— Врёшь ты всё, — сказала Ира Коряева. — Не может такого быть.
— Это я-то вру! — Боря двинулся на Иру. — Да я тебе книжку покажу, если хочешь знать! А сейчас за косы оттаскаю!
— Только попробуй!
— Перестаньте ссориться, ребята! — послышался сзади голос Нины Семёновны. Она, оказывается, давно стояла там и слушала. — Боря всё правильно рассказал. Только в нашей стране так быть не может, потому что мы разводим кроликов в клетках, а не на свободе.
На уроке арифметики Зоя мне шепнула (мы теперь за одной партой сидим):
— Ты знаешь, сколько жители Парижа за год кроликов съедают?
— Сколько?
— Три миллиона!
— Какие эти жители прожорливые, — сказал я.
Учитель биологии Тихон Витальевич рассказывал нам, чем надо кроликов кормить, по скольку раз в день давать им пищу. Мы всё это записали в тетради.
Мы узнали, что кролики поглощают огромное количество еды: они могут есть круглые сутки — и днём и ночью. При этом у кроликов стачиваются зубы. Если бы они не стачивались, то выросли бы длинные-длинные, и грызуны не смогли бы закрывать рот.
Тут Володя Бать придумал.
— Давайте, — говорит, — одного кролика кормить искусственно. Сделаем ему на животе операцию, проведём к желудку трубочки и начнём по ним вводить пищу. Кролик жевать не будет, и у него станут расти зубы. Посмотрим, какие они вырастут. Может быть, в два метра длины или даже в три!
Тихон Витальевич очень серьёзно сказал, что такими экспериментами занимаются специальные научные институты.
После уроков мы с Зоей пошли в живой уголок проведать кролика, которого нам прислали из совхоза. Он там пока живёт в высоком ящике из-под книг. Кролику мы принесли капусту и морковку, длинную и сочную, — даже самому хотелось её съесть. Но кролик только чуть-чуть попробовал капусту и опять замер в уголке, свернувшись белым шариком.
— Он скучает, — сказала Зоя. — Ему одиноко без других кроликов.
— Скорей бы их привозили, — вздохнул я. — А то он ещё умрёт.
Потом мы пошли домой. На улице был уже вечер и сыпал снег. Сквозь снег просвечивали разные огни: красные, лиловые, зелёные, жёлтые, и было очень красиво.
— Скоро я напишу большую картину, — сказала Зоя. — Она будет называться так: «Сердце зимы». Про снег, про деревья в инее и про улицу, по которой едут машины с белым верхом.
Я сбоку посмотрел на Зою. Снег облепил её и даже повис на ресницах, и я подумал, что Зоя самая лучшая девочка в мире. Я хотел ей сказать про это, но сказалось другое:
— Тебе надо ещё нарисовать картину про кроликов.
1 февраля
Сегодня мы делали клетки для кроликов. Вот когда пошли на пользу уроки труда, занятия в нашей столярной мастерской! Договорились заранее: два человека будут ухаживать за одним кроликом. Поэтому и каждую клетку строили вдвоём.
Мы с Зоей делали дом для нашего кролика. Интересно, какой он будет, этот кролик? Серый? Белый? А может быть, серый с белым пополам?
— Мы должны самую лучшую клетку построить, — сказала Зоя.
Я старался изо всех сил: выбирал лучшие доски — крепкие, без сучков; рубанком их обстругивал так, что они даже блестели. Потом мы с Зоей делали разметку, пилили, обрубали, подгоняли рейки, к готовым рамам прибивали железные сетки — одну вниз, на пол, другую сбоку, чтобы можно было смотреть, как кролик живёт.
В мастерской здорово пахло сосновой смолой, свистели пилы, а молотки стучали так, точно в комнату налетело сразу двести пятьдесят дятлов.
Между рядами прохаживался наш учитель по труду. Иван Макарович следил за работой поверх очков, улыбался чему-то в свои пушистые усы и говорил:
— Молодцы! Будут из вас настоящие мастера дерева да рубанка.
Иногда он, правда, делал замечания: молоток, мол, не так держишь или замер неточный сделал. Но ему положено замечания делать — учитель ведь.
Ещё в мастерскую приходили наши шефы с комбайнового завода. Они привезли нам строительный лес и сетки для кроличьих клеток. Они смотрели, как мы работаем.
— Прекрасные клетки получаются, — сказал один гражданин в зелёной шляпе. — Через несколько дней привезём из колхоза корм для ваших кроликов.
А мы опять начали делать клетки. Я даже вспотел и один раз палец на левой руке отбил. Но всё равно, работать очень хорошо: весело так и петь песни хочется.
Клетка у нас получилась «отменная». Так сказал Иван Макарович.
Зоя стряхнула опилки с платья, посмотрела на меня и в её глазах я увидел много-много огоньков.
— Ты, — говорит, — настоящий столяр, — и засмеялась.
А я почему-то покраснел.
Пришёл Толька Шагов, осмотрел все клетки и сказал:
— Ха! Паршивенькая работка. Животноводы, тоже мне.
— Языком крутить ты мастер. — Иван Макарович даже очки снял. — А работник из тебя липовый.
— Липовый?! — Толька замер на месте. — У меня дед всю жизнь столярничал. Хотите, самую лучшую клетку сделаю?
— Хотим, — сказала Зоя.
— Ладно. Моим помощником будет… — Он на всех нас посмотрел по очереди. — Моим помощником будет Володька Бать. Клетку начнём делать сегодня. Но без свидетелей.
Расхвастался… Посмотрим, что у них получится.
2 февраля
Утром, как только все мы собрались в классе, пришёл Иван Макарович, принёс показать клетку, которую сделали Толька и Володя. Поставил он её на стол — мы так и ахнули. Это не клетка даже, а теремок, с резной крышей, два широких окошка сделаны, а вместо стёкол сетки вставлены. Пол в клетке задвигается и выдвигается, как ящик у письменного стола. Потом они приспособили механическую кормушку она тоже выдвигается и задвигается. И клетка покрашена в коричневый цвет.
— Это, друзья мои, уже настоящее искусство, — торжественно сказал Иван Макарович. — Тут рука умельца чувствуется, призвание, знаете ли.
Все вокруг восхищались, а Толька, в новых брюках, даже свой рыжий чуб причесал, стоял в стороне, будто и не про него говорят. Потом сквозь зубы процедил:
— Это ерунда. Я и дворец могу построить.
И никто даже не заикнулся, что он тут уж, точно, перехватил.
Подумаешь, какой фараон!.. Может, я ещё не то придумаю. Например, изобрету такой порошок, от которого крольчихи будут по пятьсот крольчат в год рожать. Или научусь на руках ходить. И не три метра, как Толька, а целый километр. Вот однажды в школу так и приду на руках. Тогда кое-кто от зависти лопнет.
8 февраля
Сегодня наконец привезли кроликов. Для них давно всё готово: мы отремонтировали старый гараж, что находится около школьной теплицы, в два ряда поставили там клетки. И корм уже есть. В углу гаража мы устроили склад: там хранится морковь, свёкла, картофель — это называется «сочные корма». Кроме того, из колхоза шефы нам привезли сухой клевер, сено, жмых, витаминную подкормку, овёс.
Тихон Витальевич сказал:
— Кормовая проблема разрешена.
Кроликов привезли в грузовой машине. Они все вместе сидели прямо в кузове. Их там ловила весёлая девушка в белом халате и подавала нам.
— Принимайте, — говорит, — юные животноводы, своих питомцев.
Нам с Зоей большой белый кролик достался, пушистый-препушистый.
Когда мы его в клетку сажали, к нам подошёл Тихон Витальевич и сказал:
— Вы счастливчики. Знаете, какой породы этот кролик?
Мы не знали.
— Называется она «белая пуховая». От кролика такой породы можно получить килограмм пуха в год.
Мы вежливо удивились.
— И вообще вы должны знать, что третью часть мехового сырья Советского Союза составляют шкурки кроликов.
Это нам было понятно, и Тихон Витальевич ушёл к другим клеткам. Вообще он хороший, только уж больно серьёзный — никогда не смеётся. Наверно, если даже его пощекотать, он и то не будет смеяться.
Всех кроликов рассадили по клеткам и стали их кормить. Наша «белая пуховая» вовсю уплетала морковку, потом побегала по клетке и успокоилась, вроде заснула.
— Акклиматизировалась, — сказала Зоя.
И другие кролики тоже акклиматизировались. Только в расчудесном теремке, который соорудили Толя и Володя, суетливо бегал и никак не мог угомониться маленький серо-чёрный кролик.
— Заморыш, — мимоходом заметил я.
— Сам ты заморыш! — набросился на меня Толька. — Ты знаешь, какая это порода?
— Ну, какая?
— Шиншилла! Вот какая. Самая живучая порода. Ваш может сдохнуть сто раз. А наш всё переживёт: и мороз, и голод, и наводнение.
Мне спорить не хотелось: кто его знает? Вдруг он не врёт про свою шиншиллу?
Потом было общешкольное собрание, и наш директор, Алексей Николаевич, сказал:
— Пятый «Б» первый в нашей школе начал разводить кроликов.
Тут мы захлопали в ладоши и закричали «ура», потому что собрание было всё-таки торжественное.
— Можно надеяться, — продолжал Алексей Николаевич, — что у пятого «Б» найдутся последователи, и летом мы организуем при школе кролиководческую ферму. И ещё вот что: в марте у ваших кроликов начнут появляться крольчата. Педсовет постановил: ученики, которые сохранят весь молодняк, в мае будут премированы. Чем — мы пока не скажем.
