– Внук-то мой ну чисто цыпленок. Не ножки, а спички! Съест кусочек, и все. Ну до чего худенький, миленький! Может быть, за лето подрастет, пополнеет?!
Калерия Ивановна Валерика за Фроську не ругает. Наоборот, даже считает, что лучше, чем с мальчишками носиться, последний жирок вытряхивать! Пусть нагуливает аппетит. И отпускает Валерика с козой. Фроська бродит, щиплет траву, листья. Валерик сидит под кустами на теплых камнях, смотрит за козой. Ему нравится быть Фроськиным пастухом.
Фроська, как хвостик, ходит все время, бегает за Валериком. Даже утром заходит за ним. Подбежит к крыльцу, встанет, длинными белыми ресницами хлопает, большущими глазами на окна смотрит и кричит: «Мэ-ээ-эээ!», Что, наверное, означает: «Вы-хоо-дии!»
– Вон твоя подружка пришла! – говорит Валерику бабушка Калерия Ивановна. – Сейчас, Фросенька, пастух одевается. На-ка хлебца. Уж извини, что без варенья. Кончилось. Нового еще не сварила. Как сварю, непременно угощу.
Фроська берет хлеб, долго жует. Она всегда так. Иногда съест одну травинку, а жует целый час.
– У ней за щекой жвачка? – спросил раз Валерик у Барбоскина. – Почему коза еще не ела, а уже жует?
– У всех коз так. И у коров тоже, – ответил Барбоскин. – Они – жвачные животные. Нахватают, наглотаются травы, а потом, на досуге, пережевывают. Одним словом, – закончил Барбоскин, – жвач-ны-е!
А еще Валерик играет с козой. Будто он – разведчик, а коза его конь.
– Фрося, стой! – говорит Валерик. – Я на разведку пошел, а ты здесь прячься.
Фроська стоит, ест траву, а он ползет под кустами – разведывает. Или он убегает от Фроськи, а она его ищет.
Хороша коза Фроська, не бодливая, умная.
ПРО ТО, КАК УЧИЛИСЬ КАТАТЬСЯ НА ВЕЛОСИПЕДЕ
С утра Барбоскину не спится. Отец на машине уехал на техническую станцию, поэтому разрешил Андрюше покататься на велосипеде. Барбоскин почистил его, смазал машинным маслом.
Антону тоже хочется покататься на велосипеде. Когда он был маленьким, у него был трехколесный. На взрослом же двухколесном он никогда не ездил.
– Догоняйте! – кричит Барбоскин, усаживаясь на седло. Велосипед стоит у крыльца. Садится на него Барбоскин со ступенек.
И вот велосипед поехал, завилял из стороны в сторону. Переднее колесо то и дело поворачивается вместе с рулем не так, как надо. Барбоскин еле-еле дотягивается до педалей, поэтому едет стоя. Валерик и еще два пацана, Мишка и Витя, бегут сзади. Антошка держится за седло.
– Отцепись! – кричит Барбоскин. Он все время оглядывается. Из-под колеса с кудахтаньем разбегаются в разные стороны куры. Велосипед едет по дороге, виляя вместе с Барбоскиным.
– Сворачивай! В переулок! Машины! – кричит Мишка. Барбоскин круто поворачивает руль и перелетает через него.
Теперь все сидят на канаве. Велосипед лежит на земле. Мишка рвет подорожник, а Барбоскин прикладывает листочки к разбитой коленке.
– Называется, покатался! – ворчит Барбоскин. – На смех всем деревенским индюкам.
– До свадьбы заживет, – тоненьким голосочком говорит Валерик.
– Заживет, – добавляет Витя.
– Андрюш, дай мне покататься, – не выдерживает Антошка.
– Садись, – не возражает Барбоскин.
Мишка и Витя держат велосипед за руль, Валерик на седло. Антон влезает, педали далеко внизу.
– Ты под раму! – советует Валерик. – Я видел, так многие мальчишки на больших велосипедах катаются.
Велосипед везут, а Антон учится крутить педалями. Только подали эти вертятся, как не надо. А если вертятся как надо, то всем приходится бежать. Потом Антошке кажется, что он может ехать один.
Я сам! – кричит Антошка, но его почему-то потянуло с тропинки к забору. Не успел Антон сообразить, как больно ударился плечом о деревянную изгородь. Но ноги из-под рамы успевают выскочить.
– Здорово, – говорит подбегающий Валерик. – Сам ехал!
– А забор?
– Забор – не в счет!
Потом на велосипед забирается Мишка, потом Витя. Один Валерик бегает сзади.
– Ничего, ребята, – попискивает он, – завтра научитесь. А я ноги накормлю. Они вырастут. И тоже на учусь.
Ссадина на коленке Барбоскина к вечеру покрылась красной коркой.
– Докатился, – вздыхает бабушка Катя. – Я говорила: до хорошего этот старый велосипед не доведет Давай болячки твои помажу. Хочешь зеленкой, хочешь йодом. И так и так нарядно.
Но Барбоскин согласился на зеленку, меньше щиплет.
И все же быстрее всех ездить на велосипеде научился Барбоскин. Он и раньше чуть умел. Теперь Антошка с Барбоскиным катаются вместе. Барбоскин жмет на педали, а Антошка сидит на багажнике. Андрюша сильный. У него толстые мышцы. Велосипед ему теперь отдали насовсем. Отец, наконец, купил мотоцикл. И у Мишки теперь есть велосипед. На нем он Валерика катает.
ПРО ДЯТЛА, ПРО ГНИЛУШКИ, ПРО ФИЛИНА И МЫШЕК-ШУРШИШЕК
В лесу часто слышны постукивания дятла; «Тук-тук-тук, тук-тук-тук».
– Это барабанит дятел, – говорит Барбоскин.
– А ты почем знаешь? – возражает Мишка. – Может быть, это лесовичок, что в лесу живет. Ночью он ходит по тропинкам, грибы собирает, по болотным кочкам бегает. А как солнышко проснется, в лесу по сучкам прыгает, стучит, клад ищет. Вот слышите? Тук-тук-тук!
Сосновый лес начинается прямо за совхозными огородами. На высокой сосне ребята увидели дятла в черном галстуке. Большой хвост его, как лопата, упирался в дерево, широкие лапы обхватили кору, а длинный толстый крепкий клюв бил в ствол.
«Тук-тук-тук! Кто-тут! Тук-тук! Кто-тут!»
– Разве это лесовик? – заулыбался Барбоскин. – Это – настоящий пестрый дятел, насекомых выстукивает.
Дятел на минуту замолчал, повертел головой по сторонам.
– И как только красная шапочка не слетит? – прошептал Валерик. – Нет, это – не дятел. Он притворился, что дятел.
– А я что говорил? – также шепотом продолжал Мишка. – Это лесовик в красном колпачке. Кафтанчик снял. Жарко в кафтанчике работать. А колпачок снять забыл. Вот солнце ляжет спать, в лесу станет темно, он снова превратится в лесного человечка.
– Все-то ты, Мишка, выдумываешь! – сказал Барбоскин. – Врешь!
– Не вру! Ночью пойдем в лес, сам увидишь.
– А кто нас ночью в лес пустит?
– Кто, кто... Бабушка.
Но баба Таня, Антошкина бабушка, сказала, что ночью только совы по лесу летают да светлячки пеньки рассматривают. А баба Катя, Андрюшина бабушка, сердито молвила, что детям ночью в лесу делать нечего, что ночью дети, как все люди, должны спать, что пора огород полоть.
– Ах так! – разобиделся на бабушку Барбоскин. Вот уедешь в гости, один в лес пойду. И не побоюсь!
– Ну-ну! – сказала баба Катя и пошла на ферму к коровам. А Валерик отправился к бабушке Калерии Ивановне.
– Бабушка, – просит Валерик, – отпусти меня с Антоном и Андрюшей на сеновале поспать. Мне так хочется!
– Хочется да перехочется! Мал еще по сеновалам ночевать! – Калерия Ивановна делала вид, что сердится.
– Ну, бабушка, ну, миленькая... Я же большой. Сама сказала: щеки наел. Смотри! Как у кабанчика-барабанчика, – Валерик незаметно поддул щеки.
– Ну что с тобой прикажешь делать? Играл бы пузырями, вон Вадик бегает и Олечка. Так нет! К большим лезешь!
– Ну, бабушка, – не унимался Валерик.
– Вот лист березовый, – вздохнула Калерия Ивановна и разрешила.
На другой день ребята отправились ночевать на сеновал. Сена в сарае под самую крышу. Расстелили широкий толстый брезент, чтобы не было колко, улеглись.
– Хорошо, – сказал Мишка.
– А то нет! – добавил Валерик. – А почему луна такая круглая, огромная и оранжевая?
– Где ты видишь луну? – удивился Барбоскин.
– В щелку! У луны, наверно, праздник, день рождения.
– Угу! – поддакнул Мишка, – потому и нарядилась. Айда в лес, светлячков смотреть и человечков лесных?!
Собирались недолго. Кругом тихо, над лесом низко висела нарядная огромная луна. Над озерком пушистым белым покрывалом лежал туман. Куски его расползлись по кустам. Поблескивали звездочки, словно кто в небо воткнул блестящие елочные украшения. Лес стоял мрачный, непонятный, загадочный. Крадучись, ребята прошли мимо совхозного сарая, мимо скирды с душистым сеном. С кустов посыпалась роса.
– Страшно, – прошептал Валерик.
– Страшно, не страшно, – храбрился Антошка, – а бабушки накажут.
– Страшно, накажут! – передразнил их Барбоскин. – Раз решили на лесных человечков смотреть, так идем.
Около сумрачной дорожки вдруг зашевелились травинки, вздрогнули длинные листочки ландыша, листья лопастого папоротника.
– Кто это? – испуганно прошептал Валерик.
– Это вышли на прогулку мышки. А может быть, ежик гуляет, он ночное животное, – спокойно сказал Барбоскин.
Ух-ух! – заухало в глубине леса так, что Валерик от страха присел на корточки.
– Ой, мальчики! Что это?
– Да это сова на промысел вылетела, на мышей охотится, – продолжал Барбоскин. – Неприятно кричит.
