Огромную фигуру дяди Коли болельщики заметили сразу, едва он появился на беговой дорожке среди игроков своей команды.
Сначала трибуны примолкли, потом постепенно разразились удивленным, восторженным гулом и снова примолкли.
Когда дядя Коля встал в воротах, Шурику захотелось убежать, спрятаться куда-нибудь и закрыть уши.
— Начинается! — громко и неестественно радостно сказал Егор Весёлых. — Скоро здесь будет Комарик!
Комарик был неплохим футболистом, мог бы стать и отличным и в команду мастеров мог попасть, но ленился на тренировках, по давней, ещё школьной привычке страдал безответственностью, да ещё и хулиганил на поле. Если к этому добавить излишнюю самоуверенность и зазнайство, то сами понимаете, уважаемые читатели, что мечтать о большом футболе у Комарика достаточных оснований не имелось.
И всё-таки он был опасен для любого вратаря и хорошо знал это.
И сегодня, помня о том, что на игре присутствует московский тренер, а в воротах противника стоит всеми расхваленный голкипер, Комарик сверхтвёрдо решил, как говорится, выложиться, отдать игре все силы и ещё чуть больше. Трудности сегодня его возбуждали, вдохновляли, и его прямо-таки несло вперёд.
Едва мяч оказался у Комарика, как тот стремительно обыграл четырёх соперников и уже летел к воротам. Навстречу ему кинулся Егор Весёлых.
Ловко-ловко-ловко обманул его Комарик и пробил с ходу…
Леспромхозовские болельщики привстали со своих мест…
Ударив, Комарик даже не посмотрел в сторону ворот, победно вскинул руки, уверенный, что через мгновение мяч будет в сетке…
А болельщики всё так и стояли, не произнося от изумления ни звука…
Мяч точно и сильно летел в левый нижний угол. Дядя Коля не шевелился, и лишь когда мяч пролетел мимо ворот, выпрямился.
Обескураженный Комарик пропищал:
— Больше такого не будет!
Шурик сбегал за мячом, бросил его дяде Коле, сказал:
— Нельзя же так рисковать!
— Не мешай ему! — крикнул Егор Весёлых. — Пусть привыкает!
А трибуны гудели и гудели, недоуменно обсуждая непонятное поведение и без того загадочного вратаря.
«Лесник» явно был, как говорится, в ударе, поэтому удары по воротам так и сыпались. Дядя Коля, бросаясь к мячу, рычал, грозно крякал, ухал, ахал, но не сделал пока ни одной ошибки.
Защита «Строителя» растерялась, и, чтобы исправить положение, Егор Весёлых решил привести в исполнение свой замысел — он намеренно сыграл рукой в штрафной площадке.
Стадион ааааааааааахнул!
Пенальти!
Восторженно пропищав, Комарик схватил мяч, бросился к одиннадцатиметровой отметке, поставил мяч и буквально выпучил от изумления глаза: вратарь улыбался во весь рот! Руки потирал от удовольствия!
— Давай, Комарик, давай! — насмешливо и радостно крикнул Егор Весёлых, тоже улыбаясь во весь рот, как будто сам собирался бить пенальти.
Все болельщики на трибунах вскочили, а многие поклонники «Лесника» даже подпрыгивали от нетерпения и скандировали:
— Ко-ма-рик! Ко-ма-рик!
Шурик скакал за воротами и кричал:
— Дя-дя Ко-ля! Дя-дя Ко-ля!
Комарик пробил и схватился за голову. Никто ещё никогда не брал у него мяча после такого удара! Комарик выполнял его легко, привычно, непринужденно. Вся хитрость заключалась в том, что удар был крученым. Мяч сначала летел в один угол, а когда вратарь был уже в воздухе, менял направление и влетал в сетку.
На сей раз всё было наоборот: мяч полетел влево, а дядя Коля — вправо, и когда он почти уже упал на землю, мяч изменил направление и послушно, как бы сам попал в руки вратаря.
Трибуны роптали.
Среди болельщиков «Лесника» назревало возмущение.
«Строитель» заиграл увереннее, но увлёкся атакой, тем более, что нападение возглавил Егор Весёлых, забыв, что он центральный защитник.
Вот и случилось следующее. Перехватив мяч в центре поля, Комарик обвёл единственного перед собой соперника и один рванулся к воротам.
Над стадионом загремело:
— Ко-ма-рик! Ко-ма-рик!
Его никто и не пытался догнать, он летел к воротам один.
И тут произошло нечто совершенно уму непостижимое, просто немыслимое: навстречу нападающему бросился вратарь! Он пересек штрафную площадку и продолжал бежать дальше!
Увидев это, Комарик непроизвольно остановился, а дядя Коля огромнейшими шагами приближался к нему, вытянув руки, словно собираясь схватить растерявшегося футболиста, по крайней мере, за горло.
Не надо забывать, что Комарик всегда был не прочь похулиганить, но не терпел, когда к нему относились грубо. Даже побаивался этого, посему и побежал, далеко не отпуская мяч, в сторону.
Комарик в страхе направился к своим воротам — назад!
И дядя Коля вернулся в свои ворота, к которым подтянулись и футболисты «Строителя».
— Так больше нельзя! — кричал Шурик.
Дядя Коля согласно кивнул несколько раз, не оборачиваясь.
Трибуны хохотали, обсуждая случившееся. Кто смеялся над Комариком, кто над вратарём, а большинство содрогалось от смеха над обоими. Хохотали громко и долго, пока не устали.
Между тем у обеих команд игра разладилась. Комарик совсем скис, и, если бы не обида, злость и раздражённое самолюбие, он бы не просто ушёл с поля, а убежал бы от такого позора.
У Егора Весёлых игра не получалась, командой руководить он не мог, потому что помимо всего прочего он вдруг стал хватать себя за нос в поисках усов и был уверен, что без усов играть ему нет смысла.
Нападающие «Лесника», оказавшись у ворот, откровенно боялись нанести завершающий удар и без конца перепасовывали мяч друг другу, пока его не отбирала защита «Строителя».
Громко и гневно роптали болельщики, особенно леспромхозовские. Но вскоре они дружно смолкли, помолчали и чуть ли не взвыли от восторга — пенальти!
Снова — пенальти! И снова — «Строителю»!
Произошло же следующее. Теперь у ворот дяди Коли Комарик всеми известными ему нечестными способами пытался вывести его из равновесия — толкал, хватал за свитер, несколько раз довольно больно пнул. И в один из таких безобразных случаев, очень сильно рассердившись, дядя Коля яростно дунул на Комарика. Тот не устоял на ногах и упал. Судье же показалось, что вратарь толкнул форварда, и указал он на одиннадцатиметровую отметку.
Ничего не понимающий Комарик сидел на земле, пока его не подняли. Уразумев, что ему предоставляется возможность пробить пенальти, он ждал призыва болельщиков «Ко-ма-рик! Ко-ма-рик!», но трибуны молчали настороженно и выжидательно.
И Комарик почувствовал, что БОИТСЯ бить, не только боится, а просто не может. И объяснялось это опять-таки просто. Дело в том, что, как только судья показал на одиннадцатиметровую отметку, вратарь заулыбался во весь рот, Егор Весёлых засмеялся, мальчишка за воротами запрыгал, и Комарик понял, что гола ему не забить. Комарик стал усиленно морщиться, демонстративно растирать будто бы ушибленное колено, но и другие нападающие «Лесника» не торопились попросить разрешения бить пенальти.
— Нет желающих? — довольно насмешливо спросил судья. — Может быть, вообще нет желающих продолжать игру?
И тогда леспромхозовские болельщики, встав во весь рост, все громогласным, угрожающим хором потребовали:
— Ко-ма-рик! Ко-ма-рик! Бей! Бей! Бей!
Сжавшись от этих криков, втянув голову в плечи, продолжая ещё усиленнее морщиться, ещё демонстративнее растирать будто бы ушибленное колено, Комарик судорожно думал о том: а что же произойдёт, если он не забьёт и второй одиннадцатиметровый?!
— Ко-ма-рик, бей! Ко-ма-рик, бей!
Да, отступать в такой ситуации было нельзя, и бедный Комарик, злой, растерянный, дрожащий, еле-еле добрёл до мяча в наступившей тишине.
Он подержал мяч в руках, шепнул ему что-то, нежно погладил, опустил его на землю осторожненько, словно он был из тончайшего стекла, и сразу, вдруг, неожиданно ударил…
И трибуны радостно, возмущённо, восторженно, разочарованно ахнули.
Мяч влетАл в верхний правый угол ворот, да — не влетЕл! В самый наипоследнейший момент дядя Коля как бы сам себя катапультировал и отбил мяч на угловой. Правда, во время броска дяде Коле пришлось больно-пребольно удариться головой о штангу и тяжело рухнуть на землю.
Шурик едва подбежал к нему, как он поднялся и сказал:
— Терпимо. Голова только гудит очень.
И трибуны очень гудели.
Леспромхозовские футболисты, низко опустив головы, не двигались, будто матч уже окончился. Игроки «Строителя» весело спрашивали их:
— Будем играть или нет?
Комарик побежал с поля, но тут раздался судейский свисток, извещающий об окончании первого тайма.
К проходу, по которому футболисты направлялись в раздевалки, кинулись болельщики — увидеть невиданного вратаря. А он шёл спокойно, сосредоточившись на каких-то мыслях, не глядя по сторонам, и только изредка прикасался рукой к голове, на которой быстро образовывалась шишка.
