А на дороге — мирные люди. Это было самое страшное, что я видел. Бомбы попали в ехавшую впереди подводу, где сидели малыши. Многих поубивало и многих ранило…
С испугу мы разбежались кто куда. Я потерял своих друзей из Ростова и бежал по кукурузному полю до тех пор, пока не упал. И сразу же уснул. Потом я пошел. А шел я, ребята, днем и ночью, день и ночь. Иду днем и от усталости засыпаю. Просыпаюсь ночью и снова иду. Один раз я спал и не знал, что сплю недалеко от села. На меня, спящего, случайно наткнулись наши разведчики и привели в свою часть, к коменданту. Комендант выслушал меня и сказал: «Ты иди отсюда, сынок, подальше. Здесь будет бой. Ты еще мал, и мы тебя с собой оставить не можем».
Я вышел из хаты и пошел по селу, еле переступая от усталости и голода ногами. Навстречу мне лейтенант. Поравнялся со мной, остановил и спросил: «Мальчик, почему ты такой грязный? Как тебя зовут?»
Я заплакал и все рассказал лейтенанту о себе. А грязным я был, ребята, не потому, что не хотел умываться. По дороге было трудно найти воды напиться, не только умыться.
Лейтенант был командир роты. Он был хороший человек. Посмотрел на меня и сказал: «Пойдешь, Саша, со мной в мою часть. Будешь у меня вестовым».
Я не понял, кем я буду, и командир объяснил: «Про Чапаева кино видел?» — «Видел…» — «У Чапаева был Петька. Помнишь?» — «Помню». — «Вот ты и будешь мой Петька… Называть меня будешь по всем правилам: лейтенант товарищ Семин. Ты — солдат, Саша, первого морского пехотного полка. Ясно?» — «Ясно, товарищ лейтенант Семин…»
Лейтенант Семин привел меня к своим солдатам и дал распоряжение: меня отмыть, пошить мне форму, накормить, но ни в коем случае не стричь волосы… А волосы у меня за время скитаний отросли длинные, чуть не до плеч. Меня это распоряжение очень удивило, а после мне стало ясно: я попал к разведчикам и буду им помогать. С моими нестрижеными кудрями, рваной одеждой, грязным лицом, котомкой через плечо, где лежали кусочки обгрызенного хлеба и кукурузы на меня никто не обратит внимания…
Первое задание, на которое я пошел с разведчиками, было привести «языка». И обязательно офицера.
Мы пробрались в тыл к немцам. Я пришел в село, где имелась явочная квартира. У хозяйки квартиры были дети. Договорились, что меня примут в семью якобы из жалости. Разведчики же мне велели уточнить, в каком доме живет немецкий офицер. И проследить, когда он бывает дома, кем дом охраняется и как того офицера взять…
Играя вместе с детьми, я бегал по улицам, но не столько играл, сколько наблюдал за всем. И уточнил, что в одном доме живет обер-лейтенант (обычно немцы если поселялись надолго, то выбирали себе дома получше, жильцов выгоняли и жили одни, охраняемые солдатами).
Все, что я узнал, я немедленно сообщил нашим. Один раз я увидел, как офицер пришел пьяный, разогнал охрану и завалился спать. Я сразу сообщил разведчикам, и ночью мы его взяли.
За выполнение первого задания командующий армией сам вручил мне медаль «За боевые заслуги».
Было еще одно важное задание. Мы обороняли город Одессу. А с Аджуцкого била беспрерывно батарея. Она очень нам мешала. Командование решило взорвать батарею. Но как? Дали задание нашему командиру разведки, а он решил послать меня. Пошел я в Аджуцкий оборванным мальчишкой. Познакомился с одной семьей. Жил у них. Бегая с ребятами по берегу, я внимательно все осматривал и думал, как лучше взорвать батарею. Бегали туда часто, и солдаты-немцы привыкли к нам. Изучив все, я своим сообщил, что батарею взорвать нельзя, а вот дамбу можно. И тогда вода из озера затопит батарею.
Разведчики стали мне приносить тол — небольшими пачками. Бегая по дамбе, я определил, куда заложить тол. Когда тола накопилось достаточно, я вставил запал, протянул шнур, зажег и убежал. Дамба взорвалась…
Трудно вспомнить обо всех заданиях, которые я выполнял, но сейчас я вам расскажу, как я попал к фашистам в плен. Этого я забыть не могу. Вот мои руки, и они напоминают мне об этом ежеминутно.
Однажды командир получил сведения: фашисты готовят танковое наступление. Но где танки и сколько их, разведчики уточнить не могли. Много раз они возвращались из немецкого тыла без всякого результата. И вот вызвали меня, и командир сказал: «Саша, наши разведчики вернулись, но расположение немецких танков не уточнили. Я думаю послать тебя. Но ты можешь не ходить, отказаться. Это моя просьба, а не приказ…»
Я согласился.
Командир указал квадрат на карте, где искать. Там, между Ильичевкой и Беляевкой, было много оврагов, леса и копен сена.
Переодевшись в нищего, с холщовой сумкой через плечо, где были сухари, я пошел. Штаны на мне были рваные, одна штанина короче другой. На разведку был дан недельный срок. Через семь дней я должен был вернуться, найду я или не найду танки.
Ночью меня саперы перевели через линию фронта, пожелали удачи, и я пошел по тылам немцев. Долго я ходил по лесам, оврагам, деревням, но танки нигде не обнаружил. Прошло пять дней, и я стал возвращаться. Было мне очень грустно и обидно от мысли, что не выполнил задания. Вышел я на открытое поле, на котором стояло много копен сена. Усталый, я решил сесть под копну. Только подхожу к копне, а из нее вылезает солдат-румын. Я испугался, но быстро пришел в себя и сказал: «Пан румын, дайте воды…» Румын дал мне свою фляжку. Я потянул из нее и поперхнулся — мне обожгло рот. Во фляге был чистый спирт. Я стал плеваться, а румын — хохотать. А потом ударил меня, выругался и прогнал.
Отбежав от румына шагов на двадцать, я оглянулся на своего обидчика и увидел, что он полез снова под копну. И еще я увидел блеск стали и догадался, что под этими копнами стоят танки…
Немцы нарыли ям, в ямы спустили танки, а сверху сделали копны из травы и стеблей кукурузы.
От радости я побежал по направлению к своим. Навстречу шел немецкий патруль с офицером. Когда мы поравнялись, офицер на меня зло посмотрел, но не остановил. Пропустил. Я ускорил шаг.
Однако я не сделал и десятка шагов, как услыхал окрик: «Рус! Остановись!» Подбежали два солдата, схватили меня и повели к офицеру. Немецкий офицер стал на меня кричать: «Рус! Ты
