имение — километрах в трех от города. Но тогда я не собирался оставаться здесь. Я не знал еще, что вся моя семья…
Сторож умолк и молча уставился в стол. Мы не решались прервать его молчание.
— Очень сожалею, — отозвался после долгого молчания пан Берентович, потирая ладонью лысину. — Я с удовольствием удовлетворил бы вашу просьбу, но нельзя. Да, собственно, зачем вам туда лазить? Все подвалы наверняка залиты водой, и вы там все равно ничего не нашли бы.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Май. — Раз нельзя, так нельзя. А не могли бы вы хотя бы показать нам старый ключ от подвальной дверцы.
— Это — с удовольствием! — сторож встал со стула и подошел к плоскому шкафчику, висящему на стене. — Ключ — иное дело. Смотрите сколько угодно…
Он открыл шкафчик и пошарил в нем. А когда снова обернулся в нашу сторону, на лице его было написано изумление.
— Нет ключа, — сказал он растерянно. — Да что же это такое? На прошлой неделе я его видел на месте.
Он снова принялся рыться в шкафу, выкладывая оттуда какие-то замки, щипцы, задвижку с шурупами. В конце концов он выложил из шкафчика все его содержимое. Но ключа не было.
— А может быть, вы положили его в другое место? — попытался успокоить старика Май.
— Нет. Он висел вот здесь, на гвоздике справа. Память у меня еще, слава богу, неплохая, и ошибиться я не могу. Он висел здесь.
Мы с Маем переглянулись. Пан Берентович выглядел очень расстроенным. Он еще раз окинул взглядом внутренность шкафа, потом заглянул под плиту, порылся в каком-то ящике и даже в мусорном ведре.
— Нигде нет, — пробормотал он, как бы не веря собственным глазам. — Кто же мог его отсюда забрать?
— Вот именно — кто? — вполголоса произнес я. — У вас тут был кто-нибудь в последнее время?
— Гостей у меня не бывает, — отозвался пан Берентович. — И никто сюда не заходит.
— Неужто совсем никто? — спросил я.
— Раз в неделю приходит уборщица. Изредка бывает учитель Халас. Он варшавянин и тоже потерял там семью, поэтому его иногда тянет перекинуться словечком… Преподаватель физкультуры Шульц. Он оставляет у меня ключи от гимнастического зала, потому что там по вечерам тренируются баскетболисты из «Металлиста».
— И это все? — спросил Май.
— Все, если не считать тебя. — Берентович слегка усмехнулся.
— Я ключа не брал, — сказал Май. — Я не вор.
— А кто тут вор? Уборщица — честная женщина, я ее хорошо знаю. Халас? Шульц? Зачем им этот ключ?
— Ключ этот старинный, семнадцатого века, — задумчиво произнес Май. — Учитель Халас — историк и мог им заинтересоваться…
— Глупенький ты. — Сторож пренебрежительно пожал плечами. — Зачем же учителю брать его по секрету? Неужто я не дал бы его ему, если бы он спросил. Ключ ведь не мой, а собственность школы.
— И все-таки он исчез, — сказал я.
— Ничего не понимаю… — пробормотал сторож. — А тут еще и эти шаги…
— Шаги? — я быстро глянул на Берентовича, но тот не обращал на меня внимания, погрузившись в собственные раздумья.
— Ночью. Иногда мне казалось, что я слышу какие-то шаги, — неожиданно пояснил сторож. — А кому ходить в запертой школе? Украсть здесь нечего…
— Интересно, — сказал я. — А вы уверены, что слышали шаги?
— Я же говорю: мне казалось, — нетерпеливо перебил сторож. — Глуховат я стал, так что точно сказать не могу — шаги или просто ветер. Или привидения, — улыбнулся он.
— Привидений не бывает, — изрек Май. — Это все суеверия.
— А ты откуда знаешь? — спросил сторож с едва заметной улыбкой.
— Мама говорила.
— Ну, если так… Честно говоря, я ни разу в жизни привидения не встретил, хотя хожу по белу свету уже около семидесяти лет. Но тот старый немец, помнишь, я говорил тебе, рассказал мне как-то интересную легенду.
— Какую? — вырвалось у меня.
— Давным-давно жил в этом монастыре монах по имени Роберт. Молоденький такой. И вот он влюбился в девушку из польской деревни и решил бежать из монастыря. Отец девушки узнал об этом и донес настоятелю монастыря, а тот приказал живьем замуровать юношу в стену. Легенда гласит, что с тех пор дух монаха Роберта бродит ночами по монастырским подвалам, проклиная своих мучителей, и зовет молодую крестьянку.
— И вы в это верите? — спросил Май.
— Легенда как легенда, — уклончиво ответил сторож. — Может быть, и в самом деле замуровали здесь какого-нибудь монаха. В те далекие времена такое часто бывало.
— Жуть, — отозвался Май. — Как хорошо, что нам не пришлось жить в то время.
— В наше время случались вещи и похуже, — мрачно возразил сторож. — Да, намного хуже…
Пану Берентовичу было явно не до нас, и мы постарались поскорее убраться из сторожки.
— Как тебе все это нравится? — сказал я Маю. — Интересно, кто все-таки мог польститься на этот ключ. И зачем?
— Ключ такой старый, что его хоть в музей отправляй. Его можно продать за большие деньги.
— Нет, наверное, не в этом дело, — пробормотал я. — Знаешь что? Я вчера осматривал эту дверцу в библиотеке. И заметил там одну странную вещь.
— Странную?
— Вот именно. Замок был тщательно смазан. Я пробовал пальцем и даже понюхал — самое настоящее машинное масло.
Май задумался, слегка потирая лоб указательным пальцем.
— Ребята не могут этого сделать, — сказал он. — Пан Берентович в дежурку их не пускает, а кроме того, откуда им вообще знать об этом ключе?
— А может быть, сам сторож…
— Нет. Тут я вполне уверен — он рассказывал об этом только мне одному. Человек он мрачный, неразговорчивый. Он и со мной-то возится только потому, что я напоминаю его внука. Поэтому он и посвятил меня в тайну подземелья.
— Так что же могло произойти?
Май снова долго не отзывался.
— Все просто, — наконец сказал он. — Кто-то выкрал ключ, чтобы забраться в подвал.
— Ну, до этого не трудно было додуматься, — саркастически усмехнулся я. — Но вот зачем? Неужто кто-то мог узнать о кладе?
— А почему бы и нет?
