Как раз через наш город (имеется в виду Ленинград, ныне Санкт-Петербург. – Прим. ред.) и нашу Ленинградскую область проходит Великий морской путь птиц. Воздушный путь этот называется Балтийским.
Одним своим концом Великий морской путь упёрся в сумрачный Ледовитый океан, другим потерялся в цветущих, ярких жарких странах. Бесконечной вереницей, каждая в свой черёд, своим строем, летят по небу бесчисленные стаи морских и прибрежных птиц. Летят вдоль берегов Африки, через Средиземное море, берегами Пиренейского полуострова, Бискайского залива, проливами, Северным и Балтийским морями.
В пути их ждут препятствия и беды. Густые туманы стеной встают перед крылатыми странниками. В сыром мраке птицы теряют дорогу, с размаху разбиваются об острые невидимые скалы.
Морские бури ломают их перья, сбивают крылья, уносят далеко от берегов.
Внезапные холода сковывают воды – птицы умирают от голода и стужи. Тысячи их гибнут от жадных хищников – орлов, соколов, ястребов.
Множество хищников собирается в это время на Великий морской путь, чтобы поживиться богатой и лёгкой добычей.
Сотни тысяч перелётных падают под выстрелами охотников…
Но ничто не может остановить густые толпы крылатых странников; через туманы и все препятствия они летят на родину, к своим гнёздам.
Не все наши перелётные зимуют в Африке и летят Балтийским путём. Другие летят к нам из Индии, а плосконосый куличок-плавунчик забрался на зиму ещё дальше: в Америку. Он спешит к нам через всю Азию. От зимней квартиры до его гнезда под Архангельском ему придётся пролететь около 15 тысяч километров. Перелёт продлится почти два месяца.
ЯГОДЫ ИЗ-ПОД СНЕГА
На лесном болоте из-под снега показалась клюква. Деревенские ребята ходят собирать её и говорят, что перезимовавшая ягода слаще новой.
ЦВЕТЫ-СЕРЁЖКИ
По берегам рек и ручьёв и на лесных опушках распустились цветы-серёжки. Они не на земле, которая едва-едва оттаяла, а на пригретых весенним солнцем ветках.
Длинные коричневатые висюльки, которыми сейчас разукрасились ольха и орешник, – это и есть цветы-серёжки.
Они выросли ещё в прошлом году, но зимой были плотными, неподвижными.
А сейчас вытянулись, стали рыхлыми и гибкими.
Толкнёшь ветку – закачаются и закурятся жёлтым дымком-пыльцой.
Но и у ольхи и у орешника кроме пылящих серёжек на тех же ветках есть и другие цветы – пестичные. У ольхи это коричневые шишечки, у орешника – толстые почки, из которых высовываются розовые усики. Кажется – это усики сидящих в почке насекомых, а на самом деле это рыльца пестичных цветков. Их в каждой почке несколько: два, три, а то и пять.
Ольха и орешник сейчас без листьев, и ветер свободно гуляет между голыми ветками, раскачивает серёжки, подхватывает пыльцу и несёт её от дерева к дереву. А розовые усики-рыльца подхватывают пыльцу, и странные цветки-щетинки опыляются, чтобы к осени превратиться в орехи. Опыляются и пестичные цветки ольхи: из них к осени вырастут чёрные шишечки с семенами.
Н. Павлова
СОЛНЕЧНАЯ ВАННА ГАДЮКИ
Ядовитая гадюка каждое утро вползает на сухой пенёк и греется на солнце. Она ещё с трудом ползает, потому что кровь у неё сильно остыла на холоде.
Согревшись на солнышке, гадюка оживает и отправляется на охоту за мышами и лягушками.
МУРАВЕЙНИК ЗАШЕВЕЛИЛСЯ
Мы нашли большой муравейник под елью. Сначала мы думали – это просто куча сора и старой хвои, а не муравьиный город: ни одного муравья не было видно.
Теперь снег сошёл с кучи, и муравьи вылезли погреться на солнышке. После долгого зимнего сна они совсем обессилели и лежали на муравейнике липкими чёрными комьями.
Мы слегка потревожили их палочкой, а они едва могли пошевельнуться. У них не было даже сил отстреливаться от нас едкой муравьиной кислотой.
Пройдёт ещё несколько дней, пока они снова примутся за работу.
КТО ЕЩЁ ПРОСНУЛСЯ?
Ещё проснулись летучие мыши, разные жуки – плоские жужелицы, круглые чёрные навозники, щелкуны. Щелкуны показывают свои головоломные фокусы: положишь его на спину, а он как щёлкнет головой – подпрыгнет, перевернётся в воздухе и падает прямо на ноги.
Зацвели одуванчики, и берёзы закутались в зелёный туман: вот-вот распустят листья.
А после первого дождя вылезли из-под земли розовые дождевые черви и появились новорождённые грибы – сморчки и строчки.
НАВОДНЕНИЕ
Весна принесла много бед жителям леса. Снег быстро растаял, реки разлились и затопили берега. В некоторых местах настоящий потоп. Со всех сторон к нам поступают известия о жертвах наводнения. Больше всех пострадали зайцы, кроты, мыши-полёвки и другие зверьки, которые живут на земле и под землёй. Вода хлынула в их жилища. Зверькам пришлось бежать из дому.
Каждый спасался от наводнения как умел.
Маленькая землеройка выскочила из норки и взобралась на куст. Она сидит и ждёт, когда схлынет вода. У неё очень несчастный вид, потому что она голодна.
Крот чуть не задохся у себя под землёй, когда вода залила берег. Он вылез из-под земли, вынырнул наверх и пустился вплавь – искать сухого местечка.
Крот – отличный пловец. Он проплыл много десятков метров, прежде чем выбрался на берег. Он очень доволен, что ни одна хищная птица не заметила его блестящей чёрной шкурки на поверхности воды.
Добравшись до берега, он снова благополучно нырнул в землю.
ЗАЯЦ НА ДЕРЕВЕ
А с зайцем случилось вот что.
Заяц жил на островке среди широкой реки. По ночам он глодал кору с молодых осин, а днём прятался в кусты, чтобы не попасться на глаза лисе или людям.
Это был ещё молодой, не очень умный заяц.
Он и внимания не обращал, что река кругом его островка с треском сбрасывала лёд.
В тот день заяц спокойно спал у себя под кустом. Солнце пригревало его, и косой не заметил, как вода в реке стала быстро прибывать. Он проснулся только тогда, когда почувствовал, что шкурка его подмокла снизу.
Вскочил – а вокруг него уже вода.
Началось наводнение. Замочив только лапки, заяц удрал на середину островка: там было еще сухо.
Но вода в реке прибывала быстро. Островок становился всё меньше и меньше. Заяц метался с одного конца на другой. Он видел, что скоро весь островок исчезнет под водой, но не решался броситься в холодные быстрые волны: он не мог бы переплыть разбушевавшуюся реку.
Так прошёл весь день и вся ночь.
На следующее утро из воды торчал только крошечный кусочек острова. На нём росло толстое корявое дерево. Перепуганный заяц бегал кругом его ствола.
А на третий день вода поднялась уже до самого дерева. Заяц стал прыгать на дерево, но каждый раз обрывался и шлёпался в воду.
Наконец ему удалось вскочить на толстый нижний сук. Заяц примостился на нём и стал терпеливо дожидаться конца наводнения: вода в реке больше уже не прибывала.
С голоду помереть он не боялся: кора старого дерева была хоть очень жёсткая и горькая, но всё-таки в пищу пригодная.
Гораздо страшней был ветер. Он качал дерево так сильно, что заяц еле держался на суку. Он был точно матрос на мачте корабля: сук под ним раскачивался, как рея, а внизу бежала глубокая холодная вода.
По широкой реке под ним плыли деревья, брёвна, сучья, солома и трупы животных.
Бедняга весь затрясся от страха, когда мимо него, тихо покачиваясь на волнах, медленно проплыл другой заяц.
Он запутался лапами в хворосте и теперь плыл вместе с хворостом брюхом вверх, с вытянутыми ногами. Три дня просидел заяц на дереве.
Наконец вода спала, и он спрыгнул на землю.
Так ему и жить теперь среди реки на острове – до жаркого лета. Летом река обмелеет и он доберётся до берега.
БЕЛКА В ЛОДКЕ
Рыбак ставил мерёжи на лещей в залитых половодьем лугах. Он медленно пробирался на лодке сквозь торчащие из воды кусты.
На одном из кустов он разглядел какой-то странный рыжеватый гриб. Вдруг гриб прыгнул – и прямо к рыбаку в лодку.
В лодке он сейчас же обернулся мокрой взъерошенной белкой.
Рыбак довёз её до берега. Белка сразу выскочила из лодки и ускакала в лес.
Как она попала на куст среди воды и долго ли там просидела, – никто не знает.
ПЛОХО ПРИШЛОСЬ ДАЖЕ ПТИЦАМ
Крылатым наводнение, конечно, не так страшно. Но и они натерпелись от половодья.
Жёлтенькая овсянка выстроила себе гнездо на берегу большой канавы и уже успела положить в него яйца.
Во время разлива гнездо смыло, яйца унесло водой, и овсянке пришлось искать себе новое место для гнезда.
А бекас сидит на дереве и ждёт не дождётся, когда кончится половодье.
Бекас – кулик. Он живёт на лесном болоте и пищу себе достаёт своим длинным носом из мягкой почвы.
Сидит, ждёт, когда опять можно будет шагать по мягкой болотной земле и делать в ней дырочки носом. Не улетать же с родного болота!
Все места уже заняты, и на другое болото его не пустят тамошние бекасы.
