Но любопытство превозмогло. Собачонки подбежали к калитке. Однако, увидев Сандика и Микадо, гордо восседающих на руках у хозяйки, наши псы переглянулись, повернулись к гостям спиной и возмущённо поскребли землю задними лапами.
«Тьфу! Они позорят собачий род!» — сказали друзья и вернулись на двор.
Панна Агата, нагруженная своими сокровищами, действительно отправлялась на прогулку. Разумеется, мы с Крисей сопутствовали ей.
И надо было нам за первым же углом встретить бульдога Лорда! Того самого, который неудачно закопал печёнку.
Был это пёс довольно добродушный, хотя и выглядел сущим людоедом. С людьми он был всегда вежлив и приветлив. Со мной и Крисей всегда радостно здоровался. Может быть, даже чересчур радостно: прыгал нам на грудь.
А так как был он большой и тяжёлый, приходилось крепко держаться на ногах, чтобы от этой ласки не потерять равновесие и не упасть навзничь.
И на этот раз Лорд, увидев нас издали, завилял обрубком хвоста и радостно запрыгал. Но, вместо того чтобы вскочить на грудь мне или Крисе, по ошибке со всего размаху опёрся лапами о панну Агату.
Я еле успел подхватить её.
Опоздай я на секунду — бедняжка могла во всю длину растянуться на тротуаре.
С перепугу она в первую минуту даже не заметила, что оба её сокровища выскользнули у неё из-под мышек и очутились на земле.
Микадо отскочил в сторону и, стоя в своей обычной величественной позе, с полным равнодушием взирал на всё происходящее.
А посмотреть было на что, не сомневайтесь!
Лорд увидел Сандика во фраке. И обомлел.
«Что это за зверь?»
Он повалил на землю помертвевшего от страха Сандика и стал водить по нему носом — от головы к хвосту, от хвоста к голове.
— Спасите! — возопила панна Агата, увидев, что её любимец лежит как мёртвый на спине и не шевелится. — Пошёл вон, паршивец! — завизжала она.
Лорд не терпел, чтобы на него кричали без причины. Он оскалил свои огромные клыки и грозно проворчал:
«Не мешать!»
Мы еле удержали панну Агату. Попытка оттащить Лорда за шиворот могла ей дорого обойтись.
Крися подошла к бульдогу и ласково сказала:
— Лордик, милый, хороший, не трогай Сандика, не трогай! — и погладила его по шишковатому черепу.
Бульдог посмотрел на неё своими выпученными глазами.
«Я же его не обижаю! — сказал он. — Дайте мне только разглядеть, что это такое — собака или нет!»
Он ещё несколько раз ткнул носом полуживого от страха Сандика, дотронулся до него лапой.
Панна Агата чуть не упала в обморок.
А Лорд, налюбовавшись Сандиком, подошёл к Микадо.
Крошечный пёсик оскалил зубы.
«Прошу без фамильярностей! Держитесь подальше!» — проворчал он предостерегающе. А сам не двинулся с места.
Микадик был не больше маленького щенка. Лорд — такой большой, что мог бы без труда проглотить Микадо целиком. И японская собачка, не испугавшаяся огромного пса, обнаружила такую отвагу, что не только я, но и сам Лорд был восхищён. Он сел. Во взгляде его светились интерес и уважение.
Панна Агата подхватила Санди на руки и хотела взять Микадо, но маленький японец решил иначе. Он подбежал к Крисе и опёрся об её колено.
«Возьми меня, — сказал он. — Вовсе не желаю знакомиться с этим Голиафом!»
И Крися взяла собачку на руки.
Разумеется, о том, чтобы продолжать прогулку, не было и речи: панна Агата была слишком взволнована. Мы повернули домой.
Сандик плакал всю дорогу, плакал и дома. Он продолжал скулить и тогда, когда тётка Катерина положила перед ним только что зажаренную котлетку, да ещё из печёнки!
Съев котлету, Санди пошёл в постельку. Панна Агата забрала его с собой в комнату на втором этаже, куда она решила перебраться. Она заявила, что внизу, где бегают собаки и куда в любую минуту может зайти кошка или даже Лорд, её Сандик никогда не поправится.
Тузик и Рыжий видели наше возвращение. Так как дружба с тёткой Катериной была восстановлена, а дверь в комнату осталась открытой, они без опаски вошли.
Тузик первым делом побежал туда, где вчера на столике лежали котлеты. Увы, там ничего не было.
«Жаль, что вчера не съел всех котлет, — с грустью подумал он. — На сегодня ни крошки не оставили!»
Друзья пошли дальше.
«Батюшки, это что такое?» — удивился Рыжик, заметив Микадо, как всегда неподвижно сидевшего на подушке.
«Как будто собака!» — засмеялся Тузик.
Микадо равнодушно смотрел на них сверху и не шевелился.
Рыжик подошёл поближе. Втянул в себя воздух и сразу же чихнул.
«Тузик! — шепнул он, изумлённый до последней степени. — Это не собака».
«А что же это?» — ухмыльнулся Тузик.
«Что-то непонятное. Спереди пахнет резедой, а сзади нафталином. Точь-в-точь как та крыса, что сидела в сундуке с шубами».
«Будет тебе глупости болтать!» — оборвал его Тузик.
Он, как подобает воспитанному псу, несколько раз дружелюбно вильнул хвостом и начал с того, что представил гостю себя и Рыжего.
«Мы — здешние, домашние собаки», — вежливо сказал он.
Микадо даже не кивнул головой. Он едва соизволил прищурить глаза.
«Это — Рыжий, а меня зовут Тузиком», — продолжал Тузик.
Молчание. Тузик начал сердиться.
«Может быть, уважаемый гость умеет играть в какие-нибудь приличные собачьи игры?» — спросил он не без яда.
Уважаемый гость и на этот раз не произнёс ни слова.
Рыженький покатился со смеху:
«Куда ему играть! Тузик, плюнь ты на это чучело! Только даром время тратишь».
«А может, уважаемый гость слезет с этой подушки?» — вдруг заявил он. И не только заявил, но и ухватил «уважаемого гостя» за длинное косматое ухо и начал его дёргать изо всех сил.
Тут Микадо ожил. Как вскочит, как кинется! Сразу же сбил Рыжего с ног и вцепился ему в пузо. А зубки у него были острые!
Рыжий, поняв, что гость не шутит, завопил диким голосом, извиваясь как уж.
«Будешь лезть?» — спрашивает его Микадо.
«Не буду, никогда не буду! — клялся Рыжий. — Только отпусти!»
Наконец Микадо отпустил Рыжика, у которого вид был, прямо скажем, далеко не геройский.
Тузик подошёл к Микадо и примирительно сказал:
«Ты славный пёс! С тобой можно поиграть!»
«Я не умею играть!» — откровенно признался Микадо.
«Как? Что? Что ты говоришь?» — изумился Тузик.
«Говорю, что не умею играть! — повторил Микадо. — Говорю правду. Я никогда не лгу».
Тузик посмотрел на Рыжика, Рыжик — на Тузика.
«Ты что, с луны свалился? — не верил Рыжик. — Не умеешь играть? Правда не умеешь?»
Микадо молчал. Тузику стало его жаль.
«Пошли. Скорей во двор!» — сказал он.
«А что такое двор?» — спросил Микадо.
«Что тут много разговаривать — идём!» — бросил Тузик.
Пошли. Впереди нёсся Тузик, за ним — Микадо, Рыжий замыкал шествие.
Возле кухни Тузик предостерёг Микадо:
«Осторожней! Иди по стенке! Как бы тётка Катерина нас не заметила».
«А что?» — удивился Микадо.
«Он ещё спрашивает!» — хотел засмеяться Рыжий, но Тузик уничтожил его взглядом.
И, чтобы показать Микадо, что встречи с тёткой Катериной лучше избегать, одним скачком пролетел мимо кухонной двери, перебежал сени и уже со двора крикнул:
«Идите смело! Бояться некого! Тётка Катерина в огороде».
Когда они вышли во двор, Микадо снова спросил Тузика:
«А почему нам надо убегать от тётки Катерины?»
Тузик, как пёс порядочный, не хотел отделываться от гостя пустыми словами и рассказал ему всё подробно:
«Видишь ли, тётка Катерина — самое главное лицо в доме. Она всех кормит. Словом, всё зависит от неё. И надо с ней считаться. Она не любит, когда ей противоречат. Сразу же берётся за выбивалку».
«А что такое выбивалка?» — спросил Микадо.
Тут уже и Тузик не выдержал. Он крикнул Рыжику, который в это время вылизывал миску:
«Рыжий, он не знает, что такое выбивалка!»
На этот раз Рыжий вступился за Микадо.
«А может, его, когда провинится, бьют ремнем, как Куцего?» — спросил он.
«Меня никто никогда не бил!» — с гордостью сообщил Микадо.
Тут уж и Тузик и Рыжий поглядели на Микадо круглыми от удивления глазами.
«Брешешь!» — не выдержал Рыжий.
«Однажды моя хозяйка хотела меня шлёпнуть, но я укусил её за руку, — спокойно сказал Микадо. — С тех пор никто не смел меня тронуть».
Обе собачонки смотрели на него с изумлением.
«Ну, ну, ну!» — ахал Тузик.
«Погоди! Уж тётку Катерину не укусишь, будь покоен!» — заверил Рыжий.
«Фью, фью, фью! Не сомневайся!» — подтвердил Тузик и предложил для начала поиграть в салки.
Игра началась. Впереди бежал Тузик, за ним Микадо.
Они описывали восьмёрки около двух столбов, между которыми Катерина натягивала верёвку для выбивания ковров.
Японец очень старался. Изо всех сил перебирал короткими ножками. Но бегал плохо. Пыхтел, сопел. Ноги у него были словно ватные. Полное отсутствие тренировки — ничего удивительного! Ведь почти всю жизнь он провёл сидя на подушке.
