животное.
Графиня покраснела — в первый раз с тех пор, как ей исполнилось семнадцать, — и заметила:
— Действительно, это довольно распространенная шутка среди волшебников… Но подумайте, если вы стали настоящим животным, вас это ничуть не должно раздражать. Слон не печалится из-за того, что он слон. Он просто старается быть хорошим слоном и почувствует себя несчастным, только если, например, что-нибудь случится с его хоботом. А вот выглядеть как слон, иметь сложную… ээ… внутреннюю форму слона и в то же время оставаться человеком — это действительно несчастье.
Всем было очень интересно. Воггз надеялась на то, что Удо откроет наконец тайну и она все-таки узнает, какое же он животное, но ее ожидало тяжелое разочарование.
В конце концов в нынешнем положении Удо оказались кое-какие преимущества. По крайней мере его никто и даже никогда не слушал с таким вниманием, когда он был человеком.
— Теперь представьте на минуту, что я — лев. Я обладаю обликом льва, но возвышенной душой и мыслями принца. Итак, какая-то часть меня жаждет сырого мяса, и тем не менее более высокая часть моего существа (он приложил лапу к сердцу)… ну, словом, можете себе представить, что бы вы чувствовали на моем месте.
Принцесса содрогнулась.
— Да, могу, — сказала она убежденно.
Графиня, хотя и слушала Удо со вниманием, стала находить предмет беседы несколько низменным.
— Видите ли, в чем суть дела, — продолжал Удо. — Ребенок, если его предоставить самому себе, не знает, что для него хорошо, а что плохо. Предоставленный самому себе, он будет есть все подряд. А теперь превратите человека в животное — и он окажется точно в таком же положении, как тот ребенок.
— Я об этом никогда не думала, — призналась Гиацинта.
— Мне пришлось об этом подумать. Давайте пойдем дальше. — Он явно был в восторге от самого себя. В последний раз нечто подобное он ощущал, когда обращался с приветственной речью к самым знатным жителям Арабии по случаю своего совершеннолетия. — Предположим снова, что я лев. Из того, что мне приходилось читать или слышать о львах, известно, что с львиной… натурой больше всего другого согласуется сырое мясо, и было бы глупо с моей стороны не обратиться к такому способу поддержания существования, несмотря на то что это может произвести крайне неприятное впечатление на окружающих. Но если вы даже не знаете, какое вы животное, положение становится еще сложнее. Приходится перепробовать массу всевозможных ужасных вещей, чтобы выяснить, что вам годится. — В его глазах появилось странное выражение — выражение, в котором сосредоточилась память о болезненных ощущениях. — Я экспериментировал, — сказал он угрюмо. — Все три последних дня…
Все посмотрели на него с грустью и сочувствием. Кроме Бельвейн, конечно.
— И что же вам годится? — непринужденно спросила она.
— Как ни странно, — Удо слегка развеселился, — банановые оладьи. Приходилось ли вам когда-нибудь держать зверька, который питается банановыми оладьями?
— Никогда, — улыбнулась принцесса.
— Так вот, этим самым животным, возможно, я и являюсь. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Есть одно-два животных, которыми я точно не являюсь… — Некоторое время он, казалось, перебирал в уме наиболее горькие воспоминания. — Не думаю, чтобы кто-нибудь из вас мог представить, что чувствуешь, когда пытаешься проглотить чертополох. Можно попробовать сандвич с кресс-салатом? К хвосту он, конечно, не идет, но, кажется, неплохо сочетается с ушами. — Он откусил большой кусок и пробормотал сквозь салатные листья: — Надеюсь, принцесса, я не слишком утомил вас своими неприятностями?
Гиацинта с искренним чувством крепко сжала его лапу.
— Дорогой принц Удо, я жажду вам помочь. Мы обязательно что-нибудь придумаем и снимем с вас эти ужасные чары. В библиотеке так много всяких мудрых книг — там наверняка можно найти массу полезных советов. О, я уверена, вы очень скоро поправитесь.
— Вы очень добры, принцесса. Вы понимаете, что значит подобное положение для человека с моим характером. — Он наклонился к Виггз и спросил вполголоса: — Как их делают? (Имея в виду сандвичи.)
Грациозно изогнув стан, Бельвейн поднялась.
— У меня еще есть дела. Нужно распорядиться, чтобы приготовили подстилку… — Она запнулась, сделав вид, что ужасно смущена. — Как это глупо с моей стороны — я имела в виду ложе для Вашего Королевского Высочества. Ваше Высочество, вы разрешите мне удалиться?
Ее Высочество разрешила.
— И вы, девочки, бегите и посмотрите, не нужна ли ваша помощь. Оставьте нам сандвичи с кресс-салатом, — добавила принцесса, потому что Виггз с некоторым сомнением посматривала то на блюдо, то на принца.
Благодарно взглянув на Ее Высочество, Удо приступил к следующему сандвичу.
Глава 12
Мы считаем, что надо сообщить отцу Удо о его поведении
—
еперь, дорогая принцесса, — сказал Удо, как только они остались одни, — позвольте узнать, чем я могу вам помочь.
— О, принц Удо, — голос Гиацинты стал серьезным, — было так благородно с вашей стороны откликнуться на мою просьбу. Меня не покидает чувство: в том, что с вами произошло, есть доля моей вины. Это могло случиться из-за того, что я пригласила вас сюда.
— Вовсе нет, принцесса. Подобная неприятность может случиться с кем угодно и где угодно. Если я еще нужен вам, принцесса, прошу вас, расскажите мне все. И хотя мои физические возможности сейчас далеко не те, что прежде, смею вас уверить, что умственные ни в коем случае не пострадали. — Он откусил еще кусок сандвича и с умным видом кивнул.
— Давайте перейдем сюда, — предложила Гиацинта. Она прошла к старинному каменному сиденью у стены (Удо последовал за ней, не расставаясь с тарелкой) и села, оставив для него место.
Каждый знает, как указать джентльмену, что он может присесть рядом с вами и рассказать, что он делал в городе вчера вечером, и каждый знает, как похлопать рукой по дивану, чтобы Фидо запрыгнул на него и был-хорошей-собакой-и-лежал-смирно. Гиацинте очень тактично удалось изобразить нечто среднее между этими жестами, и Удо грациозно вскочил на скамью.
— Теперь можно поговорить, — сказала Гиацинта. — Что вы думаете об этой даме, которую я вам представила?
Удо был уже достаточно взрослым, чтобы знать, как отвечать на такие вопросы.
— Я почти не обратил
