– Ну да, Джимми! Джимми Бина.
– Значит, Джимми Бина… – с облегчением выдохнула женщина.
– Сначала он жил в приюте, а потом убежал оттуда. А я его нашла. Прямо на дороге. Он сказал, что ему нужна настоящая семья, с мамой и папой. Вместо какой-то чужой директрисы. Увы, маму я ему не смогла найти, но зато нашла ему мистера Пендлтона, который его и усыновил… Стало быть, теперь его зовут Джимми Пендлтон!
– А раньше он, значит, был Джимми Бином?
– Ну да, Бином.
– Ох…
Миссис Кэрью снова протяжно вздохнула. Ей казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Сначала её преследовало имя Сэйди Дин. А до новогоднего праздника имя Джемми. В результате Поллианне удалось привести обоих в её дом. И как это ни удивительно, миссис Кэрью не нашла в себе сил этому воспрепятствовать. У этой девочки всё выходило само собой. Не то чтобы миссис Кэрью была категорически против таких маленьких радостей и праздников, но, судя по всему, её одобрение или согласие вовсе не требовалось.
С другой стороны, благодаря Поллианне, а также незаметно для самой себя, миссис Кэрью научилась многим вещам, о которых раньше и помыслить не могла. Ещё недавно она запиралась у себя в доме, наглухо занавешивала окна и приказывала горничной никого не принимать. А теперь её жизнь круто переменилась. Она даже имела представление о том, что такое жизнь одинокой девушки в большом городе, которой приходится самой зарабатывать себе на хлеб и у которой нет никого, кроме молодого эгоистичного ухажёра…
– Что вы имели в виду, – поинтересовалась миссис Кэрью у Сэйди Дин, – когда в тот раз в магазине заговорили про помощь девушкам, которые катятся по наклонной?
Девушка смущённо покраснела.
– Простите меня, мэм! Тогда я, кажется, наговорила лишнего…
– Да что вы, я нисколько не обижаюсь! Просто с тех пор я часто думала об этом. Что вы хотели этим сказать?
Немного помолчав, Сэйди печально улыбнулась и тихо сказала:
– Дело в том, что однажды у меня была такая знакомая девушка. Родом из того же городка, что и я. Добрая, симпатичная. Но… слабая. Около года мы жили вместе, снимали одну комнату на двоих, готовили на одной газовой горелке, ужинали вместе в одной местной забегаловке… В выходные могли позволить себе лишь погулять по городу или сходить в кино. Но чаще просто сидели дома… Комната у нас была ужасная, – продолжала девушка. – Летом в ней было жарко, как в духовке, а зимой жуткий холод. Газовая горелка едва теплилась. При ней нельзя было ни шить, ни читать. Впрочем, после работы мы всё равно валились с ног от усталости. Соседи тоже достались беспокойные. Потолок трясся так, будто верхний жилец учился отбивать чечётку, а снизу оглушительно пищал кларнет. Вы никогда не жили с соседом, который играет на кларнете, мэм?
– По правде сказать, никогда… – пробормотала миссис Кэрью.
– Тогда вы много потеряли, – безрадостно усмехнулась Сэйди Дин. – На праздники мы обычно ходили гулять на Проспект или куда-нибудь ещё, – продолжала она. – Или просто глазели в чужие окна. Нам было ужасно одиноко. Особенно в те дни. В некоторых окошках уютно светили абажуры, за обеденным столом сидели люди, рядом играли дети. Нам казалось, если мы полюбуемся на чужое счастье, нам самим станет легче, теплее. Но от этого становилось только ещё грустнее. Когда мимо проезжали роскошные автомобили, в которых хохотали молодые люди и девушки, мы чувствовали себя несчастными-пренесчастными. Мы тоже были совсем юными, нам тоже ужасно хотелось смеяться, развлекаться… Нам хотелось весёлой жизни, хоть каких-нибудь радостей… Но вот мало-помалу у моей знакомой появилась такая возможность… Короче говоря, однажды мы решили расстаться.
Мне не нравилась её компания, и я так прямо ей это и сказала. Но у неё на этот счёт было другое мнение. В общем, она пошла своей дорогой, а я своей. Я не видела её больше двух лет. Потом получила от неё короткое письмо. Она писала из какого-то благотворительного заведения, вроде приюта для бедных. Я поехала её навестить. Это было месяц назад. Заведение оказалось очень даже приличным с виду: на полу мягкие ковры, на стенах картины, на окнах цветы. Пианино, книги. Богатые дамы заезжали за ней туда на шикарных авто, возили в театр и на концерты. Обещали устроить на службу и обучали стенографии. Она рассказывала, что все были ужасно добры к ней, буквально лезли из кожи, чтобы ей помочь… Однако она поведала мне ещё кое-что. «Сэйди, – сказала она, – если бы раньше, когда я была неиспорченной работящей девушкой, они сделали для меня хоть десятую долю того, что делают сейчас, я бы здесь не оказалась!..» Никогда не забуду эти её слова. Вот и всё, что я хотела сказать. Я вовсе не против благотворительности. Благотворительность – хорошая вещь. Просто теперь развелось столько этих благотворительниц! Где же они все раньше были, а?..
– Насколько мне известно, – неуверенно возразила миссис Кэрью, – для неиспорченных девушек существуют заведения вроде пансионов и работных домов…
Кто бы мог подумать, что и миссис Кэрью способна терзаться угрызениями совести!
– Ну да, существуют, – с горькой усмешкой кивнула Сэйди. – А вы когда-нибудь заглядывали хотя бы в одно из таких заведений, мэм?
– Честно говоря, никогда… Но я помогала им деньгами… – словно извиняясь, пробормотала миссис Кэрью.
– Да, я знаю… – кивнула Сэйди Дин, с любопытством разглядывая странную мадам. – Многие богатые дамы перечисляют туда деньги. Хотя даже не представляют себе, что это такое… Прошу вас, мэм, только не подумайте, что я против этих заведений. Это совсем не так. Они тоже нужны. Других-то вообще нет. Только это капля в море. Однажды я сама была в одном таком заведении. Там даже воздух тяжёлый… Впрочем, может быть, всё дело во мне самой… Может быть, в других заведениях лучше… Просто мне хотелось вам об этом рассказать. Вы ведь в них не жили и вообще туда не заглядывали… В общем, меня всегда удивляло, почему благородным дамам, которые занимаются благотворительностью и действительно вкладывают в это дело всю душу, почему им никогда не приходит в голову, что, если бы они помогали людям до того, как те окажутся на дне, несчастных судеб было бы гораздо меньше… Простите, я не хотела вам всего этого говорить, мэм, – извинилась девушка. – Но вы сами спросили…
– Ты совершенно права, – тихо сказала миссис Кэрью, отводя глаза.
Много нового миссис Кэрью узнала не только от Сэйди Дин, но и от Джемми. Теперь мальчик часто бывал у неё в доме. Поллианна обожала приглашать его в гости, и ему здесь нравилось. Поначалу, конечно, он очень смущался. Но потом понемногу освоился. «Я же не жить сюда приехал!» – успокаивал он себя.
Миссис Кэрью часто заставала детей сидевшими на подоконнике в библиотеке. Пустое кресло-коляска стояло рядом. Иногда, склонившись голова к голове, дети увлечённо читали какую-нибудь книгу. Однажды миссис Кэрью услышала, как мальчик сказал Поллианне:
– Если бы у меня было столько книг, сколько здесь, я был бы самым счастливым человеком в мире и вообще забыл про то, что я калека. Ведь благодаря книгам даже без ног можно путешествовать в чудесные дальние страны!
Порой мальчик увлечённо рассказывал Поллианне какую-нибудь историю, а та слушала, затаив дыхание. Глядя на него, миссис Кэрью удивлялась, что такого необыкновенного может рассказывать этот мальчик с горящими глазами, чтобы слушать его с таким интересом. Как-то раз она немного задержалась у двери и прислушалась.
Сама того не заметив, женщина погрузилась в фантастический мир. Вслед за Поллианной пустилась в путешествие во времени – в далёкий золотой век…
В глубине души миссис Кэрью понимала, что прикованному к инвалидной коляске мальчику хочется хотя бы в мечтах быть героем, хочется удивительных приключений… Но чего никак не могла понять, так это почему этот бедный мальчик вдруг стал играть такую важную роль в её собственной жизни. Сама того не замечая, она всё больше и больше привязывалась к нему и уже не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, чем бы ещё «развлечь нашего Джемми».
Так уж получилось, что с течением времени мальчик-инвалид прочно занял в её сердце место другого Джемми, её пропавшего племянника, сына её покойной сестры.
Пролетели февраль, март, апрель. Только в мае, когда до отъезда Поллианны оставалось не так уж много времени, миссис Кэрью вдруг осознала, какой потерей станет для неё разлука с девочкой. Если раньше она с нетерпением ждала, когда наконец можно будет сбросить с плеч эту обузу, то теперь пришла в ужас и замешательство, сообразив, что скоро маленькая гостья отправится восвояси, и ей снова придётся запирать двери и окна и прятаться от суетного мира. Неужели в её доме снова воцарятся унылая тишина и могильный полумрак?! Неужели она снова останется наедине со своими прежними больными мыслями о пропавшем много лет назад племяннике?!
