— Обязательно приезжай! — раздался в тишине голос Лиды Юрьевой и скрасил своей теплой искренностью неудачный тост Бориса.
— Спасибо! — Олег поклонился ей и задумался. — Как же мне развеселить вас?
— Не получится! — возразил Васька Буркин. — Могу спорить!
— Давай! — подскочил к нему Олег. — На джинсы!
— Вернуть вздумал?
— Попробую.
— Не выйдет!
Они ударили по рукам. Но это пари мало заинтересовало ребят, а Олегу так хотелось развеять унылое настроение.
— Из школьного фольклора! — громко объявил он.
На него посмотрели без надежды услышать что-нибудь веселое на эту далекую сейчас от действительности тему. И только во взгляде Лиды чувствовалась поддержка и готовность засмеяться, если даже он и не скажет ничего остроумного.
— Ученик не выучил урок, — начал Олег. — Это живой труп… Ученика не спросили — зигзаг удачи…
Кое-кто все-таки улыбнулся.
— Ученик забыл дома дневник, — продолжал Олег более уверенно. — Старая-старая сказка… Пропал классный журнал — украли бомбу!
Улыбок стало больше.
— Ученик сам поднял руку — вызывает огонь на себя!
Захихикали девчонки. Их робкий еще смешок, как запал, подействовал на мальчишек, и они тоже начали посмеиваться.
— Пионервожатый и отряд — Али-баба и сорок разбойников! — сыпал Олег. — Ученика послали за мелом — пропавший без вести!..
Теперь смеялись уже все, кроме Васьки Буркина.
— Сдаешься? — спросил у него довольный Олег.
— Еще! — потребовал тот.
— Ученик отвечает у доски — репортаж с петлей на шее!
Тут уж так захохотали, что и Васька, как ни сдерживался, рассмеялся и вылез из-за стола.
— Выиграл! Пошли! — позвал он Олега.
— Куда?
— Переодеваться!
Пока они обменивались в палатке джинсами, за столом все еще посмеивались, и никто не заметил, как к острову причалила лодка.
Бродяга к Стрелянке подходит, —
послышалось оттуда под гитарный перебор, —
Чужую он лодку крадет,
Веселую песню заводит
— Про овощи что-то поет.
Это был Ромка. Неизвестно, как встретили бы его ребята, если бы перед тем не выступал Олег со своим школьным фольклором. Повезло Ромке — вернулся вовремя! Выскочив из лодки, он вразвалочку пошел к столу, продолжая петь под гитару на мотив старой песни:
Бродяга помчался как катер,
Вернулся с повинной назад.
Навстречу — и Боря, и Катя,
И весь драгоценный отряд!
Он остановился шагах в пяти от стола. Молча, не двигаясь, смотрели на него ребята.
— Что за пир? — спросил он, увидев стаканы, бутылки и начатые торты. — Поминки по Роме справляете?.. А я — вот он!
И опять никто ничего не сказал. Нагловатая напористость Ромки удивляла и даже подкупала.
— Чего уставились? — продолжал он. — Налили б стаканчик! Полагается!.. Ромка даром не ездит! Поняли? Нет?.. Штуцер вот исправил! — Он вынул из кармана снятую с трактора деталь и показал ее всем. — И это еще не все!.. Проверочку провернул! — Он подмигнул Борису. — Доверяй, но проверяй!.. Все было, как Борис сказал, слово в слово!
Из другого кармана Ромка вытащил конверт с карточкой и протянул его Борису. У того отвисла челюсть, и он, запинаясь, произнес:
— Вадим Степанович… отдал? Тебе отдал?
Ромка хохотнул.
— Я сказал, что ты просил вернуть.
Конверт с надписью «Собственность колхоза «Малый Светлячок» пошел по рукам. Каждый читал эту надпись и чувствовал какое-то облегчение. Никто и не подумал вскрыть конверт. Выведенные рукой Бориса слова казались сейчас важнее и дороже любого выигрыша.
Когда конверт, обойдя весь стол, вернулся к Борису, он встал и отнес его Лиде.
— Держи у себя…
А Ромка пока еще не решался сесть за стол. Он боялся, что на этот раз для него так просто все не закончится.
— Ко мне будут еще вопросы? — спросил он.
— Будут, — ответил Колька. — На общем собрании… Готовься!
К завтрашнему собранию готовились все. Разойдясь по палаткам, мальчишки и девчонки долго не могли заснуть. Ворочались, вздыхали, думали, перебирая в уме день за днем всю их еще совсем короткую самостоятельную жизнь на острове.
Колька Мысля меньше всего размышлял о неприятных событиях, происшедших сегодня. Тут все казалось ему ясным. Он больше думал о себе и был собой очень недоволен. Раньше Колька считал себя полезным и заметным в отряде человеком. Но так было до переезда на остров. А здесь он никак не проявил себя. Числился членом правления, но кому от этого стало лучше? Кто услышал от него дельный совет? Кого он предостерег от ошибки? Что сделал, чтобы не возник конфликт, из-за которого перессорились и чуть не подрались ребята?
Каяться на собрании Колька не собирался, но решил потребовать, чтобы с завтрашнего дня никто не смел называть его Мыслей.
И еще думал Колька о трех «эс». Он считал, что с самообслуживанием они справились благодаря Кате, к самоуправлению еще и не приступали, а самоокупаемость поняли как жуткий страх перед колхозной кассой. Нет, не были они готовы к тому, чтобы стать хозяевами. Прожив по пятнадцати лет, они недобрали чего-то в школе и дома. А может быть, им недодали!..
Заснул он только тогда, когда к нему пришла обнадеживающая мысль: ведь все еще только начинается, впереди два месяца, многое можно исправить и многому научиться.
Болезненно переживала случившееся Зоя Бекетова. Глубокую личную обиду нанес ей Борис, но и сейчас, несмотря на обиду, она продолжала оберегать его. Зоя боялась, что после сегодняшних событий жизнь на острове разладится, ребята перестанут считаться с Борисом. Поэтому и предложила она провести собрание. Конечно, Борису придется выслушать немало горьких слов, но зато у всех остальных, когда они выскажутся, исчезнет внутреннее напряжение и недовольство, на которое она намекала Борису. А надо было не намекать, а говорить открыто при всех, — в этом видела Зоя свою вину.
Борис в ту ночь заснул самым последним. Стоило ему чуть забыться и прикрыть глаза, как он опять видел кусок фанеры со страшным словом «вор!». Это была неправда, но он сумел посмотреть на свой поступок со стороны и решил, что прежней веры ему не будет. Отданный на хранение Вадиму Степановичу конверт с карточкой не мог служить абсолютным доказательством честности Бориса. Если бы никто не узнал про выигрыш, что помешало бы ему взять этот конверт обратно и присвоить деньги? Так, наверно, и подумали ребята!
Особенно мучила Бориса мысль о том, что и у Зои осталось сомнение в нем. А почему бы ей и не сомневаться? Разве он не скрыл от нее этот несчастный выигрыш? От нее и от Кольки — от самых близких ему людей! Уж они бы не позволили ему натворить столько глупостей!
У Кати мысли были проще и определеннее. Конечно, Борис наделал ошибок. И раньше он не всегда был прав. Но кто лучше него смог бы руководить работой на острове? Никто, кроме Кольки! В этом Катя была твердо уверена, хотя она совсем не хотела, чтобы Бориса заменил Колька. Нужна ему такая болячка!
И совсем уж просто решил все проблемы Сеня Сивцев. Борису он верил и ни на секунду не усомнился в его честности за весь этот длинный и беспокойный день. Засыпая, он подумал, что хорошо бы навсегда выгнать с острова Ромку и Шурку Гая. В них он видел все зло, их считал единственными виновниками. Но знал Сеня, что никуда их не выгонят. От них не отделаться, как не избавиться от кривого носа или оттопыренных ушей.
Шурка Гай предвидел ход завтрашнего собрания и чувствовал, что, отчитав Бориса, ребята обязательно заговорят о Ромке и о нем самом. Начнут с того, что он вместе с Ромкой чуть не разжег драку, а потом вспомнят и про не политые когда-то грядки, и про доски, которые он прозевал, дежуря на реке, и про трактор, затонувший по его вине. Тогда он отделался легким испугом, а сейчас? И Шурка заранее готовил покаянную речь. Войдя в роль, он глухо бил под одеялом кулаком в грудь и уже клялся исправить свои ошибки.
— Ребята! Вы меня знаете, — в который раз начал он шепотом репетировать свою речь, но сон одолел его, и он заснул с таким чувством, будто и сам уверовал в свои клятвы.
Васька Буркин недолго думал о будущем собрании. Выбирать другого вожака он не собирался. Васька кричал днем против Бориса, но это случилось в запале, когда начался спор. Он просто не мог остаться в стороне. А сейчас другой спор занимал его гораздо больше. Жалко было, что пришлось вернуть Олегу шикарные джинсы, и Васька ломал голову над беспроигрышным для него пари, на которое мог бы соблазниться Олег.
А Олег и не вспоминал о споре, затеянном ради того, чтобы развеселить ребят. Это казалось ему необходимым, потому что какая-то доля вины лежала и на нем. Он ругал себя за то, что уговорил Бориса купить карточку «Спортлото». Случайный выигрыш вывел ребят из равновесия. В разгоревшейся ссоре досталось и Олегу.
