— Помнишь, Светлана, как ты к нам приезжала на елку? И летом. Сначала о тебе Костя рассказывал, ведь это он тебя в Москву привез с фронта. Кто бы мог подумать, что он на тебе потом женится! И почему-то он никогда не знал точно, сколько тебе лет, всегда говорил разное. А помнишь, как ты к Наде ревновала?
— Разве я ревновала? Мне кажется, наоборот, я всей душой стремилась устроить Костино счастье.
— Да, да, вспоминаю. Даже записочки Наде от него передавала! Теперь, пожалуй, не стала бы передавать, правда?
— Отчего же не стала бы? Если нужно, пусть пишет. Я передам.
Надя посматривала на Светлану улыбаясь: вот ты какая стала! А Костя хмурился — ему был неприятен этот разговор.
Костя стал довольно часто запаздывать, возвращаясь из Москвы. Иногда говорил, почему задержался, иногда ничего не говорил. А Светлана не спрашивала.
Как-то вечером, гуляя с Димкой по широким улицам, заросшим гусиной травкой, Светлана встретила Александру Павловну с Верочкой.
— А мама к портнихе пошла. За линию, — сообщила Верочка, — мы ее поджидаем.
Поджидали около часа, уже солнце стало садиться. Верочка увидела Надю издали, бросилась к ней.
Надя поцеловала ее — небрежно, как показалось Светлане. Поздоровалась и сказала как бы между прочим:
— Костя сейчас домой придет. Я встретила его около станции.
Потом Светлана заметила, что ей трудно стало разговаривать с Костей, когда они оставались вдвоем. Иногда разговаривали через Димку.
Костя сажал его себе на колени, вынимал из карманов пакеты, привезенные из Москвы.
— Ну-ка, Димок, отнеси маме, скажи: положи, мама, в буфет.
Димка пакеты относил и протягивал их матери:
— Дай, дай!
Или Светлана говорила сынишке:
— Зови, Димка, папу чай пить!
Это было сложнее, но Димка старался как мог, тянул отца за рукав:
— Дай, дай!
Иногда Костя говорил:
— Ему еще не пора спать? Я с ним погуляю немного.
И, взяв Димку на руки, медленно ходил по дорожкам сада. Димка лопотал с веселым видом.
А у Кости было грустное лицо. Беда в том, что Костя совсем не умел притворяться. А может быть, и лучше, что не умел?
Димке срочно потребовалось пальто. Весной как-то сразу перешли к вязаным костюмчикам; гулял в коляске, можно было прикрыть одеялом, если свежело. Потом на время совсем забыли о теплых одежках. И вдруг — холодные вечера, дожди стали перепадать.
Срочно, прямо срочно нужно покупать пальто.
Светлана вынула из письменного стола коробочку, куда прятала деньги. Давно уже не разделяла, даже мысленно, свои и Костины. С тех пор как ушла с работы, все деньги были Костины, но никогда уже не думала об этом.
А вот теперь подумала. Маловато осталось, только-только до получки дотянуть. Возможно, что у Кости есть еще — он берет из коробочки или оставляет себе на покупки.
И так просто было бы спросить. А вот теперь — не просто.
Тетя Леля с Димкой была в саду.
— Светланочка! Димка обрывает цветочные головки и тянет их в рот!
— Тетя Леля, не позволяйте ему, пожалуйста!
Светлана медленно, одну за другой, перебрала все теплые вещи в шкафу.
Как мало взяли с собой, когда ехали в Москву! Все старое, казалось ненужное, оставили. А вот теперь пригодилось бы.
Светлана вынула юбку и нерешительно разложила на столе. Юбка широкая, цвет подходящий… Но… жалко немного: почти совсем новая. Правда, есть другая, но та от костюма, удобно было надевать эту, серенькую, просто с блузкой, когда тепло. Ну и что же? Обойдусь.
Взяла бритву, быстро-быстро подпорола первый шов. Да, широкая, материи, конечно, хватит. Но без выкройки не обойтись. Опыт с платьями, распашонками и штанишками здесь не поможет: пальто есть пальто.
— Тетя Леля, вы никуда не собирались уходить днем?
— Нет, а что?
— Если я уложу Димку и ненадолго в Москву съезжу?
— Да поезжай хоть сейчас!
— Нет, нет, я уложу.
Неизвестно, сколько цветочных головок успеет оборвать и утянуть в рот Димка, если уехать в Москву сейчас. Когда спит — спокойнее.
Очень милый человек тетя Лелечка. И чем-то даже похожа немного на Костину мать — бывает у двоюродных сестер такое отдаленное сходство. Но только внешнее сходство.
Димок! Димок! Радовалась бы на тебя бабушка! Хорошо бы тебе с ней было! Ложись, Димок, маме очень нужно, чтобы ты заснул поскорее. Ложись, маленький!
Заснул наконец. Съездила в Москву. Ходила по улицам со странным чувством: а Димка-то как же? Где же он у меня? Как же я без него? Ведь почти совсем не расставались — скоро будет год!
Улицы знакомые. Тут недалеко школа, в которой училась, и детский дом. Вот зайти бы сейчас хоть ненадолго… Каникулы. Наталья Николаевна с ребятами на даче. А вдруг кто-нибудь случайно в городе?.. Но ведь спросят: «Как с работой?» Скажу: «Пока не работаю». Спросят: «Как семейная жизнь?»…
Купила выкройку, заглянула в отдел для самых маленьких.
Сколько здесь соблазнительных вещей! А пальтишки какие хорошенькие висят!
Ничего, справлюсь, вот такое именно и сошью, такое же и здесь, на картинке.
В поезде развернула выкройку, успела все обдумать за полчаса.
Когда шла со станции, мысленно раскраивала подкладку из кусочка серого сатина — есть такой, хорошо, что не успела сшить Димке штанишки. Подходя к мосту, издалека еще, вдруг увидела Костю.
Довольно рано он… то есть по-прежнему-то не рано, а по-теперешнему сравнительно рано домой идет.
Потом заметила, что он не идет, а стоит. Стоит, опираясь локтем о перила, и курит. А ведь бросил, совсем не курил в этом году.
«Почему стоит? Увидел меня и поджидает?»
Вдруг поняла: «Да, поджидает — только не меня. Ведь здесь как раз поворачивает дорога и, если кто идет оттуда, слева, очень хорошо видно».
Что же, идти через мост? Уж не подумает ли он, что за ним подсматривают, следят? Что и поездка в Москву — только предлог? А главное, он-то что скажет?
Ведь придется ему что-то говорить!
Нельзя идти через мост. И нужно сейчас же свернуть с дороги — могут встретиться знакомые и сказать:
«А муженек ваш уже приехал!»
И Костю могут спросить:
«Супругу поджидаете? Вон она идет!»
Светлана быстро зашла в кусты ольшаника, все правее, правее, побежала вдоль берега, без дороги. Там, немного подальше, переход: два бревна и перила из тонкой жердочки… Все ходуном ходит под тобой, когда идешь… в особенности когда так быстро!
Огородами, запыхавшись, прошла к дому.
— Вот и мамочка наша!
Тетя Леля и Димка встречают на террасе.
— Ну, как себя вел? Тетя Леля, не замучил он вас?
Теперь скорее, скорее покормить пораньше, уложить мальчишку — и за работу! Потому что нужно, сейчас же нужно что-то делать руками.
И не только руки, а и голова чтоб была занята. Кройка — это как раз подходящее дело. Нужно напрячь все внимание. «Вот разложу на обеденном столе… Обеденный стол не скоро еще потребуется».
Звяк, звяк ножницами… Так. А вот отсюда попробуем рукава…
В детском доме учительница рукоделия говорила Светлане: «Ты хорошо будешь шить, смело берешься. Но помни все-таки: семь раз отмерь…»
А Светлана переделала пословицу по-своему:
«Не отрежешь — не сошьешь!»
Она не ожидала, что Константин вернется так скоро, и не услышала его шагов.
Даже странно… почему так быстро? Не пришла, не дождался?.. Или стоял там, чтобы просто посмотреть на нее?
Не знаю.
И не узнаю никогда!
— Обедать будешь?
— Нет, спасибо. Я в Москве у вокзала ребят встретил — фронтовых товарищей, — зашли в ресторан… Так наобедались, что голова трещит. Ты что это мастеришь?
— Димке пальто шью.
Он нагнулся над столом, пощупал материю, увидел на стуле обрезки.
— Светлана, это твоя юбка? Зачем же ты?.. Почему не купить пальто?
Она молчала, энергично продолжала кроить. Не споткнуться бы теперь, не выкроить два левых рукава или два правых.
Ладно! Не отрежешь…
Костя зашел в спальню, Светлана слышала, как он выдвинул ящик письменного стола. Сейчас, должно быть, открыл коробочку — домашний банк. Присвистнул, опять появился в дверях.
— Светлана, ведь есть же деньги! Сказала бы — ведь у меня есть.
Он раскрыл бумажник. Двадцать пять рублей… рубль… еще зелененькая трешница.
— Да… Как же это так получилось?.. Светлана, но ты же делаешь глупости! Зачем было кромсать вещь, которая тебе нужна, которую можно носить?
— Я не кромсаю, а крою. И вообще успокойся — наполовину уже скроено, так что не о чем говорить!
— Но почему же ты мне ничего не сказала, Светланка? Сказала бы вечером или сегодня утром!
Он опять ушел в спальню, пошагал там, вернулся, вытащил портсигар и отправился курить в сад.
Светлана позвякала еще ножницами. Но она боялась, что действительно начнет не кроить, а кромсать, и убрала работу.
