– А может, это была вовсе не принцесса?
– Не перебивайте меня! – сердито прикрикнул на друзей гусепёс. – Это была именно принцесса Улли. Потому что Негго Дяй – я это видел собственными ушами и слышал собственными глазами, то есть, наоборот – позвонил её отцу по телефону и стал требовать выкуп – двадцать миллионов. А затем громилы заломили принцессе руки за спину, и она стала рыдать от боли и умолять отца поскорее рассчитаться с бандитами.
– Уж, не в сговоре ли принцесса Улли с этими головорезами? – предположил Медвежонок.
– Поначалу такая мысль появлялась и у меня, – продолжал Гагагав, – но когда я стал свидетелем следующего телефонного разговора Негго, то чуть не свалился с дерева. Потому что в сговоре с головорезами оказался сам король!
– Отец невесты?
– Нет, отец жениха.
Моль в расстроенных чувствах
А в это самое время на другом конце планеты Моль готовилась к свадьбе. После нескольких недель беспрерывных ухаживаний, признаний и томных воздыханий красавчик Адмирал сделал ей, наконец, предложение, и бабочка, восторженно трепеща крылышками, приняла его. За всю жизнь Моли ещё никто и никогда не признавался в любви. Наоборот её постоянно хотели прихлопнуть, прибить, извести смертоносными химическими средствами, награждая при этом весьма негативными эпитетами типа: «чтоб ты подавилась моим носком, обжора!» И потом, пойти под венец – это так волнительно, так сказочно красиво и торжественно.
Бабочка часами не отходила теперь от зеркала, представляя себя в своих фантазиях в белоснежном пышном платье, фате и с ослепительными блёстками на крылышках. А рядом, по правую лапку, одетый в строгий чёрный фрак, её обожаемый тренер по изящному порханию и прочим правилам этикета. А ещё в ярких и таких похожих на явь снах она видела себя порхающей в окружении миленьких молей-деток…
«Нужно обязательно пригласить на свадьбу моих друзей Медвежонка и Гагагава, – подумала Моль, – а ещё Деда Мороза и Снегурочку. Но смогут ли они приехать в такую даль? А как было бы здорово, если бы они приехали!..»
Однако как раз накануне свадьбы жених неожиданно исчез, а вместе с ним исчезли все драгоценности невесты, её аванс, полученный за съёмки в триллере, приобретённый на выставке ярко-красный лимузин и даже недавно нанятая смазливая прислуга – бабочка-капустница.
Моль находилась в невероятно расстроенных чувствах. Ещё никто не обманывал её так нагло, не оскорблял её искренние чувства так жестоко, как этот алчный, циничный и коварный мотылёк. «Глупая, доверчивая, провинциальная дурочка!» – корила она себя. – Поверила в любовь, благородство, порядочность. И кому?!»
После всех треволнений Моль не могла ни есть, ни пить, ни сниматься в кино. Она просто не находила себе места. Но больше всего бабочку удручало, что в эти горькие дни рядом с ней не было самых близких друзей, которые могли бы как-то утешить и ободрить. «Я сама во всём виновата, – казнила себя Моль. – Нырнула в круговерть яркой киношной жизни и совсем забыла о своих друзьях. Я даже не знаю, где они сейчас, что с ними? Чувствуют ли они в эти минуты, что где-то далеко-далеко льёт слёзы их глупая, как пробка, подружка?.. К чёрту Голливуд! К чёртовой тётушке светскую жизнь и эти пустые вечеринки и тусовки!! К чёртовой бабушке этот леденящий кровь фильм ужасов!!! Хочу домой, к моим друзьям – Медвежонку и Гагагаву!»
– Что это ещё за выкрутасы?! – с порога закричал Амчизбургер и свёл брови. Это означало, что у режиссёра был пик отвратительного настроения, и все актёры в такой момент желали провалиться в тартарары или ещё дальше. – Что за звёздные штучки! Я вложил в тебя уйму денег, я, можно сказать, изваял из того серенького и жалкого, кем ты была то, чем ты сейчас стала. Теперь ты не какая-то рядовая молька из пыльного платяного шкафа, а голливудская супермоль!.. И вот – чёрная неблагодарность! Скажи, чем же ты тогда лучше своего экс-женишка, который слинял от тебя, не сказав даже на прощание «ариведерчи»?
– Я благодарна тебе, Стив, за всё, что ты для меня сделал! Но… но, клянусь меховой накидкой Лиз Плиз, я не могу больше находиться в Голливуде. Сердечная рана ещё кровоточит и ноет. Мне всё здесь напоминает о нём… – Моль пустила очередную щедрую порцию слёз. – Я хочу, я обязана уехать!
– Значит, ты предлагаешь мне искать новую исполнительницу, переснимать все отснятые с тобой сцены? А известно ли тебе, моя милая, что, если ты расторгнешь договор со студией, то заплатишь огромнейший штраф? По сравнению с суммой этого штрафа то, что украл у тебя прощелыга-тренер, покажется тебе карманной мелочью. Подумаешь, сбежал! Прихватил деньги, золото, бриллианты, прислугу. Ерунда! Выше носик, Молли! Можно я буду тебя называть именно так – Молли?
– Можно. Но, Стив, мне так плохо, так скверно, как никогда! – крылатая кинозвезда бросилась на широкую грудь режиссёра и громко зарыдала.
– Ну, сбежал! Да, больно, тяжело, обидно… Если бы ты знала, Молли, сколько раз мне приходилось сбегать с чужыми жёнами, а потом от… своих собственных жён? А сколько раз жёны сбегали от меня! Может быть, поэтому вместо любовных фильмов я снимаю исключительно фильмы ужасов.
– Но я бы хотела побывать дома, повидать друзей.
– Этих, как их – Медвежонка и второго, с очень трудным экзотическим именем – Гавагага…
– Гагагава.
– Вот-вот. Гм, повидать… Только ведь дома ты их, к сожалению, не найдёшь. Они сейчас, если не ошибаюсь, находятся в далёком королевстве Минни-Биккини. Полюбуйся, – режиссер развернул свежую газету, и в глаза Моли сразу же бросилась фотография Медвежонка и Гагагава, которым король Биккин Третий вручает ордена. Рядом с её друзьями почему-то находилась ещё и какая-то крупная пятнистая змея. Заголовок сенсационной статьи гласил «Смельчаки обезвреживают банду террористок». Ниже был опубликован материал под ещё одним кричащим заголовком «Монстры профессора Мюре». Моль с нескрываемым интересом принялась читать статью о друзьях-героях, то и дело восхищаясь их находчивостью и смелостью.
– И обязательно прочти об опытах профессора, – попросил Амчизбургер. – Эта статья привела меня к мысли немножко переделать сценарий нашего фильма. Пусть страшную Моль-монстра создаст в своей суперсовременной плавучей биолаборатории некий профессор… Дюре. Монстр вырывается на свободу и начинает терроризировать живущее в джунглях племя людоедов.
– Людоеды пухнут от голода, потому что прожорливая Моль нагло отбирает у них всю добычу, а по ночам… – продолжила Моль, но режиссер прервал её фонтан красноречия:
– Слушай, Молли, ты словно читаешь мои мысли. Так вот – на натурные съемки наша киногруппа отправляется послезавтра.
– Но…
– И никаких «но», крошка. Смена обстановки, климата, природы, временного пояса – и всё будет о'кей! Кстати, выбранное место съёмки находится всего в каких-то пятистах милях южнее Минни-Биккини, а это не больше часа лёта на самолёте. Мотай на ус, Молли!..
Друзья попадают в ловушку
– У меня уже почти созрел план спасения принцессы Улли, – перешёл на шёпот Гагагав. – Нам понадобятся прочный трос – он есть в вертолёте, твоя зажигалка, Медвежонок, и сила твоих мускулов, Пит.
– Связался с вами на свою голову, теперь ни днём, ни ночью покоя нет, – беззлобно пробурчал питон, сладко потягиваясь.
– Если мы целый самолёт заложников спасли, то неужели одну единственную принцессу не сможем, – приободрил всех, в том числе и самого себя гусепёс.
И друзья по освещенной луной, едва заметной тропинке отправились на виллу Негго Дяя. Но едва они пробрались в окружавший её сад и притаились за благоухающим кустом магнолии, как рядом беззвучно скользнули тени, и Медвежонок, Гагагав и Пит непонятно каким образом оказались вдруг внутри сетки. Она была такой густой и прочной, что даже, обладающий невероятной силой питон, не смог её разорвать.
В этой сетке, как покупки в авоське, троица непрошеных гостей была доставлена в небольшое помещение и заперта в глухом, похожем на сейф металлическом ящике, в котором и провела остаток ночи.
Достав зажигалку, Медвежонок хотел было прожечь сетку, но питон категорически запретил ему это делать:
– Ты что, заживо меня здесь хочешь поджарить? Да и сами ведь сгорите или поплавитесь, как пить дать!
А утром два мрачных типа молча доставили авоську с пленниками в кабинет хозяина виллы. Видно, Негго Дяй решил самолично их допросить.
У главаря банды, безусловно, была запоминающаяся внешность. Его наголо бритую голову украшал пучок волос, отчего она напоминала по форме ананас, а довершали портрет косоглазие и безобразная заячья губа. К тому же, Негго ни на миг не выпускал из рук резиновый теннисный мячик. Он то нервно мял его, то стучал им по полу или крышке стола, то бросал в стенку и, не глядя, ловко ловил.
