– Эй, Лили, – обратилась ко мне Стиви, проходя по коридору и нависая надо мной. – Надеюсь, ты не собираешься удрать?
– Мне нужно пойти навестить Блисс. Одна в больнице она будет бояться. Пожалуйста, разрешите мне её навестить, – умоляла я.
– Я не могу разрешить тебе пойти туда одной, детка, и не могу отвести тебя, потому что мне нужно смотреть за всеми другими ребятами. В любом случае время посещения больных уже прошло и тебя к ней не пустят.
Я опустила голову на колени.
– Послушай, что я тебе скажу. А почему бы нам туда не позвонить?
Я пошла в её кабинет, и она позвонила в больницу. Потребовалось много времени, чтобы дозвониться в нужную палату, и потом они мне не разрешили поговорить с Блисс, но медсестра сказала, что она поправляется, её уже уложили в постель и теперь она крепко спит.
– Ну вот! Теперь тебе легче? – спросила Стиви.
– Ну, я не знаю, так ли это на самом деле. Медсестра могла просто так сказать, – ответила я. – И я до сих пор ужасно волнуюсь за свою другую сестрёнку, Пикси, и за Бэкстера тоже – они сейчас у миссис Робинсон.
– О, я её знаю. Она замечательная женщина, чудесно управляется с малышами.
– Да, но Бэкстер не маленький, и он терпеть не может, когда к нему относятся как к младенцу. А можно им тоже позвонить, Стиви? Пожалуйста! Просто пожелать им спокойной ночи и сказать, что я о них не забыла?
– Миссис Робинсон как раз будет их всех сейчас купать и готовить ко сну. Может быть, мы позвоним попозже?
– Но тогда они будут в постели и она скажет, что они крепко спят, – не унималась я. У меня вдруг градом полились слёзы. – Пожалуйста, Стиви! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Итак, она позвонила от моего имени миссис Робинсон. На звонок ответил мистер Робинсон и сказал, что его жена действительно купает малышей. После долгих уговоров он громко позвал Бэкстера и передал ему трубку.
– Привет, Бэкстер, братишка!
– Кто это?
– Лили, глупышка!
– Эй, ты прямо в рифму заговорила!
– Ой, Бэкстер! С тобой всё в порядке?
– Конечно! Мы с дядей Тедом смотрим по телевизору футбол.
– С кем? У тебя нет дяди Теда. Это просто временный приёмный родитель. Ты будешь со мной дома как только я всё устрою. Хорошо? Как Пикси? Как она поживает?
– Она в ванной с малышами. Она не может подойти – она вся мокрая.
– Ну, передай ей, пожалуйста, что я звонила, что я её люблю и что мы все скоро будем вместе, обещаю.
– Хорошо, хорошо! Мне нужно идти. Там только что забили гол, а я его пропустил.
– Ой, Бэкстер! Слушай, я тебя тоже люблю.
– Ага, ага. – Он помедлил. – Лили, а как ты думаешь, с Блисс всё в порядке?
– Да, я звонила в больницу, и они сказали, что с ней всё хорошо.
– Честно?
– Да, честно.
– Хорошо. Ну пока, Лили.
– Ну вот! – воскликнула Стиви, которая слышала наш разговор. – По его голосу, родная, можно сказать, что с ним всё хорошо, да?
Даже слишком хорошо. Я очень удивилась, что он называет совершенно чужого человека дядей, и расстроилась, что его нет рядом с Пикси.
Мне нужно было быть рядом с ними, с Блисс, с мамой. Я старалась не думать о маме, потому что было очень страшно. Я представляла её в камере, как она пронзительно кричит, как на неё орут полицейские, как они её бьют, заставляя признаться. Неужели они не понимают, что мама не плохая? Она всегда безумно нас любила, всегда! Просто она была такой молоденькой и хорошенькой, что иногда ей надо было куда-нибудь сходить. Она вовсе не собиралась оставлять нас одних. Она думала, что договорилась с Мики. Она просто оставляла нас с папой, как миллионы других мам. Это я виновата, что не объяснила Мики, когда он позвонил, как обстоят дела. Это прежде всего моя вина, что мама познакомилась с Гордоном. Я пыталась остановить маму и убедить её не пользоваться той сомнительной кредитной картой, но её вины в том не было. Она её не крала. Карту ей дала подруга.
Я пыталась рассказать об этом молодому доброму полицейскому с карими глазами, но он не записал мои показания в свой блокнот.
– Стиви, а можно мне ещё позвонить?
– Что? Хватит, Лили! Ты уже садишься мне на голову!
– Мне нужно позвонить в полицию. Я должна им всё объяснить про маму. А ещё лучше – пойти туда и сделать нормальное заявление, показать им, что моя мама – лучшая мама на свете и всё, что случилось, – это глупая и ужасная ошибка. Мне просто нужно им это сказать! – Теперь я уже кричала, набросившись на Стиви с кулаками.
– Эй, эй! – Она схватила меня за руки. – Сейчас же успокойся! Не заводи себя понапрасну! Ты не можешь ввалиться в полицейский участок и диктовать им, что надо делать. Я уверена, что позже у тебя появится такая возможность. На какой-то стадии дела у тебя будет долгий разговор со своим соцработником.
– Мне сейчас нужно всё уладить, – рыдала я.
– Ну, сейчас тебе нужно хорошенько поесть и постараться уснуть. Ты только посмотри на свою бледную физиономию и круги под глазами, как у панды! Тебе нужно перестать волноваться. Ты в безопасности, с Блисс в больнице всё в порядке, и братишка с сестрёнкой, судя по телефонному разговору, вполне счастливы, поэтому ты можешь расслабиться, детка. Тебе больше не надо стараться за ними присматривать. Теперь нужно позаботиться о себе.
Стиви была доброй, но она не понимала. При мне не было никаких моих вещей. Она дала мне зубную щётку и дурацкую губку – это был маленький квадратик, пока её не опустишь в воду, а потом она начинала расти на глазах. Стиви ожидала, что это произведёт на меня впечатление, как будто я была одного возраста с Пикси. У меня не было с собой ночной рубашки, поэтому пришлось пойти спать в чьей-то пижаме с Бэтменом.
Вокруг меня всю ночь сражались тупые супергерои, пока я лежала без сна и посылала отчаянные мысленные сигналы Блисс, Бэкстеру и Пикси.
Я встала очень рано и подумала, нельзя ли потихоньку прокрасться на улицу, пока поблизости никого нет, но Стиви забрала мою футболку и джинсы. Она даже мои кроссовки забрала!
Я протопала вниз в своей нелепой мальчиковой пижаме. Я нашла Стиви на кухне с одним из её помощников. Оба они были в футболках и спортивных штанах.
– Привет, родная! – воскликнула Стиви. – Хорошо спала?
– Нет, и кто-то украл все мои вещи!
– Это твои грязные джинсы и футболка? – спросила Стиви, показывая на кучу одежды, висевшей на большой сушилке для белья. – И твои кроссовки они тоже утащили? – И она показала на мои кроссовки, стоящие носок к носку на газетном листе, вычищенные от грязи и оттертые так, что казались совершенно новыми.
– Ой, – смутившись, сказала я. – Спасибо!
Я не хотела быть ей благодарной. Лучше бы она была отвратительной и я могла бы во всём её обвинить, даже если и понимала, что это смешно.
– Если ты пробудешь здесь подольше, нам придётся привезти твою одежду из дома или снабдить тебя новыми вещами, – сказала Стиви. – К сожалению, у нас нет школьных юбок для девочек, поэтому сегодня тебе придётся пойти в школу в джинсах. Держу пари, все ребята будут тебе очень завидовать.
– Что? – уставилась я на неё. – Я не собираюсь идти в школу!
Эта идея казалась абсурдной, но Стиви стояла на своём:
– Ты же ходишь в начальную школу Оуклиф, правда? Это не очень далеко. Большинство наших мальчишек учатся в Уилтон-роуд, но мы сможем тебя подбросить.
– Стиви, вы сошли с ума! – грубо сказала я. – Мою маму, может быть, отправили прямо в тюрьму, моя сестра в тяжёлом состоянии лежит в больнице, мой брат с сестрёнкой-малышкой у чужих людей, а вы мне говорите, что я должна идти в школу, как будто сегодня обычный день.
– Я не сумасшедшая, дорогуша! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но думаю, что обычные дела, как, например, учёба в школе, пойдут тебе только на пользу.
– Вы понятия не имеете, что я сейчас чувствую. И прекратите называть меня дорогушей, это звучит глупо. Держу пари, что вы это говорите просто потому, что забыли, как меня зовут.
– Ты Лили, и забыть это невозможно, – сказала Стиви.
Я подумала, что если я буду долго спорить, она сдастся или выйдет из себя, и тогда мы подерёмся, но она просто спокойно говорила мне, что я должна пойти в школу, вот и всё.
Казалось диким сидеть и нормально завтракать за длинным столом со всеми этими неуправляемыми мальчишками и мрачной Шэрон. Я съела несколько хлопьев, половинку тоста и отхлебнула немного чая.
Когда я поехала в школу со всеми мальчишками в мини-вэне, мне стало немного не по себе. Как только мы приехали в Оуклиф, Стиви настояла на том, чтобы мы прошли прямо через площадку для игр в кабинет директора. Я терпеть не могу миссис Саймс, нашу директрису, да и она тоже никогда не была от меня в восторге.
– О господи, что ты ещё натворила, Лили Грин? – спросила она меня, когда увидела, что я стою рядом со Стиви.
– Она ничего плохого не сделала, миссис Саймс. Мне нужно с вами поговорить. Подожди, пожалуйста, здесь, дорогая, – обратилась ко мне Стиви.
