— О, Фурик девчатник! Фурик девчатник!
И все мальчишки в классе засмеялись. В эту минуту они все чувствовали себя мужчинами. Один только Шурик был девчатник.
Вот так началась самостоятельная жизнь Шурика в школьном коллективе. Собственно говоря, первые два года она была не очень-то самостоятельной и не очень в коллективе. Самостоятельно в коллективе Шурик лишь сидел на уроках. Во время перемены он сиротливо стоял у стенки в коридоре — либо просто так, либо жевал бутерброд. А после уроков в вестибюле его ждала мама или бабушка, и самостоятельность Шурика заканчивалась. Даже домашние задания Шурик делал вместе с мамой.
Только в третьем классе ему разрешили одному ходить в школу и гулять во дворе. Но мало что изменилось. В мальчишечью компанию он войти не умел. Молча стоял у стенки возле пожарной лестницы и смотрел, как ребята носятся по двору. Даже плакса Леня Монькин не считал Шурика за человека.
А Шурик страдал. Шурик страшно страдал… Он бы все отдал, чтобы быть таким, как Игорь Дмитруха! О, Игорь Дмитруха — великий он человек! Молоток — как скажут хлопцы! Из таких вырастают полководцы, герои и чемпионы. Даже когда после доброй головомойки от завуча Воры Яковлевны он склоняет голову и говорит: «Я больше не буду» — это звучит у него гордо и независимо.
А как он съезжает по перилам со второго этажа! Как лихо сплевывает сквозь зубы!
А самое главное — как он играет в футбол! Ах, как играет в футбол Игорь Дмитруха! Для ребят он — и Блохин, и Буряк, и Бессонов, вместе взятые.
Шурик, не задумываясь, отдал бы всю свою коллекцию значков, чтобы забить хотя бы один гол так, как Игорь Дмитруха. Но Шурик мог только мечтать об этом. Шурик играть в футбол совсем не умел. Ведь футбол — такая штука, в которую в одиночку не научишься, тут даже мама не поможет. Скорее наоборот. Когда Шурик попробовал погонять мяч по комнате и, конечно, нечаянно разбил в книжном шкафу стекло, мама отобрала мяч и выкинула в мусоропровод.
Правда, один раз… Сделав уроки, Шурик вышел во двор и, как всегда, стал у стенки возле пожарной лестницы. Мальчишки — было их человек двадцать — играли они — кто лучше, кто хуже. И чтоб было все по справедливости, да и поинтересней, составы команд постоянно менялись. Оставались прежними только капитаны — Игорь Дмитруха и Валера Галушкинский. Остальные разбивались на пары. Обнявшись, они с минуту шептались между собой, потом подходили к капитанам и спрашивали:
— Мати-мати, что вам дати: яблоко иль грушу?
— Яблоко, — говорил, к примеру, Дмитруха, и тот, кто по условию был «яблоком», шел к нему в команду, а «груша» катилась в команду Галушкинского.
Так вот, в тот день Лене Монькину не было пары. Будь на его месте кто-нибудь другой, он подосадовал бы малость и остался в запасе. Но Леня Монькин был зануда: «А почему я! А я хочу! А я не буду!» Он поднял такой гвалт, что Игорь Дмитруха в конце концов сплюнул сквозь зубы и кивнул в сторону Шурика:
— Иди вон с ним!
Леня подскочил к Шурику, и, даже не спросив, хочет тот играть или нот, обнял его за плечи, и щекотно зашептал в самое ухо: «Ты — дыня, я — арбуз. Пошли!» И потащил его к капитанам:
— Мати-мати, что вам дати: дыню иль арбуз?
Леня подмигнул Дмитрухе, делая ударение на слове «арбуз». Ему, конечно, хотелось в команду Игоря. Но Дмитруха почему-то сказал:
— Дыню!
Может, нарочно, а может, не заметил подмигивания.
У Шурика все внутри онемело — будто он вдруг оторвался от земли и полетел вверх.
— Будешь стоппером, — бросил ему Дмитруха и побежал к центру поля.
Шурик оторопело захлопал глазами — он не знал, что такое «стоппер»… Его вновь охватило ощущение полета, но уже не вверх, а вниз, в пропасть.
— Чего стал, балда! Беги к воротам! — крикнул ему кто-то из мальчишек.
Шурик со всех ног кинулся к воротам.
— Ты куда, растяпа, это же не наши ворота! — снова крикнули ему.
Шурик резко остановился и, как загнанный заяц, рванул в противоположную сторону.
— Стой тут! — дернул его кто-то за руку.
Шурик замер.
Раздался свисток. Игра началась.
Шурик стоял, и сердце его билось, как мяч в сетке ворот. Он не мог разобраться, где «наши», где «не наши». Все сливалось у него перед глазами, мельтешило и дергалось.
— Играй в стенку!.. Замкни штангу!.. Прессинг! — слышал он со всех сторон и ничего не понимал.
И вдруг он увидел — прямо на него катится… мяч.
Шурик оцепенел. Было так страшно, будто катился не мяч, а бомба. Шурик не мог шевельнуться. Мяч подкатился, стукнулся о Шурикову ногу и остановился.
— Пасуй! Пасуй сюда! — услышал Шурик голос Игоря Дмитрухи.
Шурик будто проснулся, засеменил на месте, размахнулся и неуклюже скребнул ногой по земле рядом с мячом. И в этот миг подлетел Валера Галушкинский. Ударил по мячу, вратарь с хеком шлепнулся на землю, но было уже поздно.
— Фтука-а! — не своим голосом закричал Галушкинский.
— Ура! Штука! — подхватил Леня Монькин, прыгая на спину Галушкинскому. И еще несколько галушкинских игроков подбежали и стали обнимать своего капитана.
А Шурику показалось, что это его сердце выскочило из груди и вместе с мячом влетело в ворота…
Игорь Дмитруха подбежал к Шурику, пнул его в плечо:
— Хромай с поля, партач! — И закричал Галушкинскому. — Мы играем без стоппера!
Так закончился для Шурика его первый в жизни футбольный матч. Больше никто его играть в футбол не звал. И он сидел у себя на балконе или сиротливо стоял на своем месте, у стены возле пожарной лестницы. И кто знает, сколько бы он еще там простоял, если бы не одно происшествие.
Этим летом, как всегда, Шурик с родителями ездил отдыхать в Евпаторию. А когда вернулся, то узнал, что в их дом переехал знаменитый футболист, капитан команды «Метеор», заслуженный мастер спорта Гелий Бумбарасов. Шурик жил на втором этаже, а Бумбарасов поселился на третьем, над их квартирой. Мальчишки были взбудоражены до крайности и гудели, как пчелы. Еще бы! В их доме жил сам Бумбарасов, железный Бумбарасов! Все болельщики называют его «Директор» — такой он степенный и серьезный: никогда не спешит, не суетится, но самые отчаянные форварды не могут его обойти. Бумбарасов был стоппером. Шурик уже знал, что стоппер — это центральный защитник, главная сила в обороне.
Теперь мальчишки играли в футбол от зари до зари. И так старались, так старались, аж пар шел от них. Каждому хотелось, чтоб его игру увидел и оценил Директор. Правда, Директор дома почти не бывал — то на тренировке, то в отъезде.
Но сегодня Директор дома, это ребята знали точно. Во время вчерашнего матча, который транслировали по телевидению, он получил травму, и видно было, как он, прихрамывая, ушел с ноля.
Шурик сидел на балконе и смотрел во двор. Там ребята играли в футбол. С тех нор как к ним переехал Бумбарасов, Шурик чаще всего сидел на балконе. Тут он чувствовал себя ближе других к знаменитому Директору, и ему это было приятно. Он видел, что мальчики то и дело поглядывают на бумбарасовский балкон, и невольно видят его, Шурика, в такой близости к Директору, что наверняка завидуют. Это тоже было Шурику приятно. А когда он порой слышал шаги Бумбарасова у себя над головой, сердце его радостно замирало. И ему хотелось совершить что-то необычное, геройское и чтобы это увидали и ребята, и Директор, и все-все. Эх, если б, например, начался вдруг пожар, и на глазах у всех Шурик вынес травмированного Директора из огня. Или… еще что-нибудь… Но пожара не было. Бумбарасов не курил и с огнем обращался осторожно. Правда, один раз (это было на другой день после приезда из Евпатории) Шурик проснулся среди ночи от какого-то грохота на кухне. Шурик бросился туда и увидел: с потолка льет, а мать и отец, шлепая босыми ногами, подставляют миски, кастрюли, корыто… Мать громко ругалась, а отец ее успокаивал. Потом позвонил Бумбарасову по телефону и сказал:
— Простите, по-моему, у вас что-то творится на кухне. Смотрите, чтоб не испортило вам полы. У нас льет, как из ведра.
Оказалось, что с вечера не было воды. Директор открутил кран и забыл, а ночью вода пошла… Но то было ночью, все мальчишки спали и ничего не видели, и Бумбарасов не был травмированным, и, если уж на то пошло, то выносить бы пришлось Шурика, а не Бумбарасова…
Валера Галушкинский сегодня не играл, он поехал с родителями в село к родственникам. Вторым капитаном был Леня Монькин, и команда Игоря Дмитрухи побеждала с разгромным счетом 23:5. Игорь носился по полю как угорелый. Никогда не играл он так яростно, так вдохновенно забил восемнадцать голов! Такой триумф бывает, может, раз в жизни. Неужели Директор не видит этого? Нет, не мог он этого не видеть. После каждого гола команда Дмитрухи так ревела от восторга, что стекла звенели. И хоть на балконе Бумбарасова не было, он, конечно же, смотрел в окно. Ну не мог же он не смотреть!
Неожиданно Монькин прорвался к Дмитрухинским воротам. Назревал гол. Игорь Дмитруха, спасая свои ворота, изо всей силы встретил мяч сильнейшим ударом и, как говорят футболисты, мяч «дал свечу». Он взлетел высоко-высоко, и упал… прямехонько на балкон Бумбарасова. Все так и ахнули, разинули рты и только растерянно переглядывались. Вот уж совсем непредвиденная, позорная комбинация получилась! Идти беспокоить травмированного Директора, извиняться, мы, мол, запулили мяч к вам на балкон…
