— Вот ты где, маленький…
Луиза увидела перед собой удивленные голубые глаза дофины и тут почувствовала, как паркетный пол разверзся под ней и ее мгновенно понесло вниз и вниз в ворохе нижних юбок.
Пока Луиза падала, перед глазами у нее проносились образы, как кадры замедленной съемки в 3D фильме: Мария Антуанетта, в поту, слабая, лежит в кровати, держа на руках орущего инфанта, а вокруг стоит целая толпа; и другая толпа — разгневанных женщин с мясницкими ножами перед Версалем; взрослая испуганная Мария Антуанетта бежит через потайную дверь своей спальни; печальная королева Франции, исхудавшая, измученная, в простом платье из мешковины, сидит в тюремной камере на тощем матрасе; прекрасная голова принцессы де Ламбаль, отделенная от тела; немолодая хрупкая женщина, в которой почти не узнать Марию Антуанетту, в тонкой белой ночной рубашке поднимается по деревянным ступеням туда, где ее ждет смерть. И под конец Луиза увидела объятый пламенем Версаль, вспышки выстрелов из разбитых огромных окон и рушащийся мраморный фасад, превратившийся в груду пепла и обгоревших камней.
Прежде чем Луиза пришла в себя, ей показалось, что сейчас она умрет от боли в сердце. Упал нож гильотины, и Луиза услышала его свист и почувствовала движение воздуха. Она хотела крикнуть, но тут открыла глаза.
Когда Луиза проснулась, она лежала, уткнувшись лицом в край кринолина, и у нее бешено колотилось сердце. Она чихнула оттого, что колючая ткань щекотала нос, и услышала знакомые приглушенные голоса. Что случилось? Сколько она здесь пролежала?
В голове у нее стучало, и она вытерла влажную полоску на левой щеке. Значит, она плакала во сне? Луиза лежала на низкой викторианской кушетке; неудобный каркас кринолина впивался в поясницу. Опустив глаза, она увидела, что одета в старинное голубое платье, слегка поблекшее и поношенное, и тотчас на нее нахлынул поток воспоминаний о том, что она только что пережила.
— Эй, кто-нибудь! — нерешительно позвала она.
Голос у нее был слабый, но звучал все же как обычно. Говорила она явно по-английски, а не по-французски и почти не сомневалась в том, что снова стала сама собой.
— Где вторая туфля? — услышала она в ответ. — А, знаю, где-то на камине! Они будут потрясающе на ней смотреться!
Луиза неуверенно приподнялась и попыталась сориентироваться. Оказывается, она возвратилась в каменный коттедж с его крутящимися стойками, забитыми платьями и меховыми пальто, с его наклонными башнями полосатых коробок.
— Я здесь! — крикнула она.
Они что, забыли о ее существовании? Не успела она это подумать, как обе продавщицы возникли перед ней.
— Наша Модница наконец-то проснулась! — воскликнула Гленда и подмигнула, глядя сверху вниз на Луизу. Она протянула ей пару ярко-красных босоножек на танкетке от «Феррагамо». — Мы подумали, они идеально тебе подойдут. Конечно, не с голубым платьем. — Гленда осуждающе покачала головой, имея в виду Луизино платье, которое было модным в восемнадцатом веке. — Сегодня это сочли бы faux-pas[59].
— Почему бы тебе снова не надеть это? — предложила Марла, подавая Луизе ее темно-синюю кофту и бело-розовое платье в цветочек от Бетси Джонсон, с травяным пятном — результат ее падения на лужайке перед магазином. Ни юбок с кринолинами, ни стягивающих живот корсетов ей не предлагали, и в ту минуту Луиза окончательно поняла, что она снова там, где ей и положено быть, то есть в двадцать первом веке.
— Что произошло? — спросила она, не в силах поверить в безумное приключение, которое только что пережила. Она с улыбкой прижала к груди любимую кофту от «Anthropologie», словно плюшевого медвежонка, — настолько ей было легко и радостно от возвращения в реальную жизнь.
— Похоже, ты кувыркнулась со своим велосипедом перед самой нашей дверью. И стукнулась головой.
— Скоро будешь как новенькая, — обнадеживающе заявила Марла.
— Пищевое отравление, сотрясение… — принялась поддразнивать ее Брук, садясь на викторианскую софу поверх пышных юбок голубого атласа. Луиза почти забыла, что ее подруга тоже пришла на распродажу. — По-моему, твое пристрастие к винтажу становится немного опасным, — хихикнула она.
— Ерунда! — воскликнула Гленда.
— Прости меня. — Луиза взяла Брук за руку. — Мне следовало сказать тебе, что я иду на распродажу для Странствующих Модниц. Мы всегда ходим по магазинам вместе, а тут я нарушила наш договор.
Луиза опустила глаза, почувствовав, что вот-вот расплачется. Она даже не представляла себе, как это ее огорчало, пока она не высказала этого вслух.
— Не волнуйся, — ответила Брук. — Кроме того, я, кажется, тоже начинаю понемногу осваивать винтажный стиль. — Она успокаивающе сжала руку Луизы и высвободила свою, со сверкающим на пальце огромным желтым кольцом. — Как тебе оно? Не слишком?
Перед мысленным взором Луизы вдруг возник образ Марии Антуанетты с гигантской напудренной прической, и ей пришлось снова лечь. Она подумала, что эти викторианские кушетки неспроста называли расслабляющими.
— Нет, оно идеально. Я просто никогда ничего подобного не видела, — ответила она и подумала, что оно ей очень что-то напоминает. У нее как-то странно чесалась голова, и она от удивления открыла рот, когда вытащила из своих взъерошенных курчавых волос крошечную шпильку с драгоценными камнями. Этот миниатюрный сверкающий бриллиант ей явно не принадлежал. Это была одна из вещиц Габриэллы.
— Жаль, что ты не встретилась с одной классной девочкой, которая была здесь. У вас нашлось бы много общего, — заметила Брук, осторожно снимая ослепительно сверкнувшее кольцо и бросая его на кушетку. — Она одержима винтажем почти так же, как ты. Из вас, наверное, вышли бы хорошие подруги, — немного печально заметила она.
— Да уж, уверена, вам со Стеллой нашлось бы о чем поговорить, — сказала Марла, бросив на Луизу острый взгляд, и продолжила собирать с грубого дощатого пола одежду.
Луизе показалось, что в огромном ворохе в руках Марлы мелькнуло рыжевато-коричневое атласное платье Аделаиды.
Постойте! Неужели Стелла была здесь, а она ее упустила?!
Она взглянула на подругу, которая весело набирала сообщение в своем сотовом, и поняла, что Брук вполне довольна реальной жизнью. У нее, не в пример Луизе, не было внутреннего ощущения, будто она что-то упустила. Того страстного желания другой жизни, другого времени, другой истории. В этом отношении они всегда будут разными.
— Как с ней связаться? У вас есть ее электронный адрес? Или фамилия? Она есть в «Фейсбуке»?
Луизе необходимо было снова встретиться со Стеллой. Она единственная знала, что пришлось пережить Луизе. И Луиза хотела о многом с ней поговорить.
— Что еще за «Фейсбук»? — спросила Гленда, глядя на нее с озадаченным видом. — И разве мы похожи на людей, которые что-то знают про электронные адреса? — Она показала на измученную Марлу.
Та собрала наконец одежду и стала запихивать ее за горшок с ростком бамбука.
— Наверное, нам тоже пора! — воскликнула Луиза, как только переоделась в свой привычный удобный сарафан с цветочками, темно-синюю кофту и любимые розовые конверсы.
Очевидно, ей самой придется устанавливать подлинную личность своей соратницы — Странствующей Модницы, путешествующей во времени. К счастью, она отлично умела пользоваться поисковиком. Уж Стеллу-то она как-нибудь разыщет.
— Позволь упаковать тебе платье, — предложила Гленда и выхватила из рук Луизы нежное голубое платье, затем со знанием дела свернула его в большой узел и подвесила на бамбуковую палку, отломив ее от стоявшего в углу растения.
— «Шикарный бродяжка», — весело объявила она. — Наша новая марка!
— Вы хотите сказать, что я могу взять его с собой? — спросила Луиза, не решаясь коснуться платья. — Ведь оно ужасно дорогое.
— Мы знаем, что ты будешь прекрасно о нем заботиться. Лучшего дома и лучшего шкафа для него не найти, — сказала Гленда с гордой улыбкой.
— Спасибо, — ответила Луиза, счастливая оттого, что возвращается в свою прежнюю жизнь, да еще и с изумительным старинным платьем, которое она добавит к своей коллекции.
— Немного угощения на дорожку? — Марла протянула девочкам блюдо с домашним печеньем, возникшее как будто из воздуха (или, возможно, из раскрытой шляпной коробки), предлагая им самим выбирать.
— Мне кажется, я уже съела достаточно сладкого, — отказалась Луиза, вспомнив об излишествах, только что вызвавших у нее спазмы желудка, когда Брук весело схватила с подноса шоколадное печенье. — Похоже, от всех сладостей, что я ела в последнее время, у меня были одни неприятности.
Луиза могла бы поклясться, что две дамы тихонько хихикнули.
— Что ж, очень надеемся, что ты все же получила какое-то удовольствие! Пожалуйста, загляни к нам как-нибудь в ближайшее время, ты ведь знаешь, что у нас всегда есть новые поступления. И передай от нас привет своей дорогой мамаше!
