Только было малыши раскрыли рты, собираясь объяснить, как Миша предостерегающе крикнул:
— Ребята! Как могила. Айда вперед.
И они, так ничего нам не сказав, исчезли в тумане.
Ну да, оба эти отряда — наши соперники, они нам вряд ли что расскажут.
— А мы с вами ничего не забыли? — тревожно оглядела нас Южка.
Кажется, взяли все. Картошка, хлеб, мясные консервы, масло, вермишель, сахар, соль, спички, миски, кружки, половник, ложки — все нам передала заботливая тетя Тося.
А не пропустим ли мы в тумане тот серый камень? По чертежу мы должны будем круто повернуть от него направо через реку на остров.
Впереди ничего не было видно, но зато до нас доносились далекие ребячьи крики; с каждым нашим шагом голоса приближались.
Эх, сколько отрядов нас обогнало! Исчезла всякая надежда на выигрыш. Но почему те голоса были отнюдь не веселые, а скорее взволнованные, тревожные?
Подул ветерок, и туман постепенно начал рассеиваться. Мы прибавили шагу. Ага, вот он, громадный серый камень, мокрый от росы.
На той стороне узкой протоки виднелся длинный песчаный остров, поросший чахлым тальником. Это и был остров Изыскателей.
Там и сям тощие дымки поднимались к небу. Вокруг костров суетились наши ребята. Я заметил, что нигде еще не сняли ведерка с огня — значит, мы еще не совсем опоздали.
— Ребята, вы помните! — воскликнула Южка. — Мы должны самые первые сварить суп!
— Сомневаюсь, — пожала плечами Галя Клейн.
Мы уселись на песок, спешно стали расшнуровывать кеды, Ирочка сняла свою единственную тапочку.
Нас заметили, многие побежали к краю острова.
— Смотрите — Южка выздоровела! Южка выздоровела! — ликовали ребята.
Они неистово прыгали по песку. Никто из них и не подозревал, какие «подарочки» мы притащили в своих рюкзаках.
Подошел к самой воде возбужденный и улыбающийся Владимир Викторович в своих неизменных коротких штанишках.
— Здравствуйте! — радостно приветствовал он нас. — А я вас совсем не ждал! Здравствуйте! Переправляйтесь правее, здесь наискосок совсем мелко.
Он начал целиться в нас фотоаппаратом, собираясь заснять нашу переправу.
Туман совсем рассеялся, и засияло чудесное, безоблачное утро.
Глубина в этом месте протоки была только по щиколотку, и вода — теплая-теплая.
— Идемте за мной, идемте за мной! Валера, найди хоть одну сухую щепочку, — взволнованно говорила Южка, выскакивая, из воды.
Мои спутники переправились на остров Изыскателей и тут же исчезли в кустах. А я поспешил к Владимиру Викторовичу.
— Очень рад, очень рад, что и вас увлекла игра. — Владимир Викторович крепко пожал мне руку.
— Я вам обязан доложить… — начал я.
— Знаю, все знаю, — бедняга Витя Панкин заболел, а вы с профилактической целью хотите нас чем-то напоить… Но ведь еще неизвестно, дизентерия ли у Вити. Может быть, вашу бурду отложить до завтра, когда получим бактериологические анализы? А сегодня лучше будем наслаждаться на острове целый день. Надеюсь, и вы тоже…
Я попытался прервать Владимира Викторовича, объяснить ему, что игра меня нисколько не увлекла, а этот сумасшедший поход я предпринял, чтобы…
Выскочивший откуда-то Эдик бесцеремонно пере-бил:
— Как они недогадливы! Я сейчас обошел все костры, ни у кого не горит. — И «заслуженный мастер спорта», помахивая прутиком, убежал.
— А вы тоже не принесли из лесу дров? — спросил меня Владимир Викторович.
Не слушая его, я заговорил:
— Вы знаете, нам предстоит весьма серьезная процедура, я очень хотел бы…
И опять мне не дали докончить. Валя и Южка подскочили к нам и, перебивая друг друга, застрекотали:
— Владимир Викторович, ничего не выходит, костер не загорается, мы уже целую коробку исчиркали.
— Значит, вы невнимательно слушали письмо судейской коллегии, — поучал Владимир Викторович, — вспомните, о чем там говорится в стихотворении?
«Проверь все вещи тщательно,
Смотри не забудь!
Посчитай внимательно,
А потом уж в путь».
А вы шли мимо леса и ни одной сухой хворостинки не взяли.
— Владимир Викторович, вы понимаете, только наш двенадцатый отряд, только мы должны победить. Ну что же нам делать? — с отчаянием в голосе твердила Южка.
— Что делать? Идти в лес за дровами.
— Идти обратно? Ведь ужас как далеко.
— Конечно, далеко, больше километра. Торопитесь, другие отряды уже побежали.
Огорченные и недоумевающие девочки отошли.
— На этом острове растет только мелкий ивовый тальник, — показывал Владимир Викторович на гибкие, стелющиеся по песку прутья. — Как видите, для костра они не годятся. — Лицо его было лихорадочно возбуждено. Кажется, он еще больше, чем ребята, был захвачен игрой в изыскателей. И он не догадывался, что ивовые прутья меня нисколько не интересовали.
— Вот, ребята, и пропали вы без дров, — продолжал он. — А если помните, выигрывает тот отряд, который первым накормит меня горячим супом.
— Помню, отлично помню, — нервничал я, — но выслушайте меня до конца, прошу вас.
Должно быть, вид у меня был очень несчастный. Владимир Викторович словно очнулся. Его карие живые глаза, наконец, внимательно всмотрелись в меня. Он беспокойно спросил:
— Что с вами? Вы устали? Не выспались? Идите в мою палатку, отдохните.
— Нет, нет, но я вам должен рассказать нечто весьма важное… — Я схватил Владимира Викторовича за руку — а то еще убежит — и, заикаясь, тяжело дыша, рассказал ему все, все, в мельчайших подробностях, начиная с Витиной болезни; в самых черных красках я обрисовал страшную картину грозящей эпидемии и особенно подчеркнул, что эти сорванцы готовы оказать мне яростное сопротивление.
Мой красноречивый рассказ о том, с какими неимоверными трудностями мы притащили сюда четыре ящика с бактериофагом, заставил Владимира Викторовича нахмуриться.
— А может быть, вы преувеличиваете опасность заражения дизентерией? — неуверенно спросил он меня.
Я впервые вспылил.
— Послушайте, с врачами не спорят, — твердо отрубил я.
Владимир Викторович тяжело вздохнул.
— Всю музыку вы мне хотите испортить. Я гадал — будут семиклассники играть в изыскателей или не будут. Все пошли играть, все увлеклись до самозабвения, последней оставалась Галя Клейн, и ту вы привели. Миша Огарев сдружился с малышами, еще между многими завязывается дружба. Я мечтал, что сегодняшний день будет самым веселым, самым сумасшедшим и интересным. И именно сегодня вы приволокли на остров Изыскателей ваши ящики. Как вам известно, в нашем городке всем все можно. Ну, как я уговорю ребят? Как я их заставлю выпить эту гадость? Единственный способ — я прикажу Валере проиграть четыре раза «тревогу», и тогда вся власть перейдет в мои руки.
— Будете ли вы их уговаривать или заставлять, мне совершенно все равно, — начал я. Очень редко я говорю таким ледяным тоном, отчеканивая каждое слово. — Мне известно только одно: бактериофаг обязаны принять все без исключения, и именно сейчас, то есть за полтора часа до завтрака.
— Ну, раз так, иду искать Валеру.
От досады Владимир Викторович даже зубами заскрипел и решительным шагом направился прямиком сквозь ивняк; я последовал за ним. На противоположной стороне острова на песчаном пляже мы нашли Южку и Валю Гаврилову. Обе девочки лежали на песке возле кучки разрубленных наших походных посохов и усердно дули.
Но пламя не разгоралось и едва тлело. Они нервно чиркали одну спичку за другой — и все без толку. Конечно, без порядочной растопки сырую палку не разожжешь.
— Где Валера? — спросил я.
— Ушел за дровами с Галей Клейн, — оторвалась на минуту Южка.
— Зачем мне Валера? Я сам в двадцать раз лучше Валеры дам сигнал тревоги! — воскликнул Владимир Викторович. — Где его горн?
— А я видела, Валера взял горн и ушел с ним в те кустики, — радостно пропищала Ирочка, — а обратно к костру он вернулся без горна, значит закопал его в песочек.
Мы только сейчас заметили Ирочку, сидевшую в сторонке на одном из ящиков с бактериофагом.
— Валера очень боится, — продолжала Ирочка, — что кто-нибудь возьмет его горн и мундштук опять потеряется.
Владимир Викторович выразительно посмотрел на меня. Казалось, он хотел сказать: «Видите, как я стараюсь и не виноват, что не могу выполнить ваши невозможные требования».
Южка вскочила, тяжело дыша.
— Не загорается! — глухо пробормотала она. — Неужели победят другие?
— Да, очевидно, победят другие, — очень спокойно ответил Владимир Викторович.
— Нет, должны победить только мы! — убежденно воскликнула Южка. — Если мы победим, то скажем всем: «Вы должны выпить бактериофаг!» Ведь отряд-победитель может приказать всем другим исполнить любое желание.
