— Ах, вот в чем дело! — заволновался я. — Южка, милая! Как ты стараешься для меня! Но я не вижу, какая польза будет от твоих стараний.
— Валя, Валера и я еще в городке договорились, — продолжала Южка. — Галя Клейн против. Ирочка не считается.
— Да, конечно, только вы должны победить, — сказал Владимир Викторович. — Как же вам помочь победить? — Он задумался.
Ирочка по-прежнему сидела на ящике с бактериофагом, вся скорчившись, обхватив руками колени.
— Идут дрова, только не нам, — протянула она, указывая пальчиком.
Мы посмотрели. Отсюда хорошо было видно цепочку ребят пятого отряда. Тонечка Баташова, Володя Дубасов и их товарищи с вязанками дров за плечами медленно переправлялись вброд через протоку. А там вдали показался первый отряд малышей, и среди них Миша Огарев, с трудом тащивший две вязанки, перекинутые через плечо.
— Ну что делать? Что делать? — повторяла Валя,
— Вот они, дрова! — вдруг завизжала Южка. Она с силой отпихнула Ирочку в сторону, схватила топор, поддела крышку ящика и бесцеремонно высыпала флакончики с бактериофагом на песок. Несколькими ловкими ударами топора она разбила ящик и ну колоть доски. Ровные белые колышки со звоном отскакивали под ее меткими ударами. Уничтожив один ящик, Южка принялась за другой, потом за третий, потом за последний.
Валя сложила из наколотых полешек маленький колодец, сжала в руке несколько тонких лучинок и поднесла к ним спичку. Огонь тотчас же пополз по смолистому дереву. Валя сунула горящую растопку под низ колодца, и через две минуты костер весело затрещал.
— А как вы намереваетесь повесить ведро над костром? — насмешливо спросил Владимир Викторович. — Рогулек-то у вас нет.
— А вот как! — тут же нашлась Южка. Она подняла оставшийся походный посох и дала его в руки мне и Вале. — Держите за оба конца, пока суп не сварится.
Мы протянули посох над костром, Южка повесила на него ведро с водой, то самое, в котором… впрочем, не буду напоминать. Джек сидел в сторонке, высунув длинный красный язык. Кстати, я не заметил, чтобы кто-нибудь догадался это ведро вычистить с песком или хотя бы прополоскать.
Ирочка между тем принялась выстраивать на песочке все сто восемь флакончиков с буроватой прозрачной жидкостью.
— Это я в солдатики играю, — радостно пропищала она.
Костер пылал вовсю. Я держал в руке конец посоха и думал: «Молодцы руководители фабрики бактериофагов, что сообразили изготовить эти ящики не из картона или фанеры, а из крепких сосновых досок. А Южка? Честное слово, если бы не перекладина в руке, я бы кинулся ее целовать». Я посмотрел на девочку, которая тем временем сосредоточенно и спешно чистила картофель. «Настоящая изыскательница! Здорово придумала!»
Подошли Валера и Галя с тяжелыми вязанками за плечами. Они были все красные, в поту и тяжело дышали.
Владимир Викторович отступил в сторонку с фотоаппаратом в руках.
Пожалуйста, не двигайтесь, — попросил он меня, — Я вас хочу сфотографировать.
Пришлось покорно позировать. Владимир Викторович щелкнул фотоаппаратом раз, потом отскочил, снова щелкнул.
Выскочил из-за кустов Саша Вараввинский.
— Знаете новость? — злорадно объявил «главный путешественник». — У пятого и седьмого отрядов уже три минуты, как кипит суп.
— И у нас закипает! — рассердилась Южка и разом бросила в костер большую охапку сушняка.
Пламя с треском поднялось кверху и скрыло ведро. Стало больно держать палку. К счастью, Валера и Галя Клейн сменили меня и Валю.
Прошло еще пятнадцать минут томительного ожидания. Южка вытряхнула в ведро банку мясных консервов. Суп закипел.
— Обед готов! — звонко закричала она. Владимир Викторович торжественно взял в руки миску и ложку.
Я усомнился: вряд ли картошка успела свариться?
Но Южка уже схватила половник и наполнила миску кипящим супом. Не торопясь Владимир Викторович начал дуть, потом зачерпнул первую ложку. Пар шел вовсю, суп был, верно, горячий, обжигающий. Владимир Викторович ел невыносимо медленно, дул на каждую ложку. Затаив дыхание, мы ждали. Наконец он отставил пустую миску, облизнулся, обвел всех нас ликующим взглядом и громко крикнул:
— Поздравляю победителей!
Валера поднес горн к губам и три раза сыграл сбор.
Трубные звуки возвещали победу. Они прокатились по всему острову, понеслись вдоль русла Москвы-реки; чуть слышное эхо отозвалось в лесу на том берегу…
Неожиданно выскочил из кустов Эдик.
— Кто победил? Кто первый сварил суп? — спросил он и вдруг сжал свои тонкие губы, все его разгоряченное лицо мгновенно окаменело: он увидел
Южку и бросил на нее косой взгляд.
— Южка выздоровела, — угрюмо пробормотал
«заслуженный мастер спорта». Куда делась его прежняя самоуверенность? Поникший, он молча повернулся и заковылял в кусты.
Горн услышали и те, кто собирал в лесу дрова, и те, кто хлопотал вокруг костров. Десять костров пылало, в десяти ведрах варился суп, но теперь, когда мы завоевали первое место, не все ли было равно, чей суп сварится вторым, а чей последним.
Подбежала Алевтина Алексеевна, за нею подошла Марья Петровна.
Узнав, с какими великими трудностями мы доставили на остров ящики, Алевтина Алексеевна принялась хохотать.
— Доктор, ваша неистощимая энергия меня покорила. Обещаю вам помочь раздавать бактериофаг.
Я прижал руку к сердцу и от всей души поблагодарил милую девушку.
— Никогда в жизни ничего подобного не пила, — послышался сзади меня свистящий шепот.
Я обернулся, но увидел только пеструю штапельную спину Марьи Петровны, Переполненная чувством собственного достоинства, гордая воспитательница медленно удалялась от нас вдоль берега, тяжело ступая босыми ногами по зыбучему песку.
Ровным четырехугольником выстроились отряды на песчаном пляже недалеко от нашего костра.
Первым выступил Владимир Викторович.
Он говорил об игре, о запутанных маршрутах, о том, что никто не заблудился, никто, испугавшись трудностей, не вернулся в городок. Все отряды дошли до острова, и, значит, все завоевали право называться «изыскателями». Но самым мужественным, самым смелым, а кстати, и самым сообразительным оказался вновь сформированный двенадцатый отряд, отряд доктора.
Я скромно опустил глаза. Владимир Викторович продолжал говорить.
— Именно этот отряд — единственный, который нашел способ, как сварить суп. Ура-а победителю!
— Ура-а! — подхватили все.
И вновь победные звуки горна и радостные голоса ребят прокатились вдоль Москвы-реки, пугая рыбок, удивляя одиноких рыболовов с удочками.
Выступила вперед Южка.
— Пионеры интерната, победил наш двенадцатый отряд. Я сейчас вам скажу, что мы от вас потребуем, а вы обязаны наше желание выполнить. Помните уговор? Отряд-победитель постановил… — Она на секунду замолкла, окинула ряды эдаким хитрющим взором и разом выпалила: — Вы должны выпить бактериофаг! Валера, давай!
Первым самоотверженно выпил Валера, вторым- я, третьей — сама Южка.
— Да не бойтесь, ребята, так, кисленькая водичка, — убеждал Валера.
Его слова заставили забыть все прежние протесты.
Миша Огарев смело проглотил бактериофаг и облизнулся. Увидев, как он пьет, все остальные мальчики и девочки первого отряда безропотно последовали его примеру.
В нашем «конвейере» заранее были распределены все роли: Ирочка подносила и взбалтывала флакончики, Валера откупоривал резиновые пробки, я наливал жидкость в ковшик, Южка брала у меня этот ковшик, совала его очередному пациенту и следила, чтобы тот все проглотил, Валя Гаврилова наливала из ведра в кружку разведенную соду и подавала запивать, Алевтина Алексеевна мыла посуду, Владимир Викторович ставил галочки в списках отрядов.
После первого отряда покорно подошел пить второй.
Я никак не ожидал, что ребята так легко, без всяких нажимов и уговоров будут подходить один за другим к месту раздачи бактериофага. Иные возвращались от нас и говорили: «Да оно совсем не такое гадкое».
Вот подошел отряд Наташи Толстенковой.
— Опять без меня! — обидчиво воскликнула она, вприпрыжку подбежав к нам.
— Наташа, Наташа, помогай мне, — позвала «главного врача» Валя. Она никак не успевала разливать содовый раствор. Вдвоем у них сразу дела пошли быстрее.
Отряды подходили в полном порядке. Только Галя Клейн замотала было головой, но все подруги так дружно застыдили ее, что она выпила до дна. Еще Эдик отошел в сторону с полным ртом бактериофага и хотел потихоньку выплюнуть. Спасибо, Южка заметила и при всех ему крикнула:
— Нельзя жулить!
Эдик даже весь позеленел, но проглотил. Все выпили. Владимир Викторович подошел ко мне и шепнул на ухо:
— Знаете, а картошка-то в супе была абсолютно сырая.
— Болей в животе нет? — коротко спросил я.
