Сначала ему пришлось держать Ветку: я села на корточки и стаскивала с её морды вылизанную до блеска банку. Потом ему на ногу свалился утюг.
Мишка сказал, что больше никуда не пойдёт и будет спать.
Он улёгся на мох. Закрыл глаза. Ветка пристроилась рядом. Она высовывала язык и ловила невидимые капли. Как будто сверху, сквозь чайное ситечко, просеивали настоящий большой дождь.
– Мишка, ты знаешь, где север?
– Знаю, – пробурчал Мишка, не открывая глаз. – На странице сто четырнадцать. Кора берёзы и сосны на северной стороне светлее. А ещё камни и стволы покрыты мхом.
Кажется, он всю книжку выучил наизусть!
– Вот смотри: в городе дома тепло. А в деревне мы печку топили. Получается, тут холоднее… А ещё помнишь, вчера сосед приходил?
– А сосед при чём? – лениво спросил Мишка.
– Так он твоей тёте Оле жаловался: вот вы уедете, я тут мхом порасту от тоски. А ты сам сказал, что мох растёт…
– На севере!
Мишка вскочил. Сунул в рюкзак утюг. Завязал шнурки. Сорвал ЕЩЁ ЧЕТЫРЕ СЫРОЕЖКИ.
– Мишка, может, хватит?
– Ты что? – возмутился Мишка. – Грибов много не бывает. Вот вернёмся домой – все нам завидовать будут.
Я, Мишка и Ветка
шли,
брели,
плелись,
шагали,
неслись вперёд,
еле ползли.
А ещё – устало перебирали лапами.
Ветка зубами цеплялась за мои джинсы – чтоб я волокла её на ноге. Мне уже надоело её стряхивать. Дождь-невидимка вырос. Теперь вместо крошечных точек дождя появились длинные строчки. Они как будто пришивали серое небо к земле. Один стежок, другой…
– Мокро, – поёжился Мишка. – Может, шалаш сделаем? Тут на странице семьдесят есть картинка: берёшь две длинные палки с развилками на конце…
Но мы не успели найти палки с развилками. И палок с разложками тоже не отыскали.
Потому что пошёл,
побежал…
нет, просто ХЛЫНУЛ ДОЖДЬ!
Оказывается, даже самые густые ветки пропускают воду.
Я изо всех сил прижималась к стволу животом – и всё равно промокла.
Дождь кончился.
Надо было идти дальше. Но я не могла. Я стала такой тяжёлой, как будто вся эта небесная вода вылилась прямо В МЕНЯ. Лучше свернуться в сырой клубок и закрыть глаза.
На уроках Маргарита Романовна рассказывала нам, что нужно любить природу.
Ага. Легко говорить, когда сидишь в тёплом классе и смотришь на неё в окно.
А я эту природу уже ненавижу.
У неё отовсюду торчат колючие ветки и валяются шишки и палки, от которых потом все пятки болят. И везде, куда ни посмотришь, – стволы. Как линейки в бесконечной тетрадке.
Скорей бы эта природа закончилась.
– Хо-хо-холодно, – Мишка стучал зубами.
Мы достали из рюкзака шерстяные носки и честно их поделили. Мишка напялил носок на промокшую левую ногу. А я спрятала в носок руку. Жалко, что у Мишки не три ноги, – тогда бы мне досталась ещё одна носочная варежка.
У меня так замёрзли пальцы, что я не могла ими пошевелить.
Можно было не сомневаться – мы ТОЧНО пришли на Север. И нашей деревни там не было.
Остались Юг, Восток и Запад. Если не останавливаться, когда-нибудь мы дойдём до Гаврилина. Лет через десять – наверняка. У Мишки вырастет борода, а у меня грудь, как у Ани. Правда, я не уверена, что этого хочу. Но Анька говорит, «никуда не денешься».
Зато мы соберём целую кучу грибов. Индийские грибы, африканские, китайские, французские… Можно сочинить целую книжку:
– Страница сто восемнадцать, – сказал Мишка.
Кажется, он стал бредить. Я читала, с путешественниками и не такое бывает.
– Страница сто восемнадцать, – повторил он и громко чихнул. – Там нарисован костёр. А в рюкзаке – спички.
Конечно, Мишка знал о кострах всё. Мы собирали палки и брёвна, а он рассказывал, чем таёжный костёр отличается от костра-колодца. Сначала он хотел сложить какой-то особенный звёздный костер. Но потом решил, что с ним слишком много возни.
Мишка знал всё. Кроме одного: КАК соорудить костёр, когда вокруг мокро.
Мы извели полкоробка спичек. В конце концов я отыскала несколько сухих еловых лапок. Из отсыревшей книги мы вырвали страницу с надписью «Оглавление».
Наш костёр получился маленьким и кривым.
От него было больше дыма, чем тепла.
Ветка даже подходить к нему не стала.
Я так и не поняла, согрелись мы с Мишкой или просто продымились.
Если нас будут искать, специальные собаки не понадобятся.
Обычная мама легко нас найдет – ПО ЗАПАХУ!
Если бы ещё знать, когда…
Нужно было брать карту, а не пихать в рюкзак всякую ерунду вроде соли, верёвки или…
– Мишка, мы ДУРАКИ! – заорала я.
Мишка ТАК на меня уставился, будто на моей голове выросло дерево. Я схватила рюкзак и вытряхнула в траву пакет с грибами, книжку, носки, помятый бутерброд…
– Точно дураки, – сказал Мишка с глупой улыбкой, сел на корточки и осторожно, как сокровище, достал из-под груды вещей… Вы уже догадались? Конечно же, СВОЙ МОБИЛЬНИК!
Сейчас я позвоню Мишкиной маме, и наше приключение наконец закончится!
Нам, конечно, влетит, зато мы вернёмся домой – с яблоками, грибами, старинным утюгом и фарфоровым солдатом с красной звездой на шапке. И можно будет вылезти из промокших ботинок и попросить, чтобы тётя Оля сварила какао.
Холодные пальцы не попадали на кнопки.
Так…
Последние цифры…
Вызов…
Телефон запищал и сказал мне в ухо противным пластмассовым голосом:
– Вы находитесь вне зоны действия сети…
Я залезала на пни и коряги. Я бегала с поднятой рукой. Подпрыгивала и наклонялась. Я даже вскарабкалась на сломанную ёлку.
Я набирала номер и слышала одно и то же:
– Вы находитесь вне…
У меня даже зубы заныли от этого голоса.
Я сунула телефон в карман.
А звук всё равно остался. И он становился всё ближе:
– Др-тр-др-тр-др-тр-р-р-р-р…
– Мы зде-э-э-сь! – заорал Мишка, размахивая руками.
Я подхватила его крик, хотя не понимала, КОГО мы зовём.
Наверное, так поступают все, оказавшиеся на необитаемом острове. Или в необитаемом лесу. Увидят на горизонте крошечную точку и начинают дико орать и прыгать. Неважно, чтó там – пиратский корабль, огромный кит или жёлтая подводная лодка. Главное, чтоб ТЕБЯ НАКОНЕЦ-ТО СПАСЛИ!
– Тр-ДР-Р-Р-Р-Р…
Наконец из-за деревьев появился ОН.
Ярко-синий. Забрызганный грязью. Окружённый облаком вонючего дыма. Самый прекрасный на свете Спасательный Мотоцикл с Коляской!
Наш Спасатель-мотоциклист был каким-то клочковатым. Вокруг лысины пухом топорщились чёрные волосы. Из дырки на куртке торчала белая подкладка. Правое ухо было заткнуто ватой. Он так и не заглушил двигатель, поэтому нам приходилось перекрикивать тарахтение мотоцикла.
– Как ваша деревня называется?
– Гаврилино! – крикнул Мишка.
– Чево?
– Гав-ри-ли-но.
– Гав-гав-гав-гав, – Ветка тоже хотела поучаствовать в общем разговоре.
– Не, туда не успею. У меня футбол через полчаса.
– Кто через полчаса?
– Фут-бол. Наши с португальцами играют. Я до поворота к деревне подброшу, там уже дома видны… Короче, поехали.
Про то, КАК мы ехали, я ничего не могу рассказать.
Мишка обхватил Мотоциклиста руками. А я кое-как втиснулась в коляску. Вернее, просто сложилась пополам, так что ноги торчали вверх, как две палки. На меня кинули корзинки и Мишкин рюкзак. Ветку я зажала под мышкой.
Мотоцикл зафырчал, подпрыгнул и выплюнул облако чёрного дыма. А дальше я видела только это:
Потом я услышала:
– Приехали!
И увидела вот это:
Я даже не помню, как вывалилась из коляски.
Я лежала на траве, и перед глазами у меня всё кружилось.
Хорошо, что Мишка не разрешил съесть второй бутерброд.
– Короче, по этой дороге вниз – и ваша деревня. Вон, уже крыши видны.
– Здóрово! – выдохнул Мишка.
Я хотела сказать «спасибо», но у меня получилось какое-то мычание.
– И где ты такую подружку откопал, – хмыкнул мотоциклист. – С такой тока лампочки хорошо закручивать. Поцеловать захочешь – с тубаретки не дотянешься.
Мишка плюхнулся рядом со мной на траву. Ветку он сунул к себе под куртку, чтобы она не выскочила под колёса. Я его даже не просила – он сам знал, как нужно сделать.
А этот мотоциклист – просто дурак, хоть и взрослый. Целоваться… Как будто нам с Мишкой нужны такие глупости.
Рёв двигателя… чёрный дым… и наконец – тишина.
Мишка отпустил Ветку и сказал:
– Дурак этот мотоциклист. Тоже мне, «тубаретка»!
Мы спускались так быстро, что земля била нас по пяткам.
