицо очень смешное, потому что у неё нос очень маленький, а рот шаром вперёд идет. А кругом лица волосы, как будто всё борода.
МАКАКИ
Мама сказала:
– Идём отсюда, там интересней.
А там была клетка, и в этой клетке были маленькие обезьянки. Они по всей клетке прыгали. Они так прыгали, что прямо через всю клетку. Я думал, что они летают. А это они не летают, а прыгают. Это они так играли, потому что одна обезьянка убегала, а другая её ловила. И другие тоже так играли. Их очень много было. И они кричали.
А я знал, какие это обезьянки: это макаки.
И все смеялись, потому что они весёлые и очень шалят. А потом я видел, как одна макака ручками всё волосики расправляла у другой макаки. А та ей давала голову, чтоб она скребла.
И все говорили: это она блох ищет.
А потом две макаки стали драться. Они ладошками дерутся. Только одна потом упрыгнула на решётку и ускакала.
Я хотел ещё смотреть, а мама сказала, что поздно и что надо сейчас ехать обедать, потому что нам далеко.
ПАВЛИН – САМЫЙ КРАСИВЫЙ
Мы пошли домой. И шли мимо загородки. Мама очень скоро шла и вдруг стала. Она посмотрела за загородку и сказала:
– Ах, какой!
А там, за загородкой, был вот какой. Я думал даже, что он не настоящий. Потому что он совсем как на ёлке. А это птица такая – павлин. Он хвост поставил кругом, и на хвосте – синие кружочки с золотым и с зелёненьким.
А сам павлин блестит. Он синий и блестит, как стеклянный. На голове у него торчком стоят тоненькие перышки, как иголочки с шишечками. И они все в ряд стоят. И он стоял, как очень важный.
Я стал кричать:
– Ой, какой! Смотрите, смотрите какой!
И пришёл один дядя с девочкой. И ещё пришли. И все смеялись и говорили, что это павлин. И дядя мне ещё павлинов там показал. Они высоко на каких-то брёвнах сидели. Только у них хвосты назад и как полотенце. А это они могут так сложить, а потом так поставить, как этот, кругом.
А потом один такой павлин совсем близко подошёл. И девочка ему в решётку палец сунула. А потом крикнула, потому что павлин клюнул. Он думал, она ему есть дает. Только он не очень клюнул. А девочкин папа сказал, что он ей павлинье перо достанет. Я маме сказал, что я тоже хочу такое перо, – я его на ёлку вешать буду.
Мама сказала, что довольно и что пойдём. А я всё маму просил, чтоб достала мне перо.
ПАПА ТЕЛЕГРАММУ ПРИСЛАЛ
Мы опять на трамвае в гостиницу приехали. Мы хотели в свой номер идти, а тётя, которая убирает, сказала маме:
– Вам телеграмма есть.
И потом дала маме бумажку.
А я сказал:
– Почему телеграмма?
Мама ничего не сказала и стала телеграмму читать.
А я всё равно спрашивал:
– Почему? Почему?
Мама сказала, что не «почему», а просто это папа прислал. Папа прислал телеграмму, что он в Харькове и что там у нас будет квартира. Это город такой – Харьков. И мы в Харькове будем жить.
И ещё мама сказала, что они с папой устроят там квартиру и меня туда возьмут. А сейчас я к бабушке поеду и буду у бабушки жить. А бабушка – это папина мама. И мы скоро к ней поедем.
Мама стала весёлая и всё говорила:
– Как я рада! Как я рада!
А потом я мыл руки у нас в номере, и мама меня всё спрашивала, что я хочу после обеда, пирожное, или, может быть, компот, или мороженое. И ещё воздушный пирог.
А я сказал:
– Мороженое и пирожное.
И нам с мамой принесли обед. И потом принесли мне мороженое и пирожное.
А мама всё говорила:
– Вот как хорошо!
А потом мы ещё чай пили. А вечером меня мама в ванне мыла.
А когда я спать ложился, мама сказала мне:
– А что ты хочешь, чтобы папе написать?
Я сказал, чтоб мама написала, чтоб папа купил мне маленькую лошадку – пони – и что я её очень любить буду и для неё домик сделаю.
А мама засмеялась и сказала:
– Ах ты, дурашка! Спи скорей.
ДЕВОЧКА ЛЮБА
А когда мы утром пили чай, вдруг к нам в дверь постучали. И пришла одна тётя с девочкой, немножко побольше меня. Мама стала эту тётю целовать и все говорила:
– Ах, Наташа! Ах, Наташа!
А потом сказала, чтоб я с ней познакомился. А девочку зовут Люба. И чтоб я с Любой тоже познакомился.
Любина мама сказала:
– Это твой Алёшка? Вон он какой!
А какой, не сказала.
Любина мама принесла деревянную корзиночку, и я думал, что там пирожные. А там были ягоды – клубника. Это она нам принесла. А мама позвонила и сказала, чтоб нам дали молока, блюдечки и ложечки. А потом достала сахар, и мы посыпали ягоды и ели с молоком.
Потом мама сказала мне:
– Ну, играйте с Любой. А нам надо поговорить.
И стала с Любиной мамой говорить.
КАК Я ЛЮБЕ ЗВЕРЕЙ ПОКАЗЫВАЛ
А я не знал, как с Любой играть. А потом ей сказал, что я тигр. Я немножко ноги подогнул и стал ходить около Любы. И я на неё очень сердито глядел. А потом сделал на неё «кха». А она вдруг заплакала и побежала к своей маме и закричала:
– Он меня дерёт!
А мама на меня крикнула:
– Что ты, не можешь играть, как все дети?
А я сказал, что я тигр. А мама сказала:
– Тигров в клетку сажают.
А я сказал, что я и в клетке буду делать «кха».
И я сделал, как тигр. Любина мама засмеялась, а мама сказала, что мы вчера в зоосаде были и что мы слонов видали. А я сделал рукой хобот и пошёл к Любе и хоботом мотал. А она говорила:
– Это не тигр? Это не тигр?
А я ей сказал толстым голосом:
– Это сло-он. Он не кусает. Он добрый.
Люба сказала:
– А погладить можно?
Я ей сказал, что это хобот. И показывал, как слон хоботом крутит.
А МЫ ОПЯТЬ В ЗООСАД ПОЕХАЛИ
Потом я ей сказал, что я на маленькой лошадке катался. Люба пошла к своей маме и стала ей на ухо говорить.
А Любина мама ей говорила:
– Хорошо, хорошо. Потом.
А Люба стала капризничать, говорила:
– Пойдём. Сейчас. Я хочу.
Любина мама сказала вдруг моей маме, что надо пойти в зоосад и чтоб вместе пойти. Люба стала прыгать и хлопать в ладоши. И стала петь:
– Вот пойдём! Вот пойдём!
А я сказал:
– На трамвае поедем, я знаю.
Мама стала шляпу надевать. И я кепку сам надел. И я всех повёл в лифт. А потом мы поехали на трамвае.
А Люба всё своей маме говорила, что она тоже хочет на маленькой лошадке кататься. У ней мама очень добрая, потому что говорила:
– Хорошо, хорошо.
А когда мы пришли в зоосад, мы прямо пошли к лошадке. И я с Любой опять катался. А Люба не кричала, а только ножками топала.
И говорила:
– Вот хорошо!
А потом не хотела уходить, и нам ещё билет взяли, чтоб ещё кататься.
КЕНГУРУ
Любина мама сказала, чтоб мы с Любой шли впереди. А Люба хотела, чтоб её за руку тянули. И опять пошла к своей маме.
