Но совсем не все люди, у которых лошади возят тележки, ведут себя таким образом. Я встречал многих мальчишек-посыльных, которые замечательно обращались со своими осликами или пони. Например, один мальчик из лавки зеленщика. Он привозил в тележке с пони на нашу улицу разные овощи и картофель. Пони у мальчика был весьма пожилой и внешне не очень красивый. Зато как любил его мальчик! Пони, конечно, отвечал ему теми же чувствами. Свою тележку старичок пони возил не только легко и весело, но и с таким гордым видом, будто ему доверили службу в карете самой королевы Британии. Наш Джерри всегда называл мальчика зеленщика Принцем Чарли. Когда же кто-нибудь удивлялся такому прозвищу, хозяин мой говорил:
– А он и есть принц, потому что впоследствии ему обязательно быть королем всех лондонских кучеров.
По-моему, Джерри был прав. Не помню ни единого случая, чтобы мальчику зеленщика пришлось брать в руки кнут или дергать вожжи. Пони и так замечательно понимал все желания своего любимого кучера. Стоило тому только сесть в тележку, как умный конь без единого принуждения трогался с места. Потому-то, глядя с любовью на мальчика, и говорил наш Джерри:
– Этот юноша прямо призван, чтобы работать с лошадью.
Среди торговцев с тележками был еще один человек, которому мы с хозяином очень симпатизировали. Я имею в виду старого угольщика. Выглядел он довольно угрюмо. Повозка его была припорошена густой черной пылью. Зато с какой любовью глядел на угольщика его старый конь! Конь этот был потрясающе умным созданием. Ему было известно, где у хозяина покупают уголь. Он сам останавливался перед каждым из нужных домов и, по словам угольщика, за много лет ничего ни разу не перепутал. Кроме того, на стоянках конь поворачивал голову так, чтобы обязательно хоть одним ухом слышать хозяина.
Мои хозяева покупали уголь только у торговца с умным конем. Однажды, когда тот, продав товар, выехал со двора, Джерри тихонько шепнул жене:
– Знаешь, Полли, у меня просто сердце радуется от таких прекрасных отношений между лошадью и хозяином. Вот ведь и человек совсем не богатый, а коню его живется почти как в раю.
Однажды, когда мы с Джерри вернулись после работы в конюшню, Полли сказала:
– Тебя хотел повидать мистер Б… Он у меня все выпытывал, за кого ты на выборах свой голос отдашь. Если, говорит, за его партию, тогда он хочет нанять твой кеб.
– Когда он в следующий раз явится, Полли, – сердито отвечал мой хозяин, – скажешь ему, что у меня весь день выборов занят заказами. Мне совсем неохота, чтобы весь кеб обклеили дурацкими предвыборными плакатами. А потом изволь еще ездить по разным пивным, чтобы привезти на голосование пьяных джентльменов. Нет, Полли! Не хочу я так унижаться. И кони мои подобного издевательства не заслужили.
– А голосовать-то ты за кого будешь? – осведомилась жена хозяина. – За этого джентльмена или за каких-то его противников? Он мне сегодня сказал, что вы с ним одинаковых политических убеждений.
– Да в общем-то одинаковых, – задумчиво произнес Джерри. – Только вот мистер Б… совсем из другого круга. Пусть он хоть десять лет мне твердит, что заботится только о моем счастье. Все равно я ему не поверю. Он никогда в моей шкуре не был и интересов моих не поймет. Потому и на выборах я отдам собственный голос против. Не позволю ему сочинять для меня законы!
Утром перед самыми выборами Джерри меня запрягал во дворе. Вдруг с улицы, громко плача, вбежала Долли. Ее новое платье было заляпано грязью.
– Что с тобой, дочка? – кинулся ей навстречу хозяин.
– Гадкие мальчики! – сквозь слезы проговорила она. – Они обзывали меня оборванкой и кидались землей!
Тут во дворе появился Гарри.
– Она правду говорит, папа! – на бегу кричал он. – Они дразнили ее «оборванкой из синих» и кидались комьями глины. Но ничего! – грозно сжал кулаки мальчик. – Я им врезал! Эти «оранжевые» надолго меня запомнят!
Джерри склонился над девочкой и ласково поцеловал ее в щеку.
– Беги-ка домой, – велел он. – Мама тебя вымоет и переоденет. А потом побудь лучше дома. Не стоит сегодня со двора выходить.
Долли ушла в дом, а Джерри, внимательно глядя на сына, проговорил:
– Молодец, что не дал в обиду сестру. Всегда поступай так. А вот от распрей между разными партиями советую держаться подальше. Подлецов даже в самой хорошей партии наберется достаточно. Так чего же хорошим людям друг друга так ненавидеть только из-за того, что выборы? Даже дети и женщины из различных партий готовы сегодня между собой драться и враждовать. А попробуй спроси их, в чем дело. Никто толком и не поймет, из-за чего вражду проявляет. Ты вот, например, знаешь, почему «синие» лучше «оранжевых»?
– По-моему, папа, синий цвет – это свобода, – не очень уверенно отозвался Гарри.
– Свобода? – переспросил отец. – Свобода, сынок, от цветов не зависит. А цвета обозначают всего только различные партии. Конечно, если ты за какую-нибудь из них, тебе в день выборов позволят бесплатно напиться и, может быть, даже проехать за счет партии в кебе до самого избирательного участка. Ну и еще ты можешь, конечно, до хрипоты орать разные лозунги, которых даже не понимаешь, или ругательства всякие людям из другой партии. Вот такая свобода. Другой ни один государственный деятель тебе не предложит.
– Ты, наверное, шутишь, папа, – не понял Гарри.
– Нет, не шучу, – отвечал мой хозяин. – И мне стыдно, что взрослые люди себя так ведут. По правилам, каждый должен спокойно отдать свой голос, как велит совесть. И другому это позволить, хоть он и не тех убеждений. А такие выборы, как ты видишь, просто сплошной позор.
Глава XLIII
Суматошный день
На протяжении всего дня выборов у нас с Джерри было полно пассажиров. Один спешил в банк, другие ехали повеселиться компанией за город. Попался нам даже джентльмен, которого непременно надо было доставить в полицейский участок.
Весь центр города заполнили толпы людей. Не обращая на них внимания, сновали взад и вперед кебы, обклеенные от крыши до самых колес плакатами разных партий. Эти кебы на моих глазах сбили несколько человек. Среди пострадавших была даже женщина. Лошадям тоже порядком досталось от выборов. Заторы, толпы, непредвиденные препятствия по пути всегда ужасно нервируют. Добавьте к этому надсадные вопли подвыпивших джентльменов, которые, высунувшись из окон кебов, наперебой выкрикивали лозунги своих партий, и, думаю, вы со мной согласитесь, что Лондон в тот день выглядел пренеприятнейшим образом. Я слышал, что с тех пор выборы стали гораздо лучше. Но мне все равно не хотелось бы вновь оказаться в Лондоне в такой день.
Когда нам удалось подъехать к стоянке, Джерри быстро привязал к моей морде мешок с овсом.
– В такие горячие дни, Джек, об удобствах обеда мечтать не приходится, – принялся объяснять он мне. – Так что уж постарайся успеть со своей едой до ближайшего пассажира. И я тоже, пожалуй, займусь тем же самым.
С этими словами он развернул пирог с мясом, который испекла Полли, и начал быстро жевать. Но справиться до конца с обедом ни хозяин, ни я в тот день не сумели. К нам вдруг подошла молодая женщина. Не надо было слишком долго ее разглядывать, чтобы понять, насколько она бедна. На руках эта женщина держала довольно крупного мальчика.
– Не будете так добры, сэр, объяснить мне дорогу к больнице Святого Фомы? – обратилась она к моему хозяину. – Мы с сыночком специально для этого приехали из деревни. Доктор нам дал направление для больницы. Мальчику-то уже четыре, а у него все внутренности болят и ходить он не может. Но наш сельский врач говорит, что в больнице ему вполне могут помочь. Вот мы и приехали. Кто же мог знать, что у вас тут сегодня такое творится. Уж вы, пожалуйста, сэр, объясните, как нам дойти до больницы Святого Фомы!
– Дорогу сказать вам могу, – ответил Джерри. – Только пешком вы не доберетесь. Идти туда целых три мили, а сынок на ваших руках тяжелый.
– Далековато, – согласилась с хозяином женщина. – Но нам же ведь надо. И силы у меня еще есть.
– Думаю, рисковать вам все же не стоит, – не сдавался хозяин. – Эта толпа сейчас потеряла остатки разума. Она задавит кого хочешь. И дождь, по-моему, собирается. Залезайте-ка лучше с сыночком в кеб. Мы с Джеком вас мигом доставим к Святому Фоме.
– Нет, нет, сэр! – запричитала испуганно женщина. – Кеб для нас роскошь излишняя. У нас денег таких не имеется. Лучше вы просто мне расскажите, как нам туда пройти.
– Слушайте-ка меня внимательно, – нахмурился Джерри. – Я сам отец двоих детей. Уж мне-то известно о чувствах к ребенку. Никогда бы себе не простил, если бы женщина с больным сыном пошла пешком сквозь такую толпу только из-за нехватки денег на кеб. Так что садитесь быстрей и поехали куда надо.
– Да благословит вас Бог, сэр! – со слезами в голосе воскликнула женщина.
– Ладно уж вам, – смутился хозяин. – Сейчас дверцу открою.
