– Эй, эй! Что это вы делаете с моим ребёнком? – крикнул кто-то, прорвавшись сквозь занавески нашего отсека.
Это была мама! О счастье, это наша мама наконец вернулась, теперь всё будет хорошо!
Как же было здорово снова её увидеть – загорелую, с выгоревшими светлыми волосами, очаровательную в новой ярко-розовой майке и белых джинсах.
– Мама! – закричали мы все.
Обняв Пикси с Бэкстером и меня, она положила свою голову на кровать рядом с Блисс.
– Моя бедная малышка! – сказала она, обнимая её. – Не волнуйся, мама с тобой!
– Откуда ты узнала, где мы, мама? – шёпотом спросила я.
– Пришли полицейские и стали стучать в нашу дверь. Я и так уже очень волновалась, гадая, куда вы все запропастились, а потом они сказали, что вас всех увезли в больницу. Боже, вот это шок! Во что же вы играли, а?
– Не сердись, мам! – попросил Бэкстер.
– Я не сержусь, малыш. Просто хочу, чтобы вы все были дома, живы и здоровы, особенно моя маленькая Блисс.
От облегчения я почувствовала, что у меня отказывают ноги, и пришлось прислониться к стенке. Мама вернулась, и не надо, чтобы кто-то знал, что она уезжала. Блисс станет лучше, и мы все вернёмся к нормальной жизни дома – мама и мы, её дети.
Я могла бы именно так об этом рассказать. Я умею придумывать истории. Можно было бы притворяться до тех пор, пока мне самой не покажется, что именно так оно и было.
Не хочется писать правду. Там было двое полицейских, которые просунули головы в наш отсек. Один постарше, с красным лицом и седыми кудрями, а другой помоложе, со светлыми волосами и добрыми карими глазами.
– Давай, Кейт, ты повидала ребят. Теперь тебе нужно пойти с нами, – сказал тот, что постарше.
– Неужели у вас совсем нет сердца?! Я не могу их сейчас оставить! Посмотрите на мою маленькую Блисс! Пожалуйста, умоляю вас, позвольте мне остаться с ней, пока врачи решат, что делать с её головой и переломом. Вам не нужно меня караулить. Клянусь, я не собираюсь бежать! Пожалуйста, это меня убивает! – сказала мама, заливаясь слезами.
– Можешь включить хоть целый фонтан слёз, всё, на что ты способна, Кейт, но я слишком давно на службе, чтобы меня это проняло, – сказал полицейский постарше.
– Разве у вас нет детей? Для них будет лучше, если я здесь останусь. О, пожалуйста, пожалуйста!
– Я останусь с ней, – глядя на часы, сказал полицейский помоложе. – Всё равно в два у меня заканчивается дежурство. Я её сам привезу, не беспокойтесь!
– О, вы ангел! – воскликнула мама.
– Нет, ты сентиментальный дурак! Ладно, разбирайся с ней сам – и уладь там дела с опекой. А я пойду перекушу.
Итак, молодой полицейский ждал, пока Блисс увезут накладывать гипс на её ногу. Взяв стул, он сел за занавеской, чтобы хоть ненадолго оставить нас одних. Мама пристроилась на кровати, держа на коленях Бэкстера и Пикси. Я протиснулась рядом с ними и потёрлась головой о мамины блестящие мягкие волосы и загорелую шею, вдыхая нежный запах её пудры.
– Мои малыши! – сказала мама, крепко прижимая нас к себе. Она нежно целовала нас, гладя по волосам. – Я так люблю вас! Вы же это знаете, правда?
– Мы тебя тоже любим, мама, – прошептала я. – Прости меня, что я недосмотрела за Блисс.
– Ты всё хорошо сделала, любимая. Ты немножко сошла с ума, когда решила пойти в этот парк, но сейчас это не имеет значения, – устало сказала мама.
– Не могу поверить, что ты действительно здесь, мама.
– Я же сказала, что вернусь на уик-энд, глупышка. Я прилетела первым рейсом сегодня утром.
– Гордон тоже приехал?
– Нет, он остался там. Там ведь его работа, я же тебе говорила. И я не виню его: Испания – это маленький рай! А солнце! О боже, посмотри на мой загар! Я никогда в жизни не была такой загорелой.
– Ты всё ещё любишь его, мама?
– Ну да, люблю, прямо с ума по нему схожу! Ну, первые несколько дней были просто необыкновенными, но потом он нашёл фотографию с вами, ребята. Она была у меня в заднем отделении кошелька, и он спросил, кто это, и я подумала… а что, надо ему рассказать. Может, он очень обрадуется, что у него уже есть готовая семья и вы такие симпатичные ребятишки, особенно Пикси… Но это его взбесило, и он повёл себя как лицемер. Притворился, что ничего не имеет против того, что у меня дети и я немножко старше, чем он думал. Он сказал, что не может смириться с мыслью, что я ему солгала. Честно, он меня достал, ну, и я ему тоже всего наговорила… Я ушла вчера ночью, в общем, просто выскочила оттуда – ты знаешь, какой я могу быть… Но потом почувствовала себя настоящей идиоткой, потому что у меня не хватало денег на билет домой.
Мама понизила голос, кивнув в сторону полицейского, ноги которого торчали из-под занавески.
– У меня была проблема с кредитной картой. Я думаю, её заблокировали, – произнесла она одними губами. – В конце концов Гордон пошёл меня искать и повёл себя как лорд Мук[21], – снабдил меня бабками и заставил почувствовать себя ничтожеством. Всё же он поехал со мной в аэропорт и сказал, что мы будем поддерживать связь, но мне кажется, он врал.
– Мне жаль, мама.
– Ну что ж… Просто мне не везёт в любви, да? Особенно с этим придурком Мики. Он что, бросил вас, ребята? Где он?
– Он в Шотландии по делам, мама. Он так к нам и не приехал.
– Что?! Мы скажем это полицейскому, который там прячется. Они хотят повесить всё на меня одну – невыполнение обязанностей в отношении детей, оставление детей, да вообще всё. Я им объясняла до потери пульса, что не уезжала от вас. Если бы я была плохой матерью, неужели я стала бы так волноваться из-за маленькой Блисс? Её уже нет целую вечность… как ты думаешь, что они там с ней делают?
Наконец-то Блисс вернулась, лежа неподвижно с закрытыми глазами и прижав Безголовкина к подбородку. Нога у неё была в ярко-голубом гипсе, как они и обещали.
– Блисс! – позвала мама. – О, Блисс, малышка, с тобой всё в порядке? Ну-ка открой глазки и поговори с мамой!
– Она ещё несколько часов будет спать, – объяснила медсестра.
– У меня нет нескольких часов! – воскликнула мама. – Меня уведут в обезьянник. Давай, Блисс! Вставай! Подъём! Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.
Она пощекотала шейку Блисс. Блисс шевельнулась и пробормотала, даже не открывая глаз:
– Со мной всё в порядке, мама.
– Ну вот! Будь умницей, пока ты в больнице, родная. И Бэкстер, Пикси, ведите себя хорошо и слушайтесь Лили. Ты остаёшься за старшую, Лили, – обратилась ко мне мама.
– Но мама…
– Не волнуйся, малышка! Скоро они во всём разберутся, я тебе клянусь, что разберутся. Просто смотри за ребятами и постарайся, чтобы вы все были вместе, – сказала мама.
– Ой, мама, не надо! Не уходи! – взмолилась я.
– Я не хочу уходить, – сказала мама, обнимая меня.
Полицейский просунул голову сквозь занавеску:
– К сожалению, я должен увести вашу маму. Ей придётся ответить на несколько вопросов, но вы не волнуйтесь – за вами кто-нибудь придёт. Пошли, Кейт! Я сдержал слово: вы убедились, что малышка жива-здорова – голову ей зашили и гипс наложили. Мы должны уйти, как только придёт соцработник.
– Нет! Не сейчас! Послушайте, дайте мне шанс! Вы всё неправильно поняли! Это их отца нужно забрать в тюрьму, а не меня. Разве не так, Лили? – в отчаянии воскликнула мама, прижимая к себе Бэкстера и Пикси.
– Да, это он во всём виноват – он не хотел за нами смотреть, – бормотала я. – Послушайте, вы не можете увести нашу маму! Она лучшая мама на свете! Она нас не оставляла, клянусь, не оставляла!
Он кивнул мне и сказал, что понимает, что я чувствую, и дал Бэкстеру и Пикси шоколада, чтобы они не плакали, но, казалось, не воспринял меня всерьёз. Затем пришла запыхавшаяся соцработник, от которой пахло потом, потому что она торопилась. Она попыталась оттащить от мамы Бэкстера и Пикси. Они громко закричали, и мама тоже.
– Нет, не надо! Мама нас не оставляла! Почему вы не хотите меня слушать? Она думала, что мы с Мики. Вы не можете забрать её у нас! Она нам нужна, она нужна Блисс! – кричала я снова и снова, но всё без толку.
Маму выволокли из больницы, и нас оставили предоставленными самим себе.
– Какой кошмар! Они арестовывают маму за то, что она нас оставила, но в то же время заставляют её нас оставить!
– Лили, успокойся! Ты пугаешь малышей, – сказала соцработник. У неё был странный акцент и всё лицо усеяно родинками, похожими на маленькие грибочки, и я её возненавидела. – Это не только потому, что ваша мама уехала в Испанию: они проводят следствие по делу мошенничества с кредитной картой.
Это прозвучало как пощёчина, но всё равно она не смогла заставить меня замолчать.
– Они не могут повесить такое обвинение на мою маму! Это её подруга виновата – она дала ей свою карту. Моя мама ничего плохого не сделала!
– Полиция сейчас наводит справки, ты же знаешь, как это происходит. Они всё выяснят про твою маму. А пока я собираюсь отвести вас троих и чем-нибудь накормить, и потом найти вам место для ночлега, если мама не вернётся.
